Екатерина Островская - Не расстанусь с Ван Гогом

– Нет, – покачала головой девушка. – Да и откуда там надежные люди?

– Тогда извини.

– Но та моя подруга, которую ты мог видеть вчера в баре на первом свидании с продвинутым интернет-пользователем, работает как раз в Следственном комитете. Потому, вероятно, личная жизнь у нее и не складывается. Мне она в помощи не откажет, если, конечно, не заставлять ее подделывать документы и возбуждать уголовные дела в отношении заведомо невиновных лиц.

– Как раз наоборот, я хочу помочь ей раскрыть громкое преступление, назвать исполнителя и заказчика. Ты слышала, что несколько дней назад застрелили городского чиновника Петренко?

– Разумеется.

– А я случайно получил абсолютно достоверную информацию, которая может быть проверена и доказана. Исполнителем этого преступления является некий Хорьков, по прозвищу Хоря, а заказчиком… – Холмогоров помолчал, потому что ему было страшно произносить это имя, но все же решился, закончил начатую фразу: – Багров, возглавляющий банк «Российский траст». Он – человек наглый, но настолько же и осторожный, а потому действовал через некую Татьяну Бровкину. Вот только как они связаны друг с другом, мне непонятно. Но это уж работа следствия. Есть телефонные звонки Бровкиной тому Хоре, они встречались…

– Хорошо. Все, что от меня требуется, я сделаю.

– Только хочу тебя предупредить… То есть хочу, чтобы ты предупредила подругу: мое имя ни в коем случае не должно нигде всплывать. Твое имя, само собой, тоже. Этот негодяй, Багров, о котором я говорил, совершенно безжалостен, готов пойти на любое преступление. Даже прокурора может…

– Не волнуйся, – погладила его по плечу Ната, – я знаю, на что способен Багров. Потому что именно он и продал меня арабам.

Кабинет Решетова оказался совсем небольшой комнаткой. Надя опустилась на единственный стул, стоящий перед столом директора кинокомпании, и огляделась.

– Что, тесновато? – понял ее взгляд Рудольф. – Но что поделаешь, страна наша велика и обильна, а все остальное очень маленькое.

– К нашим мужчинам это не относится, – произнесла Надя и тут же смутилась, ощутив двусмысленность фразы.

Режиссер выдвинул ящик стола и положил перед ней какие-то листы.

– Ознакомься с трудовым договором. Если со всем согласна, подпиши и приступай с завтрашнего дня. И если не согласна, тоже подпиши и работай.

Она взяла текст договора, пробежалась глазами. Потом достала из сумочки ручку и поставила подпись.

– Ну, все, – сказал Решетов, – вперед. Где кабинет Горелова, знаешь?

Надежда кивнула.

– Иди! – отпустил новую подчиненную Рудик.

Говорил он сухо и буднично, будто и не ухаживал за ней когда-то, не признавался в любви. Не улыбнулся, не вспомнил о студенческих временах. Голос у него был такой, словно он вынужден брать на работу сотрудника, вовсе ему не нужного. Если бы рядом был Холмогоров, вполне возможно, Решетов разговаривал бы иначе. Но Саша довел ее до дверей и сказал:

– Дальше сама, а меня ждут на подбор одежды для роли. Опоздали мы немного.

Вообще-то опоздал он. Обещал заехать с утра пораньше и отвезти ее на студию, а появился почти в двенадцать гладко выбритым, причесанным, прямо цветущим, словно по пути к Наде успел побывать в бане и в парикмахерской…

Горелов при ее появлении сбросил ноги со стола и обрадовался:

– Привет, Надюша! Ну что, будем вместе работать? И я вроде как твой начальник теперь? А прежде ты мне на экзаменах помогала…

Кабинет главного редактора был еще меньше режиссерского, но второй стол в нем все-таки уместился. В углу еще стоял шкаф, открывать который Горелов не советовал, потому что из него в таком случае посыплются папки с распечатками сценариев, которыми его нутро забито до невозможности.

Надя пролезла за свой стол и стала осматривать новое рабочее место, представляя, как можно его обустроить, чтобы было удобно и комфортно и чтобы не замечать тесноты.

Через некоторое время открылась дверь, и в кабинет влетел Холмогоров. Он демонстративно, в расчете на Горелова, коснулся губами щеки Нади и спросил, обращаясь уже к Василию:

– Ну как?

– Осваивается. Договор уже подписала, так что…

– Я в курсе, – перебил его Холмогоров. И, глядя теперь на бывшую жену, спросил: – Ты ведь договор в одном экземпляре подписала?

– В одном.

– Надо в двух, даже в трех. Решетов забыл просто. А теперь уехал. Ладно, свою поставь подпись на листочках, а я отнесу их в приемную, и секретарша распечатает на них текст.

– Пусть сначала распеча… – попытался возразить Вася Горелов.

– А вы, господин главный редактор, работайте, – оборвал его Саша. – Зачем Надюше лишний раз туда-сюда бегать? Я для чего здесь? Отнесу Рудику все, что ему требуется.

Надежда подписала чистые листы.

– Да! – вспомнил Холмогоров. – В бухгалтерии просили предоставить ксерокопии паспорта и страхового свидетельства. Давай уж я заодно отксерокопирую.

Но копии документов Надя принесла с собой. И Саша забрал их.

– Вот уж не думал, что нам придется работать вместе, – произнес Вася Горелов, когда за Холмогоровым закрылась дверь. – Мне всегда казалось, что ты хорошо устроишься в жизни. Родом из театральной семьи, замуж вышла за самого перспективного парня на курсе…

– Может, я сразу к делу приступлю? – спросила Надя только для того, чтобы закрыть неприятную для нее тему и дать Горелову понять, что пришла сюда работать.

Вася встал из-за своего стола, подошел к шкафу, осторожно и медленно приоткрыл его. Изнутри ничего не вывалилось. Но когда он достал из шкафа пухлую папку, следом упали на пол еще несколько.

Главный редактор посмотрел на них, потом ту, что достал, убрал обратно в шкаф, поднял с пола одну и положил перед Надей.

– Вот, прочитай внимательно. Посмотри, чтобы не было растянутых диалогов, если встретится ненормативная лексика – правь по возможности. Главное, чтобы не было похоже на какие-то другие фильмы. А то наши авторы любят это дело, порой один в один переписывают эпизоды. И ладно бы только из западных лент «слизывали», там наши фильмы все равно не показывают, так нет, дерут ведь тексты и из отечественных. Нам же потом с правообладателями объясняться и судиться. Поняла?

Черкашина кивнула.

– И потом, самое главное. Мы меняем формат, переходим от любовных соплей к мужскому кино с драйвом: убийства, перестрелки, мордобой, постельные сцены.

– Может, зря?

– Почему? – переспросил Горелов. – Это сейчас очень востребовано каналами. Ты посмотри: на каждом по вечерам одни боевики и детективные сериалы.

– В том-то и дело, что показывают одно и то же. Кино, по сути, своеобразное окно в сказочный, прекрасный и светлый мир, нам же предлагают заглянуть в окошко грязного подвала, стены которого залиты кровью.