Ольга Володарская - Гибельный голос сирены

– Тут? – тупо переспросила Саша.

– Да. Они живут вместе, у них и общий ребенок есть.

– Мальчик?

– Да.

Саша видела в кошельке Каскада фотографию пятилетнего мальчика. Она спросила, кто это. Любимый сказал, что крестник.

Тем же вечером она призвала Каскада к ответу. Тот изворачивался, как мог, но все же сознался:

– Да, у меня есть сын. Но женщина, что родила его мне, никакая не жена, пусть и неофициальная.

– Но вы живете вместе.

– Я живу с тобой.

– А они где?

– В данный момент в моей квартире, в их был пожар. Я предоставил им кров, пока в их доме идет ремонт.

– Ты говорил, что ремонт в твоей.

– В моей тоже. Он почти закончен, осталась отделка ванной и туалета. Недели через три мы сможем переехать в наше гнездышко…

Он врал на ходу. Причем не очень убедительно, как потом выяснилось. Когда через месяц Каскад так и не перевез ее в их гнездышко, Саша стала более внимательна к тому, что он говорит. И оказалось, что ее любимый обыкновенный враль. И враль бездарный. Только идиотка или влюбленная по уши дура (что, в принципе, почти одно и то же) могла поверить в его россказни. Он лепил ложь небрежно, нагромождая одну на другую, пока возведенный из нее «песочный замок» не рушился. И когда это происходило, Каскад начинал строить новый. Такой же зыбкий, как и предыдущий…

Как-то Саша пришла в офис и увидела в своем кабинете незнакомую женщину. Некрасивая, немолодая, безвкусно одетая, она тем не менее имела очень самоуверенный вид.

– Это ты Александра Гейнц?

Саша удивленно вскинула брови. Мало того, что женщина ввалилась в ее кабинет, устроилась в нем, как в своем, так еще и «тыкает». В чем дело?

– Я – Александра Гейнц. А вы, собственно, кто? – Саша сделала ударение на местоимении.

– Я та, у кого ты мужа увести пытаешься… – И со смаком и злостью добавила: – Сука!

Саша была шокирована. И в первую очередь тем, что ее соперница так ужасна. Стара, некрасива – ладно. Но она же еще и хамка. Как Каскад мог связаться с такой?

– Я Мишку, – Каскада звали Михаилом, – за яйца держу уже двенадцать лет и выпускать не собираюсь. Ясно тебе, дурища? Так что не питай иллюзий. Он никогда на тебе не женится.

Все еще пребывающая в шоке, Саша молчала. И тетка вдруг смягчилась:

– Ты молодая, красивая, не трать свое время на Мишку. Он не уйдет от меня, а ты лучшие годы свои упустишь. Сколько у него было таких, как ты. Море! На одной он даже женился. Но хватило малыша на четыре месяца. Убежал от своей благоверной ко мне. Я Мишку с семнадцати лет «веду». Мой отец его тренировал как спортсмена, а я как мужика. Ну, и как личность. Он же по уму не сильно от сына нашего отличается. Дурак дураком. Я за него все интервью даю. Потому что, если Мишка будет с журналистами общаться, станет посмешищем. И ладно бы просто дураком был, так он еще и врун страшный.

– Знаю, – выдавила из себя Саша.

– Ему со мной хорошо. Потому что я держу его за яйца нежно. Но, если взбрыкнет, оторву их к чертовой матери. Я ему в сорок лет ребенка родила. Для меня это огромная жертва. У меня с почками проблема, могли отказать. Но Мишка очень сына хотел. Теперь имеет. И любит его невероятно. Намек понимаешь?

– Вы клоните к тому, что, если Михаил уйдет от вас, вы запретите ему видеться с сыном?

– На войне все средства хороши, – пожала полными плечами женщина. На этом разговор закончился, и она ушла. А Саша осталась наедине со своими мыслями.

В задумчивости она провела около часа. Из нее ее вывел голос Каскада. Он явился к Саше, прослышав о том, что его «нежена» приходила в офис. Он, как всегда, много говорил, нагромождая одну ложь на другую, и Саша его слушала с интересом. Ей было любопытно, что Миша придумает в свое оправдание. Когда фонтан его красноречия иссяк, Саша сказала:

– Я ухожу от тебя и как от мужчины, и как от работодателя. Прощай!

Больше она Каскада не видела. Он звонил ей первое время (она не брала трубку), но вскоре перестал. Через пару лет Саша узнала о том, что Михаил получил серьезную травму и ушел из спорта. С обеими супругами, официальной и «гражданской», он расстался. Причем по их инициативе. И американка, и русская нашли себе новых мужей. Каскад предпринял попытку суицида, но его спасли. После он примкнул к какой-то секте и стал проповедником, наконец-то применив свой «талант» вруна-импровизатора.

А Саша на всю жизнь запомнила, как неприятна и разрушительна ложь, и предпочитала ей суровую правду.

Света приехала!

Она позвонила Салаху днем и сообщила об этом.

– Как я рад, – выдохнул он.

– Я соскучилась по тебе не представляешь как! – услышал он, и слова эти патокой стекли на сердце. – Увидимся?

– С удовольствием.

– Ты все еще в «Нирване»?

– Да.

– Тогда я вечерком подъеду, увидимся, поболтаем.

– Буду ждать…

И вот наступил вечер. Света позвонила вновь.

– Я у дверей салона. Выходи.

– Может, зайдешь?

– Там тебя задергают. Давай погуляем.

– Хорошо, выйду через минуту.

Салах стал лихорадочно приводить себя в порядок: мыть руки, чистить зубы, приглаживать волосы, брызгаться одеколоном. И это при том, что он проделывал то же самое несколько раз за день. Накинув поверх футболки свободную рубаху (она, как ему казалось, делала его стройнее), Салах отправился на встречу с любимой.

Выйдя из здания, он огляделся. Светланы нигде не было видно. И тут его щипнули за руку. Света частенько так делала. Подкрадывалась, как маленькая озорная девочка, и щипалась. Салах обернулся…

…И не поверил своим глазам. Перед ним стоял смуглый коротко стриженный тощий мальчик с улыбкой и глазами эльфа. То есть улыбка и глаза были Светины, а все остальное – лицо, волосы, фигура – не ее.

– Света? – осторожно спросил Салах, боясь ошибиться.

– Да! – взвизгнула она и бросилась обниматься. Салах прижал ее к себе, но счастья не ощутил. Не потому, что разлюбил, нет. Просто руками почувствовал каждую косточку ее тела. Света и раньше была худенькой, но не до такой степени. Теперь она стала просто-таки прозрачной. Здоровый человек не может так выглядеть!

– Ты изменилась, – сдавленно проговорил Салах.

– Да, знаю, – хохотнула она. Ему показалась странной ее веселость. Разве хворый человек будет себя так вести? Или она не больна, а под кайфом? Стала наркоманкой, вот и исхудала так? – Меня никто не узнает, представляешь?

– Представляю…

– Давай пройдемся немного, – предложила она. И когда они зашагали по тротуару, она продолжила: – А я не замечаю особых изменений. Привыкла к себе такой. И уже кажется, что всегда была тощей, загорелой до черноты девчонкой…

– Мальчишкой.

– Даже так? – Света взъерошила свой выгоревший ежик. – Обожаю эту прическу. С ней нет никаких хлопот. Волосы моются за минуту, высыхают за секунду и не нуждаются в укладке. К тому же с длинными жарко, а там, где я сейчас живу, жара – главная беда.