Марина Серова - Предчувствие конца

Так что в начале весны этого года я отправилась прямиком в туристическое бюро и заказала две путевки на теплоход. К моему глубокому изумлению, когда я поинтересовалась судьбой теплохода «Василий Чапаев», мне сообщили, что, как только на реке сойдет лед и начнется навигация, он будет готов выйти в очередное плавание.

Видимо, на моем лице что-то такое отразилось, потому что меня немедленно заверили, что теплоход исключительно крепкий и еще лет двадцать спокойно пробегает по Волге. Ведь ходили же после Великой Отечественной по великой реке колесные пароходы, тетя мне рассказывала.

Две путевки я купила не случайно. Мила ни в какую не хотела ехать одна, а у меня не было ни малейшего желания ее сопровождать. Ну разве только в качестве долга. «Посмотрите налево, теперь направо, какие живописные берега, а после завтрака у нас экскурсия в музей, зато после ужина танцы…» Бр-р! Это не для меня.

К тому же я вовсе не собиралась отдыхать — я намеревалась поработать. Так что с тетей должна была поехать ее подружка, милейшая Элиза Францевна. Я знала, что с деньгами у старушки не очень, и позволить себе отнюдь не дешевую путевку Элиза Францевна не может. Так что все будут рады — старушки отправятся в круиз, и я буду проводить время так, как захочу…

Вместо этого я загремела в больницу. И Мила наотрез отказывалась развлекаться, пока ее дорогая и единственная племянница больна.

В последний вечер мы даже немножко покричали друг на друга. Мила — интеллигентнейший человек. Она очень редко повышает голос. Раз уж тетя скандалит, значит, дело серьезное…

— Тетя, я здорова! — орала я, выйдя из терпения.

— Врач велел тебе лежать! А ты все время бегаешь!

— Я не бегаю, а хожу. И, кстати, до пенсии мне еще очень далеко. Так что, если я не хочу, чтобы до конца жизни меня водили под руки, мне надо восстанавливать форму, а значит, тренироваться! Со мной все нормально, Мила! А твоя забота и здорового в могилу сведет! Извини за прямоту, конечно…

— Женя! — Мила схватилась за сердце, но я видела, что цвет лица у тети нормальный. Это был такой неспортивный прием.

— Мила, как не стыдно! — грустно проговорила я и ушла в свою комнату.

Через пять минут в дверь поскреблись.

— Войдите! — сказала я официальным тоном.

— Если ты так хочешь, я поеду в этот дурацкий круиз с Элизой Францевной. Женечка, прости меня, я больше так не буду! — просительно протянула тетя, и мы обе расхохотались.

Потом мы отправились в кухню отпраздновать наше примирение чаем с плюшками, а утром я вызвала такси, которое отвезло старушек-путешественниц на причал. Конечно, мне следовало самой проследить, все ли нормально у Милы, посадить ее на теплоход, проводить до каюты… Но в моем нынешнем состоянии я не могу поднять чемодан без того, чтобы меня не скрючило. А проделывать такие фокусы на глазах у почтеннейшей публики как-то не хочется. Поэтому я украдкой сунула денег шоферу, чтобы он проводил старушек. Думаю, остаток пути до Астрахани Мила и Элиза Францевна будут обсуждать тему: вот, остались еще на свете бескорыстные молодые люди…

А я осталась сидеть на диване в непривычно пустой квартире и анализировать то, что со мной произошло. Миновала уже целая неделя после того, как наш буйный сосед исчез в неизвестном направлении. Мои ссадины успели зажить, да и раны на самолюбии тоже успели затянуться. Но далеко не все…

Когда я вышла из больницы, город был поделен между моими конкурентами. Конечно, ведущее положение в нем занимала Дина. Признаю, по праву. Но и другие постарались. Те, кто когда-то кормился крошками с моего стола, кому я подкидывала заказы, за которые не хотела браться по причине предельной загруженности, быстренько поделили рынок, пользуясь моим нетрудоспособным состоянием.

Разумеется, в больнице меня посетила полиция. Все-таки огнестрел… Тела раненых мной бойцов таинственно, но предсказуемо исчезли с крыши. Мне пришлось придумать правдоподобную историю о клиенте, который назначил мне встречу в такой странный час в таком идиотском месте, а когда я пришла, меня встретили выстрелами, и больше я ничего не помню. Молоденький лейтенант, накинувший белый халат и похожий в нем на интерна, таращился на меня с некоторой жалостью. Да, признаю, в этой истории я выгляжу на редкость по-дурацки. Самое смешное, что мой рассказ лейтенантику — чистая правда. Ну за одним небольшим исключением…

— И вы правда не представляете, кто мог желать вашей смерти? — разочарованно спросил парнишка.

Я вздохнула и покачала головой:

— Не имею ни малейшего понятия. Самой интересно…

Лейтенант взял с меня обещание, что если моя память прояснится, то я всегда смогу с ним связаться вот по этому номеру. На этом мы расстались. Я не сказала ни единого слова о Динаре Волковой. И вовсе не потому, что я хотела что-то скрыть. Или помешать следствию… Просто у меня не было ни единого доказательства причастности конкурентки к тому, что случилось той апрельской ночью на крыше. Ну вот не догадалась я прихватить в свой последний полет бутылку китайской водки с визитной карточкой Дины!

Было у меня еще одно соображение, чтобы держать язык за зубами: я хотела расправиться с женщиной, так основательно испортившей мне жизнь, сама, без посторонней помощи. Как там говорил граф Монте-Кристо? «Месть — это блюдо, которое надо подавать холодным»? Что ж, мое охладилось достаточно…

Теперь моя главная задача — восстановиться после ранения. А тем временем сработает моя информационная «мина», что я подложила под Волкову. Поэтому я решила возобновить утренние пробежки, несмотря на то что мой лечащий врач советовал подождать со спортом еще какое-то время.

Обычно я выходила на пробежки часиков в шесть утра. А что? Город еще не загазован автомобильными выхлопами, улицы пусты, только редкие прохожие спешат на работу. Но мне не хотелось попадаться кому-то на глаза в таком плачевном состоянии, поэтому я поставила будильник на четыре.

Город еще спал, когда я натянула кроссовки и вышла из дома. Первые шаги дались мне непросто — суставы работали неохотно, в боку тянуло, через десять минут во рту появилась какая-то горечь — видимо, из-за лекарств, которыми меня пичкали в больнице. Но я не обращала внимания на недомогания и медленно, упорно трюхала вперед. Постепенно перед глазами прояснилось, тело вспомнило забытые ощущения, и я довольно резво побежала по тротуару прямо навстречу встающему солнцу.

О том, чтобы сделать мои обычные десять километров, и речи не было. Я пробежала от силы метров пятьсот и поздравила себя с отличным началом. А потом прислонилась к стене какого-то сарая, пережидая, пока восстановится дыхание. В этот момент я услышала стон.