Наталия Володина - Последняя песнь трубадура

Внезапно зажглись самые яркие хрустальные люстры, прожекторы у стен, и Ричард вышел к гостям под руку с Диной. Их встретили аплодисментами. Ричард приветствовал присутствующих на английском, тут же переводя на русский.

– Я не просто приехал в вашу страну. Я вернулся на родину предков. Не буду искать слова, которые могли бы выразить мою любовь, волнение, лучшие чувства. Все прекрасное, что я мог бы сказать, вы увидите в лице этой удивительной девушки. Такое лицо мы искали по всему миру, а нашли здесь, в нашей с вами Москве.

Аркадий Орлов лежал на диване в жутко захламленной комнате. Посуда, простыни, лекарства, ночные сорочки – все валялось везде. Но Аркадий регулярно совершал героические усилия по отделению грязного от чистого. Стирая, он обычно предавался сладостным мечтам об изощренной мести своим врагам. Света полусидела на кровати в этой же комнате. Оставить ее одну надолго он пока не решался. Их контакт сводился к довольно слаженному физическому взаимодействию; он переворачивал, переодевал ее, как куклу, она не сопротивлялась, а иногда издавала звуки, которые можно было трактовать как удовлетворение. В комнате, как всегда, работал телевизор, Аркадий смотрел новости, думая о чем-то своем. Вдруг кто-то что-то произнес. Не по телевизору, а рядом. Аркадий не сразу понял, в чем дело, затем посмотрел на Светлану: она смотрела на экран и достаточно внятно говорила: «Лариса».

– Ни фига себе, – удивился Аркадий и вновь перевел взгляд на экран.

Мелькнуло действительно знакомое лицо. Эта баба, кажется, работала со Светкой в «Останкино». А затем камера задержала и приблизила другое лицо, еще более знакомое. В ночных кошмарах Аркадию иногда является это лицо. Тамара Синельникова.

– Вот как в люди теперь выходят, – пробормотал он. – Выскочила из психушки, привлекла всех к суду, а сама цветет и пахнет за таким приличным столом.

Ричард и Дина сели за столик к друзьям. Дине от волнения есть совсем не хотелось. Она отпила немного шампанского, положила ложку салата из абрикосов, овечьего сыра, креветок и кукурузы. Рядом сидела Тамара, очень эффектная в черном платье с подаренной Диной золотой розой у плеча. Филипп придвигал к ней то хрустальную вазу с черной икрой, то блюдо с ломтиками ананаса, она что-то брала, клала себе на тарелку, но ни к чему не прикасалась.

– Что ты, Тамарочка? – спросила Дина. И когда подруга повернулась к ней, увидела, что ее глаза полны слез.

– Я думаю не о том, о чем надо бы, Диночка. И ничего не могу с собой поделать.

– Скажи мне, о чем.

– Зачем Вика пошла в тот день в эту квартиру… О том, что наши девчонки стоят сейчас в больнице в очереди за кефиром. Нам давали перед сном половину маленькой металлической кружки с хлебом, оставшимся от обеда. Мне не хватало, и Маринка переливала мне в кружку свой.

– Слушай, а давай соберем кучу всякой вкуснятины и отвезем в больницу, хочешь? Я только немножко с делами разберусь до отъезда, но мы обязательно успеем.

– Конечно. Ты молодец.

– А сейчас сделай одолжение, посмотри в сторону Филиппа, ведь он тает, глядя на тебя.

Наташка проснулась среди дня, посмотрела на старый сервант напротив кровати и крепко зажмурилась. Пусть ей продолжает сниться этот замечательный сон. Такие люди, такие наряды, такой стол, и она, и все на нее смотрят, и Дина всем говорит: «Это наша фотомодель». Мам, ты видела?

Наташка вдруг потянула носом. Чем это так пахнет? Она открыла глаза и обалдела. Игорь стоит перед кроватью с подносом. На нем – чашки с кофе, бутерброды с горячим сыром, нарезанная ломтиками дыня.

– Ты что? Это мне?

– Нет, соседку твою хотел покормить, но у нее нет аппетита.

– Супер! Так давай быстрее.

Наташка села, потерла глаза и откусила сразу полтоста.

– Слушай, ты же ничего не знаешь. Посмотри, что на стуле висит. Видишь? Что это?

– По-моему, платье.

– Это по-твоему – платье. А на самом деле это чудо какое-то. Я в нем на такой тусовке была, ты не представляешь. У всех мужиков глаза на лоб полезли, а все бабы сразу сдохли.

– Прямо сразу и все?

– Не веришь?

– Ну как я могу тебе не верить, если ты сама искренность.

Игорь сначала сказал это, а потом подумал, что, по большому счету, так оно и есть. Они проглотили приготовленный им завтрак. Он все ждал, что она, как обычно, пошлет его за пивом, но она, кажется, забыла об этом. Наташка так торопилась рассказать ему все. Она не прервала рассказа, когда Игорь разделся и лег рядом. В этот день она не просто отдавалась ему наскоро, как раньше в салоне. Она прижималась к нему, как к своему мужчине, как будто просила о защите, заботе.

– Ты чего такая? – погладил он ее по лицу.

– Игорек, мне страшно одной. Не оставляй меня больше. Я не умею без тебя. – Наташка вдруг всхлипнула и залилась обильными, детскими слезами.

– Да ты что! Что ж ты так ревешь? А я думал, храбрее и круче тебя нет никого. Я вообще-то за тобой приехал. Будем жить в моей квартире.

– Ты что? Правда?

– Не доставай меня своими глупыми переспросами.

– Ладно. Не буду. Слушай, ты не думай. Я на работу опять пойду. Пол мыть в салоне.

– Не работаю я больше в этом салоне. Я устроился в одну адвокатскую контору. Боюсь только, что тебя в адвокаты не возьмут.

– Точно? – лукаво спросила Наташка и набросилась на Игоря с бешеными поцелуями.

Дина и Марианна внимательно смотрели друг на друга.

– Можно я войду? – спросила Дина. – На пороге все-таки не очень удобно разговаривать.

– Входите. Вы представились по телефону. Но я не очень поняла, почему вас интересует мой ребенок.

– Я объясню. Можно присесть на этот диван?

– До того как вы начнете свои объяснения, я скажу о том, что лучше пропустить. Не рассказывайте мне о том, в каких отношениях вы были с моим покойным мужем. Я сразу все поняла.

– Это уже, видимо, не так важно сейчас. Я рада, что мы избежим подобных объяснений. Давайте сразу о деле. Вас устраивает гувернантка?

– А ваше, извините, какое дело?

– Ее нанял мой поверенный в делах, Филипп Нуаре. Он был у вас.

– Ничего себе. Вот на какую даму Андрюша меня променял.

– Он вас ни на кого не менял. Факта сделки не было. Он развелся с вами, а мы просто любили друг друга. И пожалуйста, сдерживайте себя по этому поводу. Я понимаю, что он достаточно неприятный. Мне тоже тяжело с вами говорить, но нам нужно решить кое-что.

– Что же нам нужно решить?

– Вы не ответили, вас устраивает гувернантка?

– Нормальная?

– Я могу войти в комнату ребенка?

– Зачем?

– Марианна, мне не хотелось бы вам напоминать, но и вы, и ребенок находитесь сейчас на моем содержании. Поэтому давайте обойдемся без ваших попыток меня уколоть.