Марина Серова - Чем черт не шутит

— Танечка, как ты себя чувствуешь?

Чувствовала я себя неплохо, но признаваться в этом не спешила и ограничилась неопределенным:

— Спасибо, Витя. Если бы не ты, мне бы не поздоровилось.

Он пристально уставился на меня, пытаясь взглядом определить температуру моего тела, артериальное давление и перистальтику кишечника. Так как за пару секунд он с этим не управился, я забеспокоилась.

— Смотри хоть иногда на дорогу! Я еще слишком молода, чтобы умереть.

После этих слов мое состояние было расценено как удовлетворительное, и Виктор отвернулся. Я в свою очередь занялась разглядыванием промокших прохожих. Меня привлекла забавная картинка: шикарные тетеньки в вечерних платьях и туфельках на высоких каблуках, поднимая тучи брызг, неслись по тротуару к ближайшей остановке от театра. За ними, вприпрыжку, элегантно одетые мужчины пытались удержать над дамами импровизированные зонтики из пакетов и пиджаков.

Хорошо все же, что люди додумались до автомобиля! Ниоткуда не дует, не капает, везет, куда хочешь. Мы, например, катимся к Виктору, на другой берег Волги, в летный городок. Я незаметно вздохнула. Если Штирлиц облюбовал себе жилье с пятого по двенадцатый этаж и лифт не работает, за рабочую гипотезу принимается моя смертельная болезнь. Придется Витеньке тащить меня на руках, спине или… Ах, мне уже стала нравиться эта мысль.

К несчастью или к счастью, но он жил на втором этаже. По лестнице я плелась сама, правда заботливо поддерживаемая под локоть. Прислонив меня к стене, Виктор достал связку ключей и открыл дверь в тамбур. Я уже собиралась пошутить, мол, за такой фанеркой от бандитов не спрячешься, да не успела и разинула от удивления рот.

Мой друг из двух дверей направился к той, которая производила несокрушимое впечатление: массивная, бронированная. Чем рваться через нее без ключа, легче разобрать стену рядом.

— Сделана по спецзаказу на Нижнетагильском танковом заводе? — с уважением и плохо скрываемой завистью произнесла я.

— Работа опасная, — улыбнулся мне Штирлиц, возясь с замками. — А друзья хорошие.

Он вежливо посторонился, давая мне войти в свою одинокую обитель. Я принялась бродить по квартире, временами издавая нечленораздельные звуки. Мне здесь нравилось. Всего две комнаты, кухня, санузел, но обустроены с большой любовью и вкусом. Все на своих местах, ни убавить, ни добавить. И в то же время очень уютно. В спальне аккуратно застеленная двуспальная кровать, встроенный шкаф с зеркальными дверцами, музыкальный центр, столик с лампой и телефоном. В гостиной мебель в стиле модерн, бронзовые светильники по углам, картины. Мое внимание привлек огромный, на полстены, плоский телевизор.

— Ого! Откуда такая роскошь?

Виктор, ходивший за мной по пятам и наблюдавший за реакцией, был явно польщен:

— Живу один, занят с утра до ночи, развлекаться некогда. Могу я позволить себе некоторые излишества?

— Пожалеть тебя? Как-нибудь на досуге займусь, — это прозвучало слишком многообещающе, и я поспешно изменила тему: — Устала как собака. Сейчас бы в душ.

— Ну, конечно! — Виктор с досадой хлопнул себя по лбу. — У тебя был трудный день. Ты по-прежнему прекрасно выглядишь, но силы, наверное, на исходе. А я тут экскурсию устраиваю.

Я, скромно потупившись, отправилась в ванную. Виктор принес мне халат, полотенце и виновато проговорил, прикрывая дверь:

— Не торопись. Отдыхай. Я приготовлю ужин.

Я не спеша набрала воду и плюхнулась в густую пену. Тревога и беспокойство оставили меня. На кухне готовил что-то очень вкусное интересный мужчина. Я расслабилась и, вдыхая нежный сосновый запах, идущий от пены, даже начала напевать. Блаженство! Не знаю, сколько я провалялась в ванне, час или два. Из неспешных раздумий о судьбах мира меня вывел осторожный стук в дверь.

— Танечка! Кушать подано. Выходи.

Я нехотя выбралась из ванны и, закутавшись в белый махровый халат хозяина, потопала на зов. Если Виктор хотел меня поразить, он своего добился. Я ощутила себя героиней любовного романа рыцарской эпохи. Посреди кухни стоял круглый столик, убранный белой кружевной скатертью, и два высоких кресла. Единственное освещение давали две тонкие свечи в бронзовых подсвечниках. В хрустальных бокалах — апельсиновый сок. Виктор приготовил салат с кальмарами, фаршированные помидоры, поджарил сома и картошку с грибами. От увиденного у меня потекли слюнки, и, не дожидаясь приглашения, я уселась и схватила вилку.

На протяжении трапезы мы в основном молчали, так как я ела, а Виктор подкладывал мне добавку. Лишь когда пояс купального халата стал немилосердно сдавливать мой наполненный живот, я с грустью оторвалась от тарелки и рассыпалась в благодарностях. Мы перебрались в гостиную пить кофе с кексом. Виктор разрезал его на куски, но, как всегда, сладкое помещалось в меня уже с трудом.

— Хозяйственный, — добавила я к предыдущим похвалам, ставя допитую чашку. — А я вот не люблю готовить.

— У тебя масса других достоинств.

— Например, лопать все, что под руку попадется.

Виктор шутливо отшатнулся.

— От такой нервной жизни любой бы проголодался, — сочла нужным поправиться я.

— У меня тебе ничто не грозит.

Виктор расправил нехилые плечики и воинственно посмотрел по сторонам. Я рассмеялась. Неужели и приставания мне тоже не грозят? Порядочный. Спать, наверное, собрался на диванчике. Взяла бы процесс в свои руки, да совесть не позволяет. Я вспомнила о Наташке и нахмурилась.

Виктор думал о чем-то своем, тоже нахмурившись. Мы посмотрели друг на друга и фыркнули.

— Дожили. Тебя уже общество хорошенькой женщины не радует. — Я насмешливо покачала головой.

— А тебя сытный ужин, — парировал Штирлиц. — Признавайся, по какому поводу загрустила?

— Нет. Сначала ты.

— Что я?

— Такой мужчина, как ты, понапрасну брови не сдвинет. Или ты хотел испугать бедную усталую девушку?

— Ладно, — Виктор стал очень серьезным. — Может, зря я…

Он снова задумался.

— Говори, не мучай, — подтолкнула я.

— Татьяна, ты помнишь любовницу шефа?

— Естественно. — Хотя меня и стукнули по голове, но для того, чтобы я потеряла память, меня надо бить чаще, сильнее и дольше. Точнее, бить не надо, можно и по-хорошему договориться.

— Где-то я ее видел.

Я вздрогнула и подозрительно уставилась на Штирлица.

— Ты посещаешь бордели?

— Ну что ты!

— Ага, значит, пили вместе на вечеринке?

— Нет, подожди…

— Она тормознула твою машину и попросила довезти до дома?

— Татьяна!

Я обиженно надула губы.

— Вот, пытаешься тебе помочь вспомнить, а ты сердишься, кричишь…

— Танечка, — Виктор стал оправдываться. — Я не собирался повышать голос. Да встречался ли я с ней вообще?