Марина Серова - Десять заповедей мертвеца

Но оказалось, что Светлана вовсе не горит желанием встретиться со мной. После пары вежливых разговоров по телефону, из которых явственно следовало – Кричевская больше не нуждается в моих услугах и не желает ничего вспоминать, – я оставила попытки увидеться со Светланой. А щедрое денежное вознаграждение слегка позолотило эту горькую пилюлю. Что ж, я признавала за женщиной право оставаться в неведении – или делать вид, что она ни о чем не подозревает. В конце концов, Светлане действительно довелось многое пережить, а испытания, выпавшие на ее долю, были особенно тяжелы…

Так что сейчас я мило улыбнулась Кричевской и поздравила с бракосочетанием сына. На лицо женщины набежала тучка:

– Они еще так молоды! Совершеннейшие дети! – вздохнула Светлана. – Но Валентин вообразил, что он теперь глава семьи, и спорить с ним стало невозможно.

Я высказала мнение, что юноша изменился в лучшую сторону.

– Да, он такой серьезный, такой важный! – улыбнулась гордая мать. – И даже провел несколько сделок самостоятельно. Кстати, весьма успешно… Он даже ухитрился найти общий язык с управляющими магазинами, и за то время, пока я была в больнице, выручка даже увеличилась, представляете?

Так, похоже, прощай, философский факультет…

Я вежливо кивнула, демонстрируя восхищение деловыми талантами Вали.

Тут нас пригласили к столу. Галину Георгиевну на второй этаж вкатили по специально для нее проложенному пандусу. Светлана поднялась сама, отказавшись от помощи сына. Тогда Валентин предложил руку Жанне и повел новобрачную в столовую.

Стол сервировали на пять персон. Блюда были выше всяческих похвал. Холодные закуски, настоящий черепаховый суп, какое-то суфле, рыба… Покушать я люблю, и нет более простого способа привести меня в хорошее расположение духа, чем отличная кормежка. Так что к тому моменту, когда подали кофе, я пребывала в благодушном настроении и оглядывала сидящих за столом Кричевских, удивляясь тому, какие они симпатичные люди. А три фужера шампанского за здоровье новобрачных довершили дело.

Кофе нам подала сама Людочка. Даже ее мне приятно было видеть. Кстати, я заметила, что Жанна тайком продемонстрировала домработнице оттопыренный большой палец, признавая, что обед выше всяческих похвал. Людочка зарделась, как девушка. Ого! Значит, это Жанна ведет хозяйство в доме.

Светлана заметила эту пантомиму и вздохнула:

– Да, Женя, в нашем доме многое изменилось. Теперь всем тут заправляет Жанночка. Следует признать, – с некоторым удивлением сообщила мне Кричевская, – у нее просто врожденный талант управленца. Могу сказать, что домом девочка управляет железной рукой. Очень практичная, строгая, слуги ее любят и слушаются… в общем, просто клад, а не девушка.

Сиротка потупила глаза и зарделась. Валентин с глупой счастливой улыбкой смотрел на юную супругу.

– Я хочу сказать тост. – Юноша вдруг вскочил и, держа на весу фужер, принялся говорить заранее отрепетированную речь. Он благодарил бабушку и мать, выражал удовольствие, что весь этот кошмар наконец-то закончился, и надежду, что в будущем всех присутствующих ждет ничем не омраченное счастье… Я слушала мальчишку, любовалась новобрачной – она снизу вверх взирала на мужа и даже рот приоткрыла от восхищения, – а сама думала о тех, кого нет за этим столом.

Интересно, где сейчас Евгений Больц? Почему он не присутствует на бракосочетании единственного сына? Неужели гастроли важнее?! Хотя не могу представить его здесь под ручку с японской Лолитой…

И наконец – Last but not least – за столом нет человека, которому мы все обязаны жизнью. Все – и я, и Валя, и Светлана, и Галина Георгиевна, и Жанна Подаркова. Я говорю о Павле Гордееве.

Но «ангел» был вне пределов досягаемости.

Гордеев все-таки сдержал слово. В конце декабря, когда я только что вышла из больницы и сидела дома, приходя в себя и восстанавливая форму, в телевизионных новостях мелькнул короткий сюжет – мужчина сорока семи лет покончил с собой, выбросился из окна девятиэтажки. Корреспондент упомянул, что самоубийца был грузчиком одного из сетевых магазинов. В тот же вечер я устроила небольшую попойку в честь Гордеева.

Закрылась у себя в комнате и выпила несколько рюмок, чокаясь с зеркалом. Мила отнеслась к этому с пониманием – тетя вообще старается не лезть в мои дела, особенно когда дело не касается замужества.

А я чокалась с зеркалом, смотрела на свое отражение и вспоминала Павла Гордеева. «Ангела» беззащитной сиротки. Человека, виновного по крайней мере в трех убийствах – если считать насильника из далекого прошлого Жанны, бедного Игорька и Влада Швецова. Человека, которому я обязана жизнью. Человека, которого выучили служить и защищать… а когда война кончилась, он так и не смог остановиться… Как я.

Тут я прислушалась к тому, что говорят за столом. Обсуждали новость – Евгений Больц собирался жениться на своей японке. Почему-то эта новость вызвала у Светланы безудержный смех.

– Так ему и надо, пусть весь мир теперь над ним потешается! – веселилась Кричевская.

– Да ладно тебе, мам! – великодушно махнул рукой Валя. – По-моему, они отличная пара. Окими очень милая и папу любит. Следит, чтобы он правильно питался и все такое… А папа на нее смотрит влюбленными глазами. Я виделся с ними перед их отъездом в Австралию, – пояснил юноша в ответ на мой недоумевающий взгляд.

– Сейчас у Евгения Михайловича очень плотный гастрольный график, – деловито сообщила Жанна. – Но в апреле у него будет перерыв, и на это время он пригласил нас с Валей к себе в Калифорнию. Обязательно поедем! Вот здорово будет, правда? – И Жанна прижалась к плечу мужа.

Я вежливо участвовала в разговоре, восхищалась, спорила, поддакивала – но мысли мои были заняты совсем другим, а взгляд невольно останавливался на лицах Галины Георгиевны и Светланы. Неужели это все? Хеппи-энд?

Мать и дочь иногда переглядывались, как сообщники. Они напоминали преступников – таких я повидала предостаточно, – в которых борются противоречивые желания. Чтобы кто-то узнал о том, как ловко они провернули это дельце и восхитился этим. Чтобы никто никогда не докопался до правды. Чтобы кто-то наконец остановил их…

Но я сидела смирно. В этом доме я гость. Если кто-то хочет разбудить спящую собаку, пожалуйста. Но не я…

Инициативу, как всегда, взяла на себя Светлана. Когда обед закончился, десерт был съеден, а все тосты сказаны и подошло время прощаться, Кричевская неожиданно заявила:

– Дети, нам с Евгенией нужно поговорить о чем-то важном.

Валя удивленно посмотрел на мать.

– Мам, я уже взрослый, ты не забыла? – насмешливо вскинул брови юный принц. – Мне что, уйти в свою комнату и поиграть в машинки, пока взрослые будут вести важные разговоры?