Инна Бачинская - Ритуал прощения врага

— Я сказала, чтобы они не беспокоились, что я действительно собираюсь продать фирму, но в договор о продаже будет включен пункт о трудоустройстве тех, кто захочет остаться, а остальным выплатят компенсацию. Попросила заместителя мужа Толю Ландиса взять на себя руководство. Он человек спокойный, надежный, давно работает в фирме. До продажи все останется так, как было при муже.

— У вас уже есть покупатель?

— Кажется, есть. Двое, оба местные предприниматели. Речицкий и Саша Ситников. Наш адвокат занимается бумагами. Речицкий давно интересуется «Электроникой», даже хотел купить… два раза делал предложения, кажется…

— Вы хорошо знакомы с персоналом?

— Да, пожалуй.

— Что это за люди? Как давно работают?

— Почти все старые кадры, муж умел подбирать сотрудников. Коллектив сильный, все праздники проводят вместе. Муж собирался заключать договор с китайцами, они, кстати, тоже не прочь фирму купить, но я их боюсь. Толя Ландис, Карл Ситков… хорошие, надежные ребята, бывали у нас в доме. Остальных близко не знаю.

— А Игорь не может взять на себя управление? Семейный бизнес все-таки.

— Ну, что вы! — Кира рассмеялась. — Игорь не сможет, он далек от бизнеса. Да и не захочет.

— Как скоро должна состояться продажа?

— Чем скорее, тем лучше. И мы с Володечкой сразу уедем в Германию. У нас проблемы… Сыну поставили диагноз «аутизм», у немцев, говорят, есть хорошие специалисты и спецшколы. Будем лечиться.

— Кто наследник предприятия? У вашего мужа были партнеры?

— Не было. Единственный наследник… наследница — я. Но я поделюсь с Игорем, ему нужна мастерская. Знаете, он очень плохо выглядит последнее время, мне кажется, он голодает.

— В каких вы с ним отношениях?

— В нормальных. Мне его жалко.

Шибаеву показалось, что она смутилась.

— Если ваш муж его не жаловал, как вы с Игорем познакомились?

Кира опустила глаза.

— Коля привез его к нам в психоневрологическую лечебницу после приступа. Я работала там медсестрой. Игорь пытался покончить с собой, и я тогда познакомилась с ними обоими. Потом Коля несколько раз звонил, спрашивал, как Игорь. Потом пригласил меня на ужин… мы стали встречаться. Когда мы поженились, я ушла с работы. Это было пять лет назад.

— Это была единственная попытка самоубийства?

— Да. Во всяком случае, о других я не знаю.

— Когда коллектив собирался в последний раз? При жизни вашего мужа…

— У нас был корпоратив две недели назад. Отмечали договор с китайцами.

— Все присутствовали?

— Кажется. Не помню.

— Кого не было?

— Я должна подумать. Так сразу и не вспомнить.

— Где это было?

— В ресторане «Желтый павлин», муж всегда снимал там зал — и на Новый год, и на свой день рождения.

— Все прошло нормально? Никаких размолвок, ссор, шума?

— Нормально. Одна девушка, официантка, уронила поднос, разбились бокалы.

— Был скандал?

— Нет, что вы! Это бывает. Она испугалась, а Коля что-то сказал, улыбнулся, успокоил ее. Он умел нравиться женщинам.

— Понятно. И последний вопрос. — Он помедлил. — Кира, зачем вам это нужно?

Она задумалась. Шибаев ждал.

— Знаете, Александр, подозрения… это страшно. Мы хотим знать. Они арестовали беспризорного, он живет в соседнем доме в подвале, но я не верю, что это он. То есть это точно не он. Жалко человека…

«Мы»? Она и Игорь? Они оба хотят знать, потому что подозрения — это страшно. Что же получается — они подозревают друг друга? Или это игра? Он вспомнил собственные слова в разговоре с Аликом о том, что Плотникова могла убить жена. И сейчас она, по сути, сообщила ему, что брат мужа неадекватен, страдает провалами в памяти, наркоман в прошлом, не ладил с братом, и тот его избил, что он пытался покончить с собой — законченный портрет убийцы, причем, скорее всего, неподсудного в силу психической неполноценности. Но ведь это все выявится и так, ведется следствие, полиция рассматривает возможных фигурантов… зачем Кира позвала его, Шибаева?

— Чего вы хотите от меня, Кира? — спросил он. Александр начал разговор с этого вопроса и сейчас повторил его снова.

— Я хочу, чтобы вы нашли убийцу, — сказала она твердо.

— А если убийца ваш деверь?

— Вы сообщите об этом мне… только мне.

— Но вы же понимаете, что у следствия больше возможностей?

— Они меня допрашивают, а с вами я разговариваю, понимаете? Вы лицо незаинтересованное, а они… вот, поймали бомжа и держат, а настоящий убийца на свободе. Они делают то, что им велят, они не будут копать глубоко. Кто знает, кому выгодно убийство Коли… А вы будете приходить сюда и рассказывать мне все.

— Вы не правы, Кира. Они будут искать. А если я докажу, что убийца Игорь, — что вы сделаете?

— Ничего не сделаю. Тогда я буду знать наверняка. Все лучше, чем подозрения.

Шибаев задумчиво смотрел на Киру. Она встречалась с подчиненными мужа, она не могла не почувствовать их отношения, атмосферу в коллективе… Алиса сказала прямо, что убийцы — Кира и брат Плотникова. Без сомнения, она повторяет это всем желающим слушать, коллектив жужжит, роятся сплетни, слухи, домыслы…

Шибаеву хотелось спросить: «Вас тоже подозревают?» Но он промолчал — разве и так не ясно? Именно это она и дала ему понять.

Он шел и раздумывал о том, что Кира подсунула ему деверя в качестве возможного убийцы. Обстоятельства могут сложиться таким образом, что ему придется давать свидетельские показания, и тогда придется рассказать, что Плотникова, подозревая деверя в убийстве, попросила его, Шибаева, найти доказательства вины брата мужа или невиновности. И тогда ее собственная роль в убийстве отодвинется в тень…

Что это? Хитроумный изощренный выверт с ее стороны, и тогда он не что иное, как орудие в ее руках? Или он ищет подвох там, где его нет? Как там говорилось в старой шутке про черную кошку в черной комнате?

Кира ему, пожалуй, понравилась, но говорит ли она правду, Шибаев не знал. Человеку свойственно постоянно играть роль — произвольно или непроизвольно, с большим или меньшим мастерством и « самоверой », когда сам веришь своему вранью, — термин креативного адвоката А. Дрючина (авторские права защищены — не забывайте, с кем имеете дело!). Грани морали, стыда и неловкости за дурной поступок стали в наше время весьма размыты, а потому попытки расшифровать интонацию, а также устаревший язык тела и жестов, столь любимый все тем же Аликом Дрючиным, увы, обречены заранее.

Кира говорила неторопливо, тщательно подбирала слова, хмурилась, задумывалась и смотрела прямо ему в глаза, пообещала говорить только правду и ничего, кроме правды, теребила пальцами бахрому подушки, казалась вполне искренней — правда, сидела она спиной к окну, что несколько затрудняло прочтение ее мимики. Наконец, она наняла его, Шибаева, найти убийцу. И что это все значит?