Марина Крамер - Я не ангел

Мы вышли на улицу и медленно пошли в сторону отеля. Мне даже в голову не пришло, что мой дом всего в десяти минутах ходьбы отсюда, что в этом районе я могу встретить соседей или каких-то знакомых. Все это казалось таким мелким и неважным по сравнению с тем чувством, что я испытывала в эти дни. Появление Кирилла в моей жизни неожиданно раскрасило ее радужными цветами, хотя внутри почему-то все равно сидели неуверенность и неведомо откуда взявшееся чувство опасности. Я гнала их от себя, потому что хотела верить в то, что рядом с Мельниковым мне ничего не угрожает. Какое же мерзкое ощущение — не верить тому, с кем спишь.

В номере… Я в первый момент отказалась верить глазам. Было ощущение, что сюда попал снаряд и разворотил кровать, комод, шкафы и тумбочки. Все ящики вывернуты, все белье, одежда, даже моя косметика разбросаны по полу, сверху все это богато припорошено бумагами из портфеля Кирилла.

— Это… что еще? — с запинкой выговорил Мельников, останавливаясь на пороге комнаты.

— Похоже, нас тщательно обыскали, — оглядывая помещение, протянула я. — Идеи есть?

— У меня?

— Тут больше никого нет.

Мельников взъерошил волосы и присел, собирая свои бумаги:

— Нужно посмотреть, не пропало ли что.

— А что тут могло пропасть? Деньги и документы у нас с собой, никаких ценностей у меня, во всяком случае, точно не было. Что могли искать?

— Значит, что-то могли. Пойду переговорю с администраторами — не могли же они не видеть, как кто-то прошел! И, судя по всему, замок-то не сломан. — Кирилл сунул бумаги обратно в портфель и внимательно осмотрел замок в двери.

— Ну и зачем ты его разглядываешь? Мы открыли дверь своей карточкой, она прекрасно открылась. И это значит только то, что кто-то воспользовался тем же способом.

— Ты хочешь сказать, что ключ дали на ресепшен?

— А ты не хочешь этого сказать? — Я поддела носком ботинка валявшийся рядом саквояж. — Другого я не могу представить. Или ты знаешь иной способ открыть кодированный замок?

— Я тебе что, профессиональный взломщик?

— Дело не в том. Это простая логика.

Мельников вдруг пнул свой портфель, и тот взмыл на приличную высоту, вновь засыпав пол уложенными внутрь бумагами:

— Бред! Кому надо? Зачем? Ты куда-то влипла, что ли?

Я внимательно наблюдала за ним, потому что в его эмоциях что-то казалось мне не совсем натуральным:

— Я — нет. А ты?

Он удивленно уставился на меня:

— Я?

— Да, ты. Почему ты не допускаешь, что этот обыск может быть связан с тобой? Почему думаешь, что это непременно я? У меня нет дел, связанных непосредственно с людьми, я предпочитаю фирмы и организации, а частных дел не беру.

— По-твоему, нет людей, заинтересованных в делах какой-то фирмы? Да их полно!

— Знаешь, Кира, я устала. Ты что-то недоговариваешь, скрываешь?

Мельников аж подпрыгнул:

— Сдурела?! Ты меня обвиняешь в чем-то?

Я закончила складывать коробочки с тенями и румянами в косметичку, подняла голову и медленно сказала:

— А почему ты задергался?

— Ты с ума сошла! Как ты могла такое подумать? — Он заметался по комнате, перескакивая через валявшиеся вещи, и это напомнило мне сцену из какого-то старого фильма. Только вот актер из Кирилла вышел бы паршивый.

— Остынь, — попросила я, убирая косметичку в ящик комода, — я же не сказала, что это твоих рук дело.

— Еще не хватало, чтобы ты не приняла во внимание мое алиби! — фыркнул он, немного успокаиваясь. — Я провел с тобой все это время, если помнишь.

— Ладно, убедил. Помоги мне убраться, нет сил смотреть на бардак.

От меня не укрылось, что он перевел дыхание и облизал губы — верный признак, что Кирилл был крайне напряжен. Больше я не стану заговаривать с ним на эту тему, лучше сама потихоньку выясню все, что меня интересует, у администратора.

Ночью Мельников был неузнаваем. Мне казалось, что в нем проснулся зверь, которому давно не давали мяса, и это было даже страшно. В какой-то момент мелькнула мысль, что в таком состоянии он запросто может сжать руки на моем горле, например, — и все, конец. Но вдруг все прекратилось, Кирилл уткнулся лицом в подушку, положив ладонь мне на губы.

— Не говори ничего, — глухо пробормотал он, — не хочу слышать твой голос.

Он все сильнее пугал меня и все больше смахивал на ненормального. Но у меня не возникало мысли о том, чтобы уйти, напротив, я все сильнее привязывалась и все отчаяннее хотела быть с ним. Сейчас, когда он повернулся, в его лице мелькнуло что-то беззащитное, почти детское, и у меня сжалось сердце. Его что-то угнетало, я чувствовала это, но понимала, что Кирилл ни за что не признается, не позволит мне увидеть его слабым. Я сняла его руку со своих губ и положила на грудь, погладила. Он закрыл глаза и тяжело вздохнул.

— Спи, — прошептала я, — спи, я рядом.

– Я так и не понял, что должен был найти.

— Идиот! У тебя было как минимум два часа, мог перетрясти каждую вещь!

— Я так и сделал! Но в другой раз дайте мне четкую инструкцию — возьми то-то и принеси мне. Я же не ясновидящий, чтобы угадать!

— Ты не ясновидящий, ты просто дурак!

— Тогда в другой раз сами ищите! Там ничего интересного не было, разве что мобильник какой-то старый, но он был выключен. Я попробовал включить, но наткнулся на пароль.

— Ты идиот!!! Идиот! Надо было нести его сюда, мне!

— Да зачем вам старый «кирпич» занюханного года?

— Твое дело баранов пасти, а не заниматься частным сыском! Идиот! Скройся и сиди тихо, будешь нужен — позвоню.

Я не поздравила бабушку с юбилеем. Не смогла уговорить себя включить телефон и набрать ее номер. Обида оказалась слишком сильной, рана — слишком глубокой. Я уговаривала себя весь день, но так и не смогла справиться с характером. Наверное, вечером Светик заедет за бабушкой и повезет ее в ресторан, где соберутся все родственники и бабушкины оставшиеся в живых друзья. Будет отличный банкет, придут ее ученики, ее коллеги по консерватории, будут музыка, тосты, смех, поздравления. Только меня не будет. Я не могу делать вид, что все по-прежнему, не могу видеть мужа и знать, что он сделал, не могу видеть бабушку, покрывавшую его столько лет. И не могу больше терпеть ее лицемерие: «Святославу нужен другой импресарио!» Конечно, потому что прежнему нужно чаще бывать дома и воспитывать сына-гения. Интересно, похороны были уже? Наверняка…

Я подперла рукой щеку и вздрогнула — кольцо впилось в кожу. Кольцо, подаренное вчера Кириллом. Серебряная змея оплетала палец, и кончик ее хвоста больно уколол меня, словно напоминая, что я совершаю грех. Я бросила семью, живу в отеле с мужчиной и совершенно не интересуюсь ни делами в офисе, ни тем, что делает супруг. Если честно — меня это совсем не занимало. Сейчас меня занимало совершенно другое…