Евгений Сухов - Слово авторитета

— Да вижу, что не из Африки. Денег, что ли, захотел?! — сурово навис над Шибановым Котов.

— Вы меня не так поняли, я капитан милиции — Шибанов Григорий Олегович.

Отдел по борьбе с организованной преступностью.

Котов удивленно разглядывал гостя, а потом обронил, словно выругался:

— Тезки, значит. Ладно, заходи. Не выгонять же теперь.

Двор выглядел очень аккуратным: по периметру росли розы, выполняющие роль естественного ограждения, а огромная площадка перед домом была засажена цветами, где угадывался отменный вкус. Прошли в холл — просторный словно Колонный зал, оформленный в теплых тонах, здесь преобладала мягкая мебель светло-бежевого цвета.

— Прошу сюда, — указал Кот на два широких кресла. — Признаюсь, вы меня очень заинтриговали, думал обрубил с Россией все концы, а тут вы… Узнаю родную милицию, и на Луне отыщет! Кстати, как мне расценивать ваш визит: простое любопытство или, может быть, так сказать, шаг к дознанию?

— Вы имеете двойное гражданство? — спросил капитан, сев в кресло.

Мягкий наполнитель бережно принял его тело.

— Да. Российское и австрийское. Ты бы сразу к делу, капитан, а то я тут отвык от этих политесов. Народ здесь другой, приучил каждую секунду экономить.

— Хорошо. У нас есть сведения о том, что вы являетесь держателем общака в Западной Европе.

— Однако. — От неожиданности Григорий Юрьевич откинулся на спинку кресла и ошалело уставился на капитана. — По твоему выражению вижу, что это не шутка. А тебе известно, гражданин начальник, что если я держатель общака, то при мне должно быть десятка полтора общаковской братвы? И где она тогда, хочу тебя спросить, под кроватью, что ли? Или, может быть, я их садовниками оформил?

А только мне не надо столько садовников. Если здесь в Европе и есть казначей, так это уж точно не я!

Кот разнервничался, заерзал на стуле, словно слова капитана достали его до двенадцатиперстной кишки.

— Вы хотите сказать, что ваше состояние появилось из ничего?

Подумав, Кот заговорил:

— Ладно, теперь уже все равно. Верно, деньги из общака мне выдали, но только на раскрутку, и я вернул все по полной программе. В три раза больше, чем брал! Но от своего прошлого я уже давно отошел. Вы думаете, австрийцы меня пустили бы к себе, если бы я был замаран? Никогда! Я уже и по чину не могу быть казначеем, и знаешь почему? Потому что я бизнесмен! Человек в нашей среде не уважаемый. Терпило по-другому, которого можно кинуть, щипануть. И это не будет выглядеть большим грехом. Но мне моя сегодняшняя жизнь нравится, и возвращаться на шконку я не желаю! Представь себе, нравится мне быть богатым! Нравится, когда передо мной стелются во всех магазинах, нравится деньги тратить направо и налево. Нравится работать по двадцать четыре часа в сутки и ни в чем себе не отказывать! И потом, как ты себе это представляешь — бизнесмена в роли держателя общака? — Кот скривился. — Это две несовместимые вещи. Предположим, я подошел к такому же бизнесмену, как и я, и говорю: «Ты хорошо живешь, хорошо зарабатываешь, вон какой дом себе большой отгрохал. Делиться надо!» На такие слова нужно иметь право, а у меня его просто нет. Любой урка ко мне может подойти и сказать: «Червь! А ты имеешь право на такие слова? За это и ответить можно». И он будет прав. По понятиям, я сам должен платить.

— А вы платите, Григорий Юрьевич? Григорий Юрьевич неожиданно улыбнулся — широко, по-детски.

— Скрывать не буду, плачу. Но делаю я это добровольно, потому что требовать этого с меня никто не может. Я со всеми рассчитался. А деньги я отправляю в пермскую колонию строгого режима, где парился десять лет. Это можно считать как спонсорскую помощь. Я богат, и мне это ничего не стоит. Говорю тебе как на исповеди. У тебя еще есть ко мне вопросы, гражданин начальник? А то мне сейчас в офис нужно ехать. Вагон с обувью отправлять надо. Терплю убытки каждый час простоя.

