Татьяна Полозова - Заблудшие

— Давайте я буду первым. — Наконец сказал Курт.

— Очень хорошо. Я думаю, для чистоты эксперимента нам стоит остаться наедине. — Сказал Рочестер. — Я попрошу всех подождать в соседней комнате. С Вашего позволения, мистер Мичиган, я буду производить запись нашего с вами сеанса.

— Да, конечно. — Согласился пациент.

Агенты и полицейские вышли из кабинета и оставили Курта и доктора одних.

— Ты смогла что-нибудь узнать после аутопсии? — Поинтересовалась Кетрин у Барбары, когда они вышли в коридор.

— Дез Эйр умер от тех же причин, что и предыдущие жертвы. Ему ввели мескалин, высококонцентрированный и с органическими примесями растительного происхождения. Я взяла их на анализ. Это примеси от пейота.

— То есть наркотик был синтезирован из кактуса? — Уточнил Майкл, наливая в кофейном автомате несладкий капучино.

— И что теперь, ты хочешь согнать в Страну Навахо весь свой отдел по борьбе с наркотиками, чтобы они прошерстили каждый подвал каждого хокана? — Насмешливо спросил Питер.

Гордон, злобно посмотрел на агента, но оставил свои комментарии при себе, протянув стаканчик с кофе невесте.

— Питер прав, нам не дадут разрешения на обыск только на одном косвенном основании. — Добавила Кет, разочарованно.

Ядовито-ненавистническое лицо Майкла сменилось меланхолично-подавленным. Снова его невеста встала на сторону этого Марлини. Пусть даже если и правда была на его стороне.

— Есть еще кое-что. — Потерев глаза рукой, добавила Барбара. — Под ногтями убитого я нашла частички эпителия. Это эпителий мужчины средних лет, мы смогли выделить ДНК, но в наших базах его нет.

— Но, — интригующе протянул Оливер, предвкушая развязку.

— Но, этот эпителий не совпадает с теми частичками, что обнаружили у предыдущей жертвы. Нет никаких подтверждений, что человек был болен гемофилией.

— Вот так-так! — Марлини поднял брови в удивлении и почесал ощетинившийся подбородок. — Это доказывает, что убийц несколько.

— Угу. — Кивнула Барбара. — Но я еще хочу дождаться анализов, которые отправила в Квантико. Может, они что-то дадут. Да, кстати, я нашла человека, который мог бы нам помочь с поиском этого несчастного с несвертываемостью крови. Нужно с ним поговорить.

— Отлично, тогда Барб, ты этим и займешься. А я хочу дождаться развязки с гипнозом. — Указал Питер.

— Я все же поговорю по поводу наркотиков. Может, удастся выкроить хоть что-то. — Понадеялся Гордон.

— А мы с Кет съездим еще к паре свидетелей. — Предложил Оливер.

Вы когда-нибудь видели, как садится солнце в феврале? Оно, кажется, ест горизонт, прикрываясь саваном из серо-бронзовых облаков, будто стыдясь самого себя.

Адамс стоял у окна своего кабинета, рассматривая вид из окна. Суровый и спокойный город. Ничем не примечательный и особенный. Современный и историчный.

— Ты звал меня? — Вырывал его из размышлений Лютер.

— Фил! — Натянуто улыбнувшись, протянул ему руку Джон.

Писатель, кажется, нехотя пожал ее и погрузился в кресло у его стола.

— Что ты хотел?

— Мой человек ездил в резервацию. Кстати, твоя журналистка, все же пробралась к ним. — Горько усмехнулся он.

Лютер отмахнулся от этого комментария.

— Что она узнает? Что я проходил обряд у старухи? — Он безразлично поморщился. — Да пусть хоть переедет туда навсегда, большего она не узнает, я тебе уже говорил.

Адамс задвинул жалюзи, сел за свой рабочий стол и откинулся в кресле.

— Они все еще сопротивляются. — Удрученно заметил он. — Как твоя цель?

Лютер покачал головой.

— Никак. — Он взял в руки рамку с фотографией отца Джона и уставился на изображение старика. — Я жду твоего действия. Как твоя мать? — Неожиданно перевел он тему.

Адамс состроил страдальческое выражение лица.

— Хуже. Даже Белая лилия не может помочь.

— Она не всемогуща. — Безразлично заметил Лютер.

— Ты обещал, что она поможет. — С укором сказал ему Джон.

Лютер поставил фотографию на место и посмотрел на собеседника.

— Ты слишком много ответственности возлагаешь на меня. Нет, чтобы подумать о себе и своей роли во всем этом. — Обвиняюще проговорил он.

Адамс сощурился, не соглашаюсь с заявлением мужчины, но говорить ничего не стал.

— Я думаю, нам кто-то мешает. Кто-то настойчиво провоцирует индейцев на сопротивление. Они, кажется, знают наперед, что мы хотим сделать.

Лютер удивленно посмотрел на Адамса.

— Но это значит…

— Значит, что кто-то нас сдает. — Закончил за него Джон. — Причем их своих.

— У тебя есть догадки? — Поинтересовался Лютер.

Адамс покачал головой.

— Ничего определенного, но я предполагаю, кто это может быть.

Фил посмотрел на него пристально, будто читая его мысли.

— Мы думаем об одном и том же человеке?

— Генри Меерсон. — Кивнул Джон.

Пока агенты встречались с психиатром, комиссар Лафарг занялся поиском того незнакомца, который посещал убитого пастуха накануне. Выяснить это оказалось не сложно. Сам Хепи Уайта назвал его имя, плюс ко всему оказалось, что незнакомец учился вместе с Кайлом Уайта, да и автомобиль на котором он приезжал к пастуху был зарегистрирован на «АдамсКультуралИндастригс», что безоговорочно подтверждало его нынешнее место работы.

Встреча была назначена неподалеку от главного офиса компании в центре Тусона. Кафе в обеденный час было забито и комиссар хотел уже развернуться и уйти, предложив Меерсону, увидится в другом месте, но к нему вовремя подошел администратор кафе, заметивший замешательство комиссара и сказал, что для него и мистера Меерсона заказан специальный столик.

Лафарг удивился, но прошел вслед за администратором в закрытую комнату в конце обеденного зала. Видимо Генри был особо важным гостем, раз ему оказывалась подобная честь.

Спустя минут десять появился и сам Генри в серо-серебристом костюме, кипельно-белой рубашке, сиреневом галстуке и кожаных белых ботинках. Качество его одежды и весь внешний вид не смутили Лафарга, хотя его потертое пальто землистого цвета, слегка помятые брюки, широкий пиджак и жилет с пятнами утреннего кофе явно не выигрывали на фоне Меерсона. Но комиссар уже привык, что зачастую его подозреваемые или свидетели оказывались богаче, стройнее и красивее его, правда не всегда умнее, за счет чего комиссару и удавалось поднимать свою самооценку, и чем скорее он мог привлечь подобного холеного паренька к ответственности, тем выше эта самооценка поднималась.

Собеседник комиссара был молодым человеком примерно метр девяносто ростом и около девяносто трех — девяносто пяти килограмм веса. Его густые каштановые волосы были тщательно приглажены и уложены гелем. Он весь так и источал благоухание, обеспеченность и уверенность. Он по-хозяйски сел за столик а и только после беглого просмотра меню заговорил: