Филлис Джеймс - Череп под кожей

– Вы хотите сказать, он выждал десять минут или около того, прежде чем поддаться панике? – спросил Бакли. – Он мог потратить время на поиски чего-то и прийти в ярость, не найдя этого, а потом выместить свое негодование на трупе.

– Но что он искал? Мы тоже этого не нашли, если только оно до сих не находится в комнате, а мы не обратили внимания. К тому же признаков обыска нет. Если комнату и осмотрели, то очень осторожно. К тому же это делал человек, хорошо знакомый с помещением. И если он что-то искал, то, полагаю, он это нашел.

– Мы ждем отчет из лаборатории, сэр. Они обещают добраться до внутренностей через час.

– Сомневаюсь, что они что-то найдут. Доктор Эллис-Джоунз не обнаружил следов отравления. Быть может, она и находилась под воздействием транквилизаторов, но мы не должны выдвигать версии до получения фактов. Лично я считаю, что в момент смерти она была в полном сознании и видела лицо убийцы.

Удивительно, подумал Бакли, как холодно становится после захода солнца – как будто лето сменилось зимой всего за пару часов. Он задрожал и открыл перед шефом дверь машины. Они медленно выехали со стоянки и повернули к городу. Сначала Гроган говорил отрывистыми лаконичными фразами.

– Вы связывались с коронером?

– Да, сэр. Расследование назначено на два часа дня на вторник.

– А лондонская полиция? Берроуз уже приступил к допросам?

– Он собирается заняться этим с утра. И я сказал водолазам, что они понадобятся нам всю неделю.

– Как насчет чертовой пресс-конференции?

– Она состоится завтра днем, сэр. В четыре тридцать.

И снова наступила тишина. Переключив скорость, чтобы спуститься по извилистой дороге на крутом склоне холма, ведущей в направлении Спимута, Гроган вдруг сказал:

– Имя коммандера Адама Дэлглиша вам о чем-нибудь говорит, сержант?

Не было необходимости уточнять, в каком именно управлении он работает. Коммандеры были только в Лондоне.

– Я слышал о нем, сэр.

– Кто же не слышал? Любимчик комиссара, фаворит истеблишмента. Когда лондонской полиции или министерству внутренних дел, если уж на то пошло, хочется показать, что в полиции знают, как держать вилку, какое вино заказать к утке с апельсинами и как разговаривать с министром на уровне его постоянного заместителя, они достают из кармана Дэлглиша. Если бы его не было, полиции пришлось бы его изобрести.

Возможно, его язвительные замечания не отличались оригинальностью, но в такой неприязни ничего удивительного не было. Бакли сказал:

– Все это немного старомодно, не правда ли, сэр? Вся эта ерунда?

– Не будьте наивным, сержант. Сейчас не модно лишь разговаривать подобным образом, но это не означает, что они пересмотрели свое отношение к таким действиям. Вероятно, сейчас он бы мог обзавестись собственным управлением или даже возглавить Ассоциацию главных офицеров полиции, если бы сам не увлекался расследованиями. Все дело в этом, а также в его личном тщеславии. Остальные могут копаться в навозе ради наград. А я кот, который гуляет сам по себе там, где ему хочется. Прямо по Киплингу.

– Да, сэр.

Бакли затих, потом спросил:

– Так что насчет инспектора?

– Он знаком с девушкой, Корделией Грей. Они сталкивались в предыдущем деле, в Кембридже. Подробности мне неизвестны, да я и не спрашивал. Но он поручился за нее и за ее агентство. Нравится он мне или нет, но он хороший коп, один из лучших. Если он говорит, что Грей не может быть убийцей, то я в некотором роде готов принять его показания. Но он не утверждал, что она не способна на ложь, и я не поверил бы ему, если бы он так сказал.

Гроган продолжал вести машину в мрачном молчании, но в уме прокручивал вчерашние допросы. Через десять минут, за которые ни один из них не произнес ни слова, он сказал:

– Одно меня заинтриговало. Вы, вероятно, и сами это заметили. Все они описывали визит в церковь и склеп в субботу утром. Все упомянули историю об утонувшем узнике. Но сделали это между прочим, будто говорили о незначительном пустяке, всего лишь о короткой экскурсии, на которую сходили перед обедом. Как только я просил их подробнее остановиться на этом инциденте, они начинали вести себя как кучка девственниц, переживших волнительные моменты в Марабарских пещерах. Полагаю, эту аллюзию вы не вполне оценили, сержант?

– Нет, сэр.

– Не беспокойтесь. Я не собираюсь опускаться до одного из этих литературных копов. Оставлю это Дэлглишу. Мы изучали «Поездку в Индию» в числе прочих книг, когда я учился в полицейской школе. Раньше я думал, что ее художественная ценность сильно преувеличена. Но в работе полицейского никакие знания не могут быть лишними, как говорили в школе, даже творчество Эдварда Форстера. В Дьявольском котле произошло что-то, о чем никто из них рассказывать не хочет, и я хотел бы знать что.

– Мисс Грей нашла одно из писем.

– Так она говорит. Но я об этом не думал. Это всего лишь догадка, но нам лучше побольше узнать об этом утоплении 1940 года. Подозреваю, начать следует с Южного командования.

Мысли Бакли вернулись к белому препарированному телу, к наготе, в которой не было никакой эротики. Более того: за то мгновение, что наблюдал за этими цепкими руками в перчатках, он почувствовал, что ни одно женское тело больше не сможет его возбудить.

– Следов изнасилования либо недавнего полового акта обнаружить не удалось, – сообщил он.

– Это едва ли может нас удивить. Супруг не особенно ее хотел, а Айво Уиттингему не хватало сил. У ее убийцы на уме было совсем другое. На сегодня мы закончили, сержант. Главный констебль хочет поговорить со мной завтра утром. Несомненно, это означает, что сэр Чарлз Коттрингем уже перекинулся с ним парой слов. Этот человек – редкий зануда. Лучше бы он занимался спектаклями для дилетантов и оставил настоящую жизненную драму профессионалам. А потом мы вернемся на остров Корси и посмотрим, не помог ли крепкий сон освежить воспоминания обитателям замка.

Время тянулось невыносимо медленно, но наконец дело дошло до ужина. Корделия как раз вернулась с прогулки, так что едва успела принять душ и переодеться. К тому моменту, когда она спустилась, Эмброуз, сэр Джордж и Айво уже находились в столовой. Все расселись, когда появился Саймон. На нем был темный костюм. Оглядев остальных, он вспыхнул и сказал:

– Простите. Мне не пришло в голову, что все будут переодеваться. Я не задержусь. – Он повернулся к двери.

– Какое это имеет значение? – немного нетерпеливо произнес Эмброуз. – Можете ужинать хоть в шортах для плавания, если вам так удобнее. Здесь никому нет дела до того, что на вас надето.

Корделия подумала, что это прозвучало как-то мрачно. Невысказанные слова словно повисли в воздухе. Клариссе было бы до этого дело, но ее тут не было. Саймон покосился на пустой стул во главе стола, потом робко устроился рядом с Корделией.