Антон Леонтьев - Венец творения

Женя ощутила дурноту, внезапно накатившую на нее. Ведь именно это и мелькнуло у нее в голове тогда, после рассказа Романа и перечисления титулов сатаны!

— Один из титулов рогатого — Повелитель мух. Это и в Библии упоминается, и известная одноименная книга о жестоких детишках, быть может, одержимых сатаной, на необитаемом острове имеется. Опять же, кстати, английского автора. О, британцы в этом толк знают! А на иврите это — «бааль-зевув». Что позднее превратилось в небезызвестного Вельзевула. Но не напоминает ли вам «бааль-зевув» фамилию боярского рода Бальзуевых?

— Они что, потомки сатаны? — спросила с ужасом Женя, а профессор ответил:

— Ну, или во всяком случае, если принять за правду то, что они ведут происхождение из Древнего Вавилона, уже тогда поклонялись сатане! Так что не исключено — боярина Иоанн Васильевич казнил по делу. А при Петре они стали графами. Вернувшийся же из Лондона в 1777 году молодой отпрыск рода фамилию усовершенствовал — и стал Бальзуевым-Мухиным. Якобы в память о своей супруге, урожденной маркизе де Флай, то есть по-русски — Мухиной. А кое-кто считает, что это дань поклонения хозяину — Повелителю мух! Посему и — Мухин!

Женя, чувствуя, что история все больше затягивает ее, произнесла:

— То есть он был графом Вельзевуловым-Мухиным! И поклонялся Повелителю мух, то есть сатане!

— Ну, или тот даже завладел его телом, если верить кое-каким источникам! — усмехнулся, правда, очень горько, профессор Нехороших.

— А почему, собственно, повелитель мух? — спросила Женя, и Филипп Филиппович ответил:

— О, все очень сложно! Первая ассоциация, что это имеет связь со, скажем, мертвым телом, которое является пиршеством для личинок, из коих позднее появляются мухи, конечно, самая простая. Это не столько странный натуралист, «повелитель мух», сколько буквально — «повелитель летающих вещей». То есть злых духов, падших ангелов, левитирующих колдунов, парящих на метлах ведьм и швыряющегося мебелью полтергейста. Все дело в том…

Он пустился в рассуждения, а Евгения задумалась о том, в какую историю вляпалась. Хотя, если подумать: что с того, что раньше в доме жил чернокнижник? Но все же неприятно обитать там, если знаешь, что где-то неподалеку, возможно, в доме — или в подвале , имели место сатанинские мессы и приносились жертвы. Человеческие?

— Однако мы уклонились от нашей темы, — произнес профессор, — так что вернемся к нашим баранам, вернее, конечно, к нашим мухам. Ну, или уж если быть совершенно точным, к графу Бальзуеву-Мухину. Убийства имели место и около его поместья. Например, в этом идиллическом селе Анчуткино… Кстати, вы знаете, кто такой анчутка?

Женя пожала плечами, а Нехороших пояснил:

— Мелкий черт или бес! Название говорящее, не так ли? Причем, что интересно: до возвращения молодого графа из Лондона село называлось Луговое. Вполне нейтрально, не так ли? А он прибыл, затеял