Алёна Белозерская - Высшее наслаждение

Полина растянула губы в вежливой улыбке, никак не прокомментировав этот короткий отчет о причинах расплывшейся фигуры, с трудом помещающейся в тугом пиджаке.

– Если не на казнь, то для чего вы везете меня к Абакяну? – спросила она.

– Я лишь сопровождающий, мадам Матуа, – Патон потянулся в карман за пачкой сигарет. – Курите? Жаль, – сказал он, когда Полина отрицательно покачала головой. – Тогда и я не стану отравлять вас дымом. Насчет казни: чтобы вершить ее, вы должны быть виновны.

– Это в идеале, – усмехнулась Полина. – Но так не всегда происходит, – добавила она и отвернулась к окну, понимая, что дальнейший разговор ни к чему не приведет.

Патон не скажет, зачем Абакян прислал за ней машину, следовательно, терзать его вопросами было бессмысленно. Она спрятала озябшие руки в карманах и молча наблюдала за тем, как машина покинула Лондон и направилась на юго-запад в графство Суррей, где недалеко от Гилфорда у Абакяна было огромное поместье. Полина знала много богатых людей, которые являлись счастливыми обладателями уютных «домиков» в тысячу квадратных метров в этих живописных местах, где очень ценится уединение и покой. Знаменитые во всем мире конюшни, лучшие поля для гольфа, теннисные корты, авиашколы, десятки престижных школ-пансионов – все это делало графство очень привлекательным для состоятельных особ, которые наслаждались комфортной жизнью со своими семьями в этом райском уголке.

Трава на полях графства была все еще зеленой, несмотря на глубокую осень. Полина с наслаждением впитывала в себя окружающую красоту, так как редко выбиралась из города. Поездка приносила ей удовольствие, несмотря на то, что была вынужденной, а финал ее и вовсе оставался неясным. Машины плавно подъехали к воротам, которые медленно открылись, пропуская их внутрь. Полина напряглась, чувствуя близкую развязку. Она с любопытством и одновременно с волнением осматривалась по сторонам. Вид аккуратно подстриженных лужаек вдоль дороги, ведущей к дому, несколько успокоил ее. Небо было чистым, светло-голубым, что удивило, так как всего лишь в часе езды отсюда шел дождь и буйствовал ветер. Здесь же царил покой. Воздух был теплым, в нем не чувствовалось скорое наступление зимы, и даже светило солнце.

У огромного трехэтажного особняка машина остановилась. Патон ловко выпрыгнул из машины и подал Полине руку. Она улыбнулась этой галантности, кивнула толстяку, а после неуверенно посмотрела на ступени, ведущие к полукруглым стеклянным дверям.

– Мадам, – Патон, не выпуская ее руку, повел вверх, – вы были на редкость приятным собеседником.

– Весьма, учитывая, что за всю дорогу мы не сказали друг другу и десяти слов.

– Об этом и речь. У некоторых от возбуждения и страха рот не закрывается, а вы молчали. Спасибо вам за это.

– Мне было спокойно, – с улыбкой произнесла Полина. – Вы ведь любезно заметили, что мне нечего опасаться.

– Разве я так сказал? – Патон в задумчивости провел ладонью по многодневной щетине. – Нужно всегда относиться с опаской к чему-либо новому и неизвестному. Никогда не знаешь, какие результаты это может принести.

Полина вздрогнула, когда он по-дружески похлопал ее по плечу.

– Дам вам совет, ведите себя с мистером Абакяном искренне.

– Благодарю, – сказала она перед тем, как войти в дом. – Вы проводите меня?

Вместо ответа Патон покачал головой, вежливо кивнул на прощание и передал в руки дворецкого. Сам спустился вниз, где его ожидала охрана. Седой мужчина, лет шестидесяти, вытянулся в струнку в ожидании, когда Полина снимет пальто, после, передав его подошедшей даме в сером брючном костюме, молча указал рукой в направлении левого крыла и двинулся вперед. Полина внимательно осматривалась и при этом не испытывала неловкости из-за своего любопытства. Гостиная была очень красивой, но не имела четко выраженного стиля. Много антиквариата и старинных полотен, кожаные диваны и кресла причудливо сочетались с произведениями модных авангардистов, дизайнерскими люстрами и суперсовременной техникой. Темный пол, стены, обитые светло-бирюзовым бархатом, y которых в два ряда располагались гравюры в белоснежных рамках.

– Анри Матисс, – сказал сопровождающий Полину мужчина, заметив, что она замедлила шаг, присматриваясь к надписям на полотнах.

Он подошел к массивной светлой двери и открыл ее, пригласив Полину войти. Сам остался стоять в коридоре и вежливо, но вместе с тем отстраненно улыбнулся, когда гостья проскользнула внутрь. Полина остановилась на пороге и вжала голову в плечи, когда услышала, что дверь за ней закрылась.

В отличие от роскошной гостиной, кабинет показался скромным. Книжные полки, письменный стол, диван, замысловатый торшер возле огромного кожаного кресла, чайный столик рядом с ним – такова была обстановка. И все же здесь пахло богатством. Полина сразу определила, что антикварные вазы на полках, подсвечники и старинные фолианты, стоящие в одном из книжных шкафов, которых в комнате было четыре, вполне могут превысить сумму в миллион фунтов. Голова закружилась, стоило представить, каким состоянием владеет старый дед, стоящий у окна и внимательно рассматривающий ее, притихшую, несколько испуганную могуществом, которое пропитало собой воздух во всем доме.

Обратив внимание на черный костюм и строгий галстук, Полина вспомнила о причинах траура, покраснела, но гордо вздернула подбородок. Саркис Абакян молчал, что казалось странным, ибо он пригласил ее для разговора, который почему-то не желал начинать. Полина тоже не решалась что-либо произнести вслух, просто смотрела на него, испытывая желание выскользнуть за дверь.

Она видела фотографии Абакяна в газетах и журналах, но в реальности он показался ей еще более властным и жестким. Белые, средней длины, волосы, блестящие и тщательно уложенные, придавали образу легкость и вместе с тем отталкивали, потому что не сочетались с угрюмым темным лицом, изъеденным глубокими морщинами. Угольно-черные глаза, живые и колючие, пронзали, заставляли сердце учащенно биться в груди. Хотелось отвернуться от взгляда-рентгена, но Полина выдержала его, даже выпрямила спину и приподняла бровь, будто отвечая на вызов. Тонкие губы, до этого надменно сложенные, изогнулись в приветливой улыбке, Абакян поставил на стол стакан, который держал в руке, и двинулся навстречу.

– Добрый день, мадам Матуа.

– Здравствуйте, – ответила Полина на рукопожатие.

– Что хотите выпить?

Голос у Абакяна был приятным на слух, но несколько напряженным, что казалось неудивительным, учитывая, какую невосполнимую утрату он понес несколько дней назад.

– Благодарю, я не пью с недавнего времени, – Полина улыбнулась кончиками губ и, увидев непонимание во взгляде, неожиданно для себя призналась: – После смерти Алекса, моего брата, я много дней не выходила из… – замолчала она и прикусила губу, понимая, что об этом не стоит говорить вслух.