Марина Серова - Цена случайной ночи

— Мама, поставь на стол, — отмахнулся Владимир Сергеевич, который почему-то вдруг напрягся, и я это связала с тем, что Маргарита Федоровна упомянула имя «Ксения».

И тут из дальней комнаты дачи появился Данила с наушниками плейера в ушах.

— Здравствуйте, — поздоровался он.

— А я к тебе, — улыбнулась я в ответ. — У меня к тебе несколько вопросов.

Владимир Сергеевич напряженно наблюдал за мной и сыном. Обстановку разрядила Маргарита Федоровна, которая сказала, что неплохо было бы в связи с прибытием гостьи накормить меня шашлыком. Тем более что костер она давно разожгла в дальнем углу сада и там уже образовались угли. А так как шашлык — это дело мужское, то Владимир и должен им заняться. Я не стала протестовать, отказываться, что, мол, не голодна, даже из тех соображений, что присутствие Гладилина-старшего мне мешало.

И когда Владимир Сергеевич удалился во двор заниматься костром, я для начала предъявила Даниле фотографии Машнова и Лопатникова. Как я и ожидала, он их не узнал. Он вообще заявил, что плохо помнил, как уходил тогда от Ксении. Вернее, помнил хорошо, потому что… тут в его ответе промелькнуло смущение, и я поняла, что молодые люди занимались, скорее всего, любовью, а, как правило, после таких эмоций никого и ничего вокруг не замечаешь, весь мир сосредоточен на собственных переживаниях и ощущении эйфории.

Но, собственно, цель у меня была другая. Я понизила голос и начала спрашивать у Данилы насчет его отношений с Ксенией.

— Я почти уверен, что она у вас была, — тут же заявил юноша. — И просила на меня повлиять. Это в ее духе. Но… Дело в том, что она за последнее время открылась мне совершенно с другой стороны. Я раньше не замечал в ней ничего отрицательного, все было просто и понятно. А сейчас… — Данила поиграл в воздухе руками, подбирая слова. — В общем, отец во многом прав, когда говорит, что она мне не пара, что нужно подождать, все проверить… Может быть, это смерть матери на нее так подействовала, а может, и нет.

— А что тебя конкретно в ней настораживает? — спросила я.

— Многое, — махнул рукой Данила. — Я сейчас не могу сказать вот так прямо… Мне нужно все обдумать, поэтому я и уехал сюда, на эту дачу, хотя сроду не ездил. Особенно когда бабушка здесь — это караул, ни минуты покоя. То сделай, то принеси, туда сходи…

— В общем, не жизнь, а каторга, — усмехнулась я.

— Я просто не дачный человек, — насупился Данила.

— Да я тебя не обвиняю… Так, значит, ты не видел этих людей в тот вечер? — спросила я, видя, что в комнату снова вошел Владимир Сергеевич.

— Нет, — вновь отрицательно помотал головой Данила.

— Я уже поставил первую порцию на угли, — объявил Гладилин-старший. — Сейчас будет готово.

Я поднялась со стула. Кажется, наступил все-таки момент, когда мне надо выяснить, почему же Владимир Сергеевич так негативно настроен в отношении связи своего сына с Ксенией.

— Пойдемте, я покажу вам сад, — вступила неугомонная Маргарита Федоровна.

— Мама, я сам покажу, успокойся, пожалуйста, — поднял руку вверх Владимир Сергеевич.

Мы с ним направились в конец сада, где на мангале дымились куски свинины.

— Владимир Сергеевич, а разрешите мне задать вам один вопрос, может быть, личный? — осторожно начала я.

Гладилин быстро взглянул на меня, и во взгляде этом я прочла явное напряжение. Но он тут же взял себя в руки и, поведя делано-равнодушно бровями, проговорил:

— Задавайте.

— Почему вы так выступаете против того, чтобы Данила встречался с Ксенией?

— Вот вы о чем? — чуть усмехнулся Гладилин, приседая и переворачивая шампуры. — Понимаете… Он совсем забросил учебу. А сейчас такая трудная пора, у него напряженная программа. К тому же мы хотим перевести его учиться в Питер, а там более высокие требования. А он вместо этого постоянно мотается по каким-то тусовкам, гуляет, ходит по кафе.

— И виной этому Ксения?

— Ну, любовь, это понятно, — попытался добродушно улыбнуться Гладилин, но глаза его все равно оставались злыми, в них мелькало раздражение. — Но…

Не найдя, как продолжить мысль, он замахал фанерной дощечкой над углями и сосредоточился на процессе приготовления шашлыка. Выдержав таким образом полуминутную паузу, он наконец отложил дощечку в сторону и сказал:

— Да, ко всему прочему, Ксения не очень-то нам и нравилась. Девушка, как вам сказать… — Гладилин слегка замялся. — Тамара, нисколько не хочу сказать о ней плохо, женщина малоинтеллигентная и не привила в свое время дочери нужных качеств.

— Но вы же дружили, вместе проводили время, — вставила я.

— Да, — согласился Гладилин. — Но компания — это одно, а совместная жизнь — другое. Данила — другой человек, он гуманитарно развит, а Ксения так же, как и ее мама, к сожалению, более материально смотрит на жизнь.

— Ну вот и прекрасная пара, — тут же заметила я. — Один дополняет другого.

— Нет, — покачал головой Владимир Сергеевич. — Все же Даниле нужна другая девушка. Ксении, безусловно, сейчас тяжело, ей нужна поддержка, но… А почему это вас интересует? — внезапно сдвинул он брови.

— Просто потому, что обычно отцы более лояльно относятся к увлечениям сыновей, — ответила я. — Я бы еще поняла, если бы у вас была дочь. За девочек больше тревожатся.

— Не скажите, — возразил Владимир Сергеевич. — За таким, как Данила, нужен глаз да глаз.

— Да? — удивилась я. — А мне он кажется вполне самостоятельным, взрослым и серьезным человеком.

— Это он пыль в глаза пускает, — улыбнулся Гладилин. — А на самом деле шалопай шалопаем.

— А может быть, вы зря тревожитесь? Может быть, они и не поженятся, вы ведь этого боитесь?

— И этого, и того, что ребенка заведут раньше времени. Это, как вы понимаете, дело нехитрое.

Я пожала плечами. Вообще-то молодежь сейчас довольно образованна и в этих вопросах, наоборот, куда более осмотрительна, чем поколение того же Владимира Сергеевича. К тому же волков бояться — в лес не ходить. Так я и сказала Гладилину.

— Возможно, возможно, — кивал он, не глядя на меня, обратив свой взгляд вниз, на мангал. — Надо, наверное, чуть водой сбрызнуть, а то сейчас разгорится, и шашлык обуглится.

Я посмотрела туда же. Да, действительно, начало искрить, угли разгорались, и один из них уже вылетел из костра в сторону. Я обратила внимание на то, что Гладилин был обут всего лишь в сланцы и уголек упал прямо возле его ноги. Я хотела предупредить его, чтобы он держался в стороне, но вдруг, бросив повторный взгляд на его ноги, замерла. Некоторое время я не сводила с них глаз, а потом, круто развернувшись и ничего не объясняя Гладилину, быстро пошла к дому.

Владимир Сергеевич что-то крикнул мне вслед, но я не разобрала, поглощенная сделанным только что открытием. Данилу я нашла разговаривающим с матерью за домом. Мне довольно быстро удалось отвести его в сторону и продолжить разговор, прерванный появлением Владимира Сергеевича.