Андрей Константинов - Решальщики. Раскрутка

— Да-да, — поддакнул Леонид. — Бежит время… Школьные журналы, Майя Андреевна, это, конечно, здорово, но нам гораздо интереснее фотографии ваших мальчишек. Как бы нам на них посмотреть?

— Что касается моих мальчишек — это легко. А вот фотографии тех, кто учился в других школах… Впрочем, думаю, мы и этот вопрос сумеем решить. Я позвоню своим коллегам, которые работали в двух других школах. Думаю, нам обязательно помогут…

Низкий поклон коллегам-учителям! Пред именами коих в этот день решальщики и в самом деле готовы были склонить колени!..

Полтора часа спустя, напившись под завязку чаю и трогательно распрощавшись/облобызавшись со всеми примчавшимися на зов училками (среди которых оказались дамы и весьма приятной наружности!), приятели сидели в салоне «фердинанда» и с пристрастием изучали переснятые на мобильники фотографии. На коих были запечатлены все пять интересующих решальщиков Андреев.

Четыре снимка были индивидуальные, один — групповой…

— А на групповом лица вааще не опознаваемые, — вглядываясь в изображения, проворчал Петрухин.

— На самом деле, эту фотку сразу можешь удалить, — нетерпеливо отмахнулся Купцов. — На ней Андрей — такой серьезный юноша с характерной монголоидной внешностью. По-любому — не наш персонаж.

— Не вопрос… расстаемся. А вообще: это очень мило со стороны нашего героя-любовника, что он заканчивал школу в маленьком городишке. Пять Андреев на сорок шесть выпускников мужеского полу — на такие шансы можно ловить… Во! Этот лопоухий очкарик, думаю, тоже — мимо кассы?

— Это который четвертый номер? Пожалуй, соглашусь.

— Тады вычеркиваем. В смысле удаляем, — согласился Дмитрий, давя на кнопки. — Итого: один из трех оставшихся орлов, скорее всего, и есть наш Андрюша. Вот только еще не факт, что наша Нюша сумеет его опознать… Давай-ка, Лёньк, прям сейчас отправляй фотопосылку потерпевшей. А то я во всех этих гаджетах, мэмээсах — не разбираюсь.

— Деревня! — хмыкнул Купцов и стал перекачивать три оставшиеся фотки на номер Анны Николаевны.

— Сам ты… сельский житель! Слышь, Купчина, а почему это ты назвал себя спецкорреспондентом, а меня — шоферюгой?

— А потому, инспектор Петрухин, что у меня лицо — интеллигентное и я очень даже на журналиста похож. А ты?

— А что я?

— А ты со своим перебитым носом на бандюка похож. Сам посуди: ну какой из тебя корреспондент?

— Хоть бы оператором назвал… корреспондент специальный. Нос мой ему, видите ли, не хорош! Да ты на свой посмотри!

Леонид не успел достойно парировать, так как в следующий момент в руках у него просигнализировал-запел мобильный телефон. Он посмотрел на высветившийся номер и удивленно присвистнул:

— Однако! Вот это оперативность! — после чего ответил на звонок: — Слушаю вас, Анна Николаевна… Да… Какая по счету? Вы уверены? — Леонид возбужденно выбросил на левой руке два пальца, демонстрируя приятелю: мол, есть контакт, номер второй! — Нет, пока не нашли, но в данный момент в активнейшем поиске. Конечно-конечно. Мы будем держать вас в курсе… Да… Всего доброго… Ну что, Димон! Сработало опознание-то! Второй номер в масть!

— «Русаков Андрей Васильевич, 12.08.70, Комсомола, 8–4», — сверившись с записями, зачитал Петрухин.

Купцов тем временем отыскал в телефоне фотографию семнадцатилетнего Андрюши Русакова. Хм… На самом деле, что-то такое можно было сразу предположить: открытый и честный взгляд, длинные «битловские» волосы и комсомольский значок на лацкане пиджака.

— Какой милый мальчик. Наверное, отличником был.

Приметив через тонированное стекло проходящую мимо микроавтобуса женщину, Петрухин толкнул дверцу в сторону и, высунувшись наружу, прокричал:

— Барышня! Тысяча извинений! Не подскажете: «улица Комсомола» — это где такая?

— А вот проедете до перекрестка, — охотно взялась жестикулировать явно польщенная на обращение «барышня» явно пенсионерка, — повернете направо и там почти до самого конца. Сразу за баней.

— Спасибо огромное за консультацию! Всех благ вам! — Дмитрий возвратил тяжелую дверцу на место и азартно подмигнул приятелю: — Ну что, дружище, выдвигаемся за баню?! Заодно и помоемся!..

И они проехали на Комсомола. Где госпожа Удача недвусмысленно намекнула партнерам, что «пора бы и честь знать!» и что «хорошего, братцы, понемножку».

В общем, ничего нового и стратегически важного из визита в родовое гнездо Русакова на улицу Комсомола решальщики не вынесли. Да и, по правде сказать, выносить (здесь — в прямом смысле глагола) оттуда было нечего. В грязной однокомнатной квартирке, в коей блага цивилизации давным-давно не то что не ночевали, но даже и часа не провели, они нашли всего лишь спившуюся сорокапятилетнюю Екатерину Васильевну Русакову — сестру Андрея. Своего брата та не видела уже «тыщу лет» — аккурат с похорон матери, — ничего о нем не знала и знать не хотела. Петрухин с Купцовым промучились с этой бабой минут тридцать, но абсолютно ничего путного о братце не узнали…

Покидая халабуду, Леонид, стесняясь и одновременно брезгливо, сунул сестрице Андрея пятихатку.

— Зря, — равнодушно прокомментировал сей порыв благородного сердца Петрухин. — Все равно пропьет…

Трасса Е-95, 25 июля, пн.

Классическая ситуация, когда преступник неизвестен, плавно перетекла в другую, не менее классическую. По итогам визита в город Чудово о преступнике известно сделалось многое: фамилия, имя, отчество, и т. д., и т. п. Вот только неизвестным оставалось главное: где же он сам? В отличие от законопослушных граждан, лица, ведущие криминальную (околокриминальную, полукриминальную) жизнь, часто живут неизвестно где. И, как правило, место своего жительства не афишируют, порой снимают сразу несколько квартир, скрываясь с адреса при первой опасности. А опасностей в криминальной жизни хватает. Причем только часть из них исходит от правоохранительных органов. Между собой у ребятишек с непростой судьбой тоже происходит масса «запуток» и «непоняток». Частенько они разрешаются конфликтно. Иногда — чрезвычайно конфликтно, беспредельно. Так что жулику всегда есть смысл конспирироваться, скрывать адрес.

Ситуация сложилась классическая: есть некто Русаков Андрей Васильевич, который дома да-а-авно не появлялся. Который нравится женщинам, любит стихи и так далее. Сомнений в том, что Русаков и есть искомый Андрей, не было. Однако не было и самого Андрея. Не было ни малейшего представления о его образе жизни, связях, пристрастиях. То есть представления некие, конечно, имелись, но к делу их, что называется, «не пришьешь». Короче. Купцов с Петрухиным в очередной раз ощутили, что уперлись в тупик. Чувство сие было противным, каждому настоящему оперу знакомым.