Инна Бачинская - Ищи, кому выгодно

– Вы часто ему звонили?

– У нас сын, учится в Париже, хороший мальчик. Поверьте, нам было о чем поговорить. Несмотря на развод, мы оставались в прекрасных отношениях.

– А почему вы развелись?

– Я бы могла сказать вам, капитан, что это не ваше дело, но отвечу. Мы с самого начала были чужими людьми. Славик – достойнейший человек, но не мой герой, так сказать. Это был выбор папы. А я… Что я? Я была глупая девчонка. Слава был красавец, под два метра росту, прекрасный характер! Когда мы шли, на него оглядывались. А потом родился сын… Позже отца арестовали, и мы уехали в Австрию, бежали, можно сказать. Тут у нас был небольшой завод по сборке мобильных телефонов, но… Как вам сказать… Если бы папа был с нами, бизнес пошел бы, ну а Слава… Он скорее человек команды. В итоге бизнес перешел к его партнеру, и Слава стал заговаривать о возвращении. Тем более что дело против папы закрыли и его оправдали. Славе казалось, он сможет там подняться, а я знала… Я знала, что ничего у него не получится, время ушло, подросло новое поколение… акул. Была еще жива мать Славы, женщина с мужским характером, имевшая на него сильное влияние, она все время звала нас домой. Наш сын к тому времени уехал во Францию, и я предложила Славе расстаться. Это было шесть лет назад. То, что с ним случилось… Я ума не приложу, кому он мешал! То дело давно закрыто, никаких претензий ни у кого, тем более Слава был только винтиком… – Она замолчала.

– Скажите, у вашего мужа было оружие?

– Оружие? – Она задумалась. – В смысле, пистолет или ружье? Здесь – точно не было, здесь с этим строго. Понятия не имею. – Она помолчала и вдруг воскликнула: – Постойте! Было! Когда-то мой папа подарил Славе пистолет, маленький, как игрушка. Слава очень радовался, держал его на письменном столе, пока я не возмутилась… Это же все-таки оружие, а у нас мальчик растет. И он спрятал его в ящик стола.

– Как по-вашему, где он может быть?

– Господи, да я его вечность не видела! Не знаю, может, остался у его матери.

– А ваш отец…

– Папа умер четыре года назад. Сердце.

– Понятно. Скажите, Людмила Вадимовна, а кто наследник вашего мужа?

– Понятия не имею. Могу вас заверить, что не я. Слава был… как бы это сказать… суеверным, что ли, не выносил разговоров о смерти, болезнях… Как вообще многие мужчины. Как-то я предложила нам обоим застраховаться в пользу сына, так он наотрез отказался – сказал, что тогда Вадик будет ждать его смерти. Так что, вполне вероятно, никакого завещания нет. Не знаю, меня это не интересует. Мы уже давно друг другу чужие. Когда разводились, все было по-честному, без обид.

– Спасибо, Людмила Вадимовна. Последний вопрос: вы собираетесь приехать на похороны?

Она задумалась. Потом сказала:

– Думаю, что нет. Хотелось бы, конечно… По-человечески. Но я почти не выхожу из дома… Знаете, Слава все время собирался показать мне свой родной город, где прошло его детство, но все как-то не получалось, всегда что-то мешало. Я бы охотно приехала, даже по такому печальному поводу… Хотелось бы увидеть город – он так много о нем рассказывал, побродить, повспоминать… Но нет, скорее всего. – Она замолчала и вздохнула. – Боюсь, что не смогу. И сын вряд ли сможет, он заканчивает магистратуру, каждый час на счету. Может, потом как-нибудь… – Людмила Вадимовна снова вздохнула. – Знаете, я рада, что вы позвонили, хоть душу отвела. Меня мучает совесть, что я не приеду… Может быть, все-таки приеду, я подумаю. Спасибо, капитан, и хорошего вам дня. Пообещайте, что найдете убийцу. И держите меня в курсе.

Тишина, легкий шорох эфира и металлический щелчок. Все. Они переглянулись.

– Как-то не очень она о бывшем супруге, – заметил Федор.

– Если он ее бросил… – начал Савелий.

– Скорее, это она его бросила, – сказал Федор. – Характер чувствуется.

– Не факт! Сказать можно что угодно. Кто ж тебе признается, что его бросили? – возразил капитан. – Можешь не сомневаться, философ, все брошенные заливают, что бросили они, а не их. Жизненный факт. И правильно делают! Нечего сопли распускать.

– Удивительно, насколько по-разному воспринимали Гетманчука его женщины, – задумчиво сказал Федор. – Ирина погрузилась в свою любовь как в стоячую воду, застыла, замерла, и не жила с тех пор, как он ее… «бортанул», как выразилась ее подруга Лидия Кулик. Бывшая жена оценивает его критически – «игрок команды», «винтик», не лидер… Похоже, презирает. Молодая жена… Если вы мне скажете, что она его любила, то я ничего не понимаю в прекрасном поле.

– А кого, по-твоему, любят? И что такое любовь? – спросил Савелий.

– Приехали! – бросил капитан в сердцах. – Еще диспута о любви и дружбе нам тут не хватало.

– Любовь, Савелий, это когда пришла пора любить плюс воображение, идеализм, романтика и лирика.

– Это ты нам как философ? – спросил капитан. – Идеализм, лирика… Ты забыл про луну и прогулки под дождем. А ты сам, Савелий, когда-нибудь гулял под дождем с любимой женщиной?

– Не припомню… – задумался Савелий. – Нет, кажется.

– Это я вам как практик, – ответил Федор. – И логик. Лично я люблю гулять под дождем: никого нет, пахнет трава, шуршит в листьях…

– Шуршит! – фыркнул капитан. – По-твоему, в любви есть логика?

– Прекрасный философский вопрос! – обрадовался Федор. – Молодец, капитан. Предложу как тему для семинара своим учням. А тебе отвечу: да, в любви есть логика. Тут скорее вопрос в другом: какая?

– Федька, ты не на семинаре, отзынь!

– Ты сказал, Федя, что она не любила мужа, – напомнил Савелий. – Почему ты так решил?

– Сказал. И могу повторить. Они обе его не любили – обе жены. Ни первая, ни вторая. Эта девочка… Представьте себе девочку, господа. Социально неразвитую, не знающую жизни, выросшую без отца, затюканную активной мамой, которая все время учит ее жить. И тут вдруг богатый мужик с положением, которое им и не снилось, влюбляется и делает ей предложение! Это как выигрыш в лотерее, в сто миллионов! Как по-вашему, что ей сказала мама? И что чувствовала сама девочка? Страх и неуверенность, господа. Не забывайте, что она росла без отца и что такое взрослый мужчина, не имела ни малейшего понятия. Знаешь, Савелий, она в своем доме чужая. Она все время говорила: «машина мужа», «квартира мужа», кода от сейфа у нее нет, что лежит в письменном столе мужа, она не знает, деньги на расходы он ей выдавал – не удивлюсь, если окажется, что требовал отчета, – работать не пускал… Она поражает невзрослостью и незрелостью, она как вещь перешла из одних рук в другие. Знаете, что будет дальше? – Он обвел друзей взглядом. – Мама переселится к ней и будет руководить, в силу собственного разумения, а девочка будет покорно внимать. И никогда ничего в своей жизни она не изменит.