Елена Логунова - Свидание на пороховой бочке

Но мы с Трошкиной хотели себе не тапки, а красивые туфли на каблуке, и с этим возникла проблема. Одеть-то нас одели, причем во вполне себе приличные черные платья, а вот кое-как найденные достойные туфли мне были чуток тесноваты, а Алке слегка велики. Поэтому я прихрамывала, а Трошкина подволакивала ноги.

Это заметно подпортило наш экстрерьер. Зато Бронич сразу поверил, что мы обе нездоровы!

— Ладно, встретите гостей и можете возвращаться в свою больничку, — великодушно разрешил он нам, убогим. — Но чтобы на следующей недельке были в полном порядочке!

Мы с Алкой надели улыбки, которые сидели на лицах так же плохо, как туфли на ногах, и встали по сторонам дверного проема со списками приглашенных. Я от души надеялась, что заявленный в программе фуршет побудит гостей прибыть без задержки, и наша с Трошкиной мучительная вахта надолго не затянется.

Я не спец по акупунктуре, но давно убедилась, что тесные туфли напрямую воздействуют на головной мозг. Если обувь жмет, невозможно и помыслить о чем-то другом! Я мучительно думала, думала и придумала: подтащила к двери скучавшее в углу подобие трибуны, спряталась за ней ниже пояса и наконец-то избавилась от проклятых туфель. Они сопротивлялись, никак не желая со мной расставаться. Пришлось присесть и стягивать испанские черевички с ног руками.

При этом трибуна полностью скрыла меня от глаз гостей, и на несколько секунд Трошкина осталась на почетной вахте совсем одна. Так что именно ей задал свой традиционный вопрос внезапно возникший майор Кулебякин:

— А где Кузнецова?

Я свернулась в клубочек и замерла, не спеша разгибаться.

Трошкина после небольшой паузы, посвященной, подозреваю, выполнению полезного упражнения «Вращение головой по часовой стрелке и обратно», в ответ на поставленный Денисом вопрос довольно дерзко срифмовала:

— Где, где — в борозде!

Не знаю, откуда взялись эти крестьянские мотивы. Может, лапти на размер больше навеяли? Поскольку толпа напирала, Кулебякин тему землепашества развивать не стал и продавился в зал с угрюмым «Ну-ну!». Я осторожно подняла голову, убедилась, что горизонт от полицейских чист и вынырнула из тумбы в полный рост.

Гости прибывали, что доказывало огорчительную правоту Горохова: фекальная выставка имела успех. Трошкина, успевшая разжиться такой же кафедрой, как у меня, портила свой блокнот со списком: выдирала и ожесточенно комкала чистые листы.

В связи с концепцией выставки это меня немного смутило, сами понимаете, мятые бумажки и фекалии — культурные явления одного порядка. Но Алка надумала обеспечить комфорт ногам, а не пятой точке — я поняла это, когда она присела и завозилась за трибуной, набивая носки своих туфель бумагой.

— Привет, Дюха, а Трошкина где? — спросил меня знакомый голос.

Я сфокусировала взгляд перед собой и не без усилий узнала родного брата. Зяма блистал штанами из лакированной кожи и алой шелковой косовороткой. К этому цыганскому шику сам собой просился огнедышащий жеребчик, и я заржала, как лошадь.

— Что смешного? Где Алка? — нахмурился братец.

— В борозде! — ответила я и для разнообразия не заржала, а мило хрюкнула.

Зяма обиделся, фыркнул (что естественно продолжило тему скотного двора) и проследовал в зал. Там уже звенели приборами и бокалами ценители высокого искусства фуршета, и поток прибывающих гостей стремительно мелел.

— Еще немного, еще чуть-чуть! — ободряюще напела Трошкина из недр своей тумбы.

— Последний гость — он трудный самый! — согласилась я.

И как накаркала. Холл опустел, мы с Алкой вылупились из наших фанерных скорлупок и заспешили к выходу. Трошкина из опасения потерять обувку скользила по паркету, как на лыжах, а я неловко семенила на цыпочках, оберегая от контакта с задниками туфель натертые пятки. Сказать, что мы выглядели, как две идиотки, было бы сильным преуменьшением. И едва я успела порадоваться, что наш оригинальный забег проходит без зрителей и болельщиков, как входная дверь широко распахнулась и в холл летящей походкой счастливой обладательницы удобной обуви по размеру вошла Тамара Руслановна Кулишевская.

Несчастный случай, выступивший режиссером этого маленького спектакля, сподобил наше трио оформить рисунок группового танца в виде треугольника. В основании его были мы с Трошкиной, на вершине — Кулишевская, все трое в черном, с помраченным рассудком и кипящей экспрессией. Алла Духова взяла бы нас в «Тодес» без экзаменов.

Трошкину Тамара Руслановна заметила раньше, чем меня, — думаю, просто потому, что Алка громко шаркала ногами. Кулишевская паркетной лыжнице Трошкиной тепло улыбнулась и радостно приветствовала ее словами:

— О, и вы тут? А Казимир?..

Вот это она напрасно сказала. Трошкина, разу-меется, решила, что прекрасная дама пришла на свидание с Зямой, и моментально окрысилась на соперницу.

— Еще и Казимира тебе, распутница?! — голосом праведной матери-настоятельницы женского монастыря вскричала она и скрутила из пальчиков тугую фигу. — Вот тебе, а не Казимира, мужеубийца!

Вот так запросто осведомила опасную преступницу о том, что мы в курсе ее мокрых дел! Я сокрушенно цокнула языком, и Кулишевская машинально нашла глазами источник громкого звука.

При виде меня на ее ухоженном лице изобразилось праведное негодование, как только что у Трошкиной:

— А ты почему не в тюрьме?!

— Кто — я?!

— Кузнецова, я все поняла! — злобно взвизгнула Алка.

— Кто Кузнецова? — удивилась Тамара Руслановна.

— Я Кузнецова! — гордо ответила я.

— И я буду Кузнецовой! — так же гордо заявила Трошкина. — А ты не будешь, не будешь, не будешь!

Она даже высунула язык, дразня соперницу, и запрыгала, как вредная девочка. Фаршированная бумажками туфля сорвалась с ее ноги и полетела в Кулишевскую.

Я уверена, что Трошкина не планировала драку и не стала бы швырять обувкой в беременную женщину, но случай распорядился по-своему. Самонаводящаяся туфля класса «земля — воздух» ударила Тамару Руслановну под коленку. Она зашипела, сделала пальцы крючками и налетела на Трошкину. Я метнулась к ним с похвальной целью разнять дерущихся, но поскользнулась, подвернула ногу и упала кому-то на спину — кому именно, разобрать не удалось, потому что все спины были черные.

Охрана в галерее все-таки была, только где-то пряталась, так что разняли нас очень быстро.

— Да как вы смеете! Да вы знаете, кто я?! — возмущалась Тамара Руслановна, пока дюжие дядьки с непроницаемыми мордами каменных истуканов влекли нас в приватное закулисье.

— Мы зна-а-аем, кто ты, прекрасно знаем и сейчас всем расскажем! — злорадно бухтела поцарапанная и разобиженная Алка. — Товарищи охранники, немедленно вызовите полицию!