Оснований сомневаться в искренности слов Кота у Григория не было, скорее всего он действительно говорил правду.

— В каких отношениях вы с Валентином Петровичем Тузовым?

— Мир законных невелик. Если я кого-то не знаю лично, то обязательно слышал о нем. А с Валей мы и вовсе были друзьями. Врать не хочу. Да ты, наверное, не с пустыми руками ко мне пришел, знаешь, что я с ним вместе под Соликамском чалился. Там и сошлись.

— А где он сейчас?

Лицо Кота напряглось.

— Этого я не знаю… Хотя, честно говоря, очень хотел бы знать. Я бы его перетащил сюда. Может быть, вместе что-нибудь замутили. Я его знал как делового человека, с Каткой. Он исчез… его просто не стало, и все! С нашим братом это бывает. Как он откинулся с кичи, я пытался наводить о нем справки, интересовался, где он, но никто ничего не знает. Может быть, его какие-нибудь залетные уделали, а потом закопали где-нибудь. Не тереби душу, не знаю! Отдал бы половину своего состояния, чтобы узнать.

— Значит, к криминалу ты не имеешь никакого отношения? — задумчиво спросил Шибанов.

Неожиданно Кот рассмеялся и, утерев ладонью проступившую слезу, сказал:

— Мои прежние кореша будут смеяться, но я даже от налогов не бегаю и плачу все по полной программе до самого последнего шиллинга. И это вор! Скажи мне, разве не смешно? Западная Европа кого угодно перекует. А ты спроси, что думают обо мне мои соседи? Они считают, что я воплощение добродетели — вежлив, обходителен. Видели бы они меня в тот момент, когда я опускал «петухов». Ну, будем считать, что наш разговор закончен? — посмотрел Кот на часы.

— У меня еще один вопрос.

— Как все-таки эти российские легавые умеют досаждать! — почти обрадованно воскликнул Котов. — Австрийские полицейские просто так порог не переступят, не говоря уже о том, чтобы вопросы задавать. А я сижу здесь, слушаю тебя, чуть ли не ублажаю. Ладно, что там у тебя еще?

— С месяц назад было ограблено управление ВОХРа, пропало более сотни «стволов». Не исключено, что часть оружия может пойти за рубеж. Здесь ценятся хорошие винтовки. А потом, для тех, кто этим занимается, это очень неплохой бизнес. У нас есть основания подозревать тебя… На заре своей криминальной карьеры ты занимался продажей оружия.

Кот ухмыльнулся. Пренебрежительно получилось. Зло.

— Ты знаешь, сколько стоит этот дом? — спросил Кот, подняв глаза кверху. Его правая рука красноречиво обвела стены.

— Ну… Я не особо ориентируюсь в недвижимости. Наверное, тысяч триста, максимум четыреста.

— А десять миллионов баксов не хочешь! — почти с вызовом отвечал Кот. — У меня здесь только одной земли лимона на четыре будет! Я уж не говорю про аппаратуру и всякие защитные примочки, которыми напичкан дом. А ты мне говоришь, триста тысяч. Так вот я тебе отвечу не как бывший зэк, а как бизнесмен, мне невыгодно связываться с сотней «стволов» хотя бы потому, что навар от них, в сравнении с моими доходами, будет небольшой. Я уж не говорю про риск тащить их сквозь несколько границ. Сейчас я без хлопот переправлю вагон обуви и получу полмиллиона баксов вполне легально. Вот так-то! А теперь извини, мне надо идти, — развел он руками, — все-таки я работаю не один, а с партнерами, и мне бы не хотелось их подставлять. И потом, ты думаешь, мне так хочется сидеть в местной тюрьме? Хотя она по сравнению с нашей и санаторий, но я вот так насиделся! — очень наглядно провел он большим пальцем по горлу. — Как говорится, за троих. Провожать не буду, доберешься сам. Дружок твой в машине уже затосковал, поди.