Евгений Сухов - Слово авторитета

Лицевой нерв дрогнул, выдав некоторое беспокойство:

— Пургу гонишь, гражданин начальник, не на чем меня прижать.

— Не на чем, говоришь, а налет на вохровцев с двумя трупами разве не твоих рук дело? Да еще оттуда исчезло несколько ящиков с оружием.

— Я чист, начальник, можешь пробивать, где угодно, но с Текстильщиков эти «стволы» не я брал.

— Ай-яй-яй. — Голос майора Усольцева звучал сочувственно. — Как же ты, такой опытный урка, так легко попался. Разве я тебе говорил, что это на Текстильщиков? Теперь я тебя до конца расколю!

Хан не знал, что ему делать со своим украшением: он то начинал его вертеть, а то вдруг зажимал в ладони. Неожиданно стянув с пальца, принялся рассматривать бриллиант. Свет от лампы преломился на его идеально ровной поверхности, брызнув изнутри радужными огоньками, и совсем не желал уходить из прозрачной прохладной глубины.

— Не по адресу лепишь, гражданин начальник! Я уже завтра на волю выйду, а ты мне в спину еще извинения орать будешь.

— Скажу тебе, Хан, как есть, — устало протянул майор Усольцев. — Думаешь, что ты у меня один такой? У меня текучка, масса всевозможных мероприятий, я не вылезаю из управления, на меня все давят и требуют, чтобы я шевелился и побыстрее раскрывал преступления и закрывал дела. Так неужели ты думаешь, я буду тебя дожидаться, пока ты расколешься? Ни в жизнь! Фактов у меня достаточно, а если что, так я подтасую, не побрезгую. Придется тебе, Хан, в дармовую лямку тянуть.

Лицо Ильсура Ханова оставалось безмятежным.

— Не посмеешь, гражданин начальник. За это спросить строго могут.

Лицо майора Усольцева исказилось злобой:

— Еще неизвестно, кто кому больше насолить сможет. По большому счету мне все равно, кто из вас поплывет на остров Огненный. Ты или кто другой! В том, что ты попался, тоже есть божье провидение, где-то ты крепко вляпался, а сегодня наступает расплата. Что я могу тебе посоветовать? Грешить надо меньше.

— Я пойду в отказ, — глухо протянул Хан.

— Это тебя не спасет. — Голос Усольцева стал значительно мягче. Он почувствовал крохотную перемену в поведении Хана. Его глухая оборона дала едва заметную трещину. Следовало поднажать, возможно, совсем немного, чтобы через брешь, капля за каплей, просочились признания. Усольцев поднял листки бумаги, исписанные с обеих сторон мелким почерком. — Вот здесь показания свидетелей, которые видели тебя в тот час у здания ВОХРа. Как я достал эти показания? Какая тебе разница, меня больше интересует цель. Пойми меня правильно, Хан, у меня нет времени возиться с тобой. Я и так уже здесь с шести часов утра. А сейчас почти десять вечера! Приду домой, выпью бутылочку прохладного пива и брякнусь на жену. Надо же как-то мне стресс снимать, а утром опять буду колоть таких, как ты. На адвокатов надеешься? Напрасно! Я знаю, кого ты хочешь привлечь.

Ткачук водку пьет, а потом к соседкам молодым пристает. Мы сумеем найти на него управу, будет сговорчивее. Понимаешь ли, своя рубашка ближе к телу. Другой, Проклов, по притонам шастает, и все ему пятнадцатилетних девочек подавай!

Эстет, твою мать! Как будто бы у половозрелых баб все по-другому устроено.

Когда он хату переступит, то его бродяги сразу к «Параше Ивановне» определят.

Она — женщина понимающая, приласкает его, как положено, обогреет. Не любят бродяги, когда половозрелый хмырь малолетних девочек мучает. — На скулах Хана некрасиво и зловеще заиграли желваки. — Допрос ему устроят с пристрастием, а он на тебя сошлется, дескать, Хана я знаю. И вообще, мы с ним по жизни в корешах ходим. Не добавят тебе авторитета такие слова.

Все сказанное было не просто угрозой и не бравадой опера, отважившегося пойти ва-банк. Это был точно рассчитанный ход, который должен был принести Усольцеву удачу. Причем, в случае отказа Хана, он нисколько не сомневался в том, что поступает правильно, отправляя на пожизненное заключение человека, заведомо невиновного.

— Мне плевать, что ты там думаешь, — зло процедил Хан.

— Уф! — устало проговорил майор, утирая тыльной стороной ладони выступившую на лбу испарину. Затем он снял часы и положил их перед собой. — Даю тебе последний шанс… Шестьдесят секунд. Если за это время ты мне не назовешь человека, который может быть причастным к этому делу, тогда я буду считать, что я его уже нашел. Время твое пошло… десять секунд… двадцать пять… сорок…

На пятьдесят третьей секунде Ильсур Ханов заговорил:

— В это дело подвязаны очень серьезные люди. Мне бы хотелось, чтобы мои слова не ушли дальше этого кабинета. Иначе я не согласен. На острове Огненный хоть какая-то жизнь есть. А так вообще никакой не будет.

— Я редко кому даю слово, но если это происходит, то я его не нарушаю.

— Ладно, я тебе верю.

Хан вновь надел перстень, посмотрел на свет и, старательно подбирая слова, продолжил:

— Когда брали охрану на Текстильщиков, меня действительно в Москве не было. Решил отдохнуть, не все же время мне стрелки разводить. Приезжаю в Москву вечером, сразу направился в «Майами-боулинг». Ну, думаю, американской кухни перекушу, в бильярд поиграю. Отдохнуть решил по-человечески от этой экзотики. А то там целыми днями винище жрал, а тут хоть шары покатаю. Едва зашел, а ко мне Закир подваливает. Дело, говорит, есть. Отошли мы в сторонку, а он меня спрашивает, нет ли У меня покупателей на снайперские «стволы». Я удивился, но виду не подал. Раньше он этим делом не промышлял. Влез на чужую территорию, а за это тоже могут спросить строго. Локтями-то чего двигать? Ты подойди к людям, объяснись, может быть, в пай войдешь. А так одним штрафом не отделаешься. — Хан голоса не повышал, но было видно, что он негодует. — Я спрашиваю, сколько «стволов»? Думал, дело идет о двух-трех. Решил, пускай покормился, на девочек деньги потратит. А он мне говорит, что первая партия будет два десятка «стволов». И так ухмыляется плотоядно, дескать, по-мелкому не работаю. Честно говоря, в боулинг забавляться мне уже расхотелось.

— Ты у него не спросил, откуда «стволы»?

Хан едва не подпрыгнул на стуле:

— Гражданин начальник, ты что, меня за лоха последнего принимаешь? Да за такой вопрос без глотки можно остаться.

— Ладно, что там дальше было?

— Я сказал, что подумаю, не готов сейчас такие дела решать, и вообще, посоветоваться надо, слишком большая партия. Это ведь не какие-то безномерные «ТТ». А он мне тогда еще выдает, как говорится, по полной программе, если найдутся покупатели на «ТТ», то он может устроить.

— Какую цифру он назвал?

— Полсотни! Тут уж мне совсем не до развлечений стало, подхватил я свою телку и увел на целую ночь. А на следующий день пробил по своим каналам, что к чему. Мне тут кореша объяснили, что, пока я отсутствовал, в Москве произошли кое-какие события. Незадолго до моего появления взяли охрану с оружием. Все легавые на ушах, и лучше на это время пока затаиться и нигде не высовываться. А то ни за грош запалиться можно. Закиру я дал отбой, а сам свалил из Москвы на всякий случай. Так что, гражданин начальник, я чист. Может быть, я бы тебе и не сказал ничего о Закире, но в последнее время тот стал не правильно поступать, с Федосеевым дружбу завел.