Евгений Сухов - Слово авторитета

— У нас по билетам, — негромко и без интонации произнес вышибала. Но за ленивым изучающим взглядом читалось иное. «Ты, батя, похоже, место перепутал.

Здесь не богадельня, а стриптиз».

Юпитеры, свисающие с потолка, горели разными огнями, уверенно разрезали лучами полутемное пространство, лучи, упираясь в паркетный пол, расплывались неровными кругами. За длинным столом, стоящим в центре зала, Федосеев рассмотрел Закира в тесном кругу приятелей и подельников. Его здесь ждали: пожимали руки, тискали за плечи, от избытка чувств терлись щеками. Рядом на стуле, покуривая сигарету, сидела совершенно голая девушка. Молодая, не более восемнадцати лет. Скорее всего это подарок от братвы только что откинувшемуся зэку.

Мерзоев сделал знак пальцем, и девушка мгновенно поднялась. На ней были только красные туфли с высоченными каблуками. Погасив сигарету, девушка крутанулась на одном месте, отчего густые русые волосы метнулись широко и свободно и неровной волной накрыли худенькие плечи.

Каримов одобрительно покачал головой, после чего беззастенчиво приказал ей нагнуться. И когда она безропотно и безучастно выполнила его команду, он отошел на пару шагов назад и с минуту рассматривал ее в новом ракурсе.

Убедившись, что и в таком положении она выглядит совсем недурно, вскинул вверх большой палец. Девушка осталась довольна похвалой. Каримов шлепнул ее ладонью по овальной попке и что-то шепнул в махонькое ушко. Она откинула голову назад и залилась мелким брызжущим смехом.

Закир увидел Федосеева в тот самый момент, когда вышибала, не дождавшись ответа, сделал шаг вперед, чтобы окончательно похоронить нагловатого дедулю под толстыми широкими подошвами.

— Оставь его, пускай проходит, — негромко произнес Закир и был мгновенно услышан.

Заметив приближающегося вора, вышибала с любезной улыбкой отступил в сторону, предоставляя Ивану Степановичу свободу передвижения.

— Ну, никуда от вас, красноперых, не деться!.. Ты что, Степаныч, забрать меня, что ли, решил? — первым протянул руку Закир.

— Да уж, — заберешь тебя, — хмыкнул Федосеев. — Вон у тебя какая гвардия, — показал он взглядом на быков, подозрительно посматривающих на Федосеева, — сразу голову оторвут. И не задумаются.

— Это верно, — согласился Закир. — Такие люди с одной извилиной тоже нужны. Кто-то ведь должен заниматься грязью. — Закир обернулся. Девушка села на стул, грациозно закинув ногу на ногу. Присутствующие в клубе совсем не замечали ее наготы и воспринимали девушку как часть окружающего интерьера, лишь мимоходом скользили по ее красивым выпуклостям пустыми взглядами. За ее спиной стоял красивый высокий блондин и строго посматривал на каждого, кто смел приблизиться к ней ближе четырех метров. Подарок был не из дешевых и требовал охраны. Кроме того, блондин выполнял при ней роль евнуха и через какой-то час обязан будет подготовить девушку к совокуплению. На столе стояла бутылка дорогого французского шампанского, здесь же, на очень высоких ножках, парочка одинаковых хрустальных фужеров с единственной разницей в цвете: розовый и синий. Девушка предпочла бокал цвета любви, обхватив его за тонкую ножку тремя длинными пальцами. И тотчас блондин, еще минуту назад застывший за ее спиной неулыбчивым истуканом, изящно изогнулся, взял бутылку шампанского и, не пролив ни капли, наполнил подставленный бокал. Девушка поблагодарила его легким кивком и лениво, словно делая одолжение всем присутствующим в зале, пригубила искрящийся напиток. Блондинка прекрасно справлялась с ролью королевы. Иван Степанович заметил, как Закир изменился в лице и жадно проглотил подступившую к горлу слюну. Сейчас он хотел бы оказаться совершенно в другом месте, и Федосеев его понимал.

— Степаныч, ты не тянул бы гондон, он ведь и порваться может. О чем базар пойдет? Меня ведь деловые ждут.

Федосеев невольно фыркнул:

— Знаю я твоих деловых. Бабу решил подрючить, вон какими глазами на нее смотришь. Братки-то наверняка постарались и комнату для тебя организовали.

Ладно, глазами напрасно не сверкай, — миролюбиво продолжал Иван Степанович. — Дело у меня к тебе серьезное наклевывается. Если ты не знаешь, так я могу тебе сказать, в охране я работаю.

Закир недовольно поморщился:

— Степаныч, мне кажется, ты о себе очень много возомнил, неужели ты думаешь, что на киче у меня только и было дел, чтобы следить за твоими перемещениями.

Иван Степанович постарался не заметить раздражения вора и отвечал достойно:

— А зря! Мог бы и понаблюдать. Так вот, я служу в ВОХРе, которая охраняет «стволы».

Лицо Закира окаменело. С минуту он рассматривал шикарное убранство клуба, зачем-то потрогал стеновые панели и после этого обернулся на стол, за которым продолжали сидеть его кореша, о чем-то оживленно беседующие. Мерзоев вел себя шумно, размахивал руками и привлекал к себе всеобщее внимание. Девушка внимательно слушала его, изредка пригубляя бокал с шампанским. Она была не только красивой, но и очень терпеливой. Для эффектной женщины это весьма полезное качество. С противоположного конца зала прямо к ее столику, уверенно разрезая пустое пространство, двинулся шатен лет тридцати. Глаза алчные, ищущие, похоже, что он собирался пригласить блондинку на медленный танец. Шатен протянул руку, чтобы увлечь красавицу в центр зала, но блондин, стоящий рядом, что-то шепнул ему на ухо, и незнакомец, потеряв прежний лоск, попятился назад с постыдно открытым ртом, задевая на ходу стулья.

Закир повернулся и проговорил, слегка растягивая слова:

— Я все просек. Короче, ты хочешь, чтобы мы раздербанили твою контору.

Я тебя правильно понял?

— Да. Несколько дней назад к нам под охрану каким-то образом попали армейские снайперские винтовки. Цена их в нынешнее время растет день ото дня, и на этом деле можно неплохо навариться. А кроме винтовок есть еще «волыны»…

— Какие? — по-деловому осведомился Закир.

— «ТТ». Вещь ходовая и тоже всегда в цене… Ну, чего молчишь? Решайся!

Иначе товар может уйти. Лично мне этого хватило бы до самой старости. Куш поделим поровну. Моя наколка, кое в чем я тебе на месте помогу, а товар ты со своими гавриками перетащишь да ненадежнее упрячешь. Место мы с тобой поконкретнее обговорим.

— Нет, Степаныч, в этом деле сейчас я тебе не помощник. Еще жирок как следует не нагулял. А если загребут ни за грош, что тогда?

Каримов не мог полностью раскрыться перед бывшим вертухаем. Понятия не позволяли. Его одолевали дурные предчувствия, к которым он привык прислушиваться. Он мог привести немало примеров, когда зэки, не пробыв на воле даже суток, вновь оказывались в тесных камерах. Уж очень не хотелось повторить их путь. Нынешний мир, как оказалось, был переполнен соблазнами, азартом и, что самое главное, молодыми легкодоступными женщинами, чья красота била в голову покрепче всякого вина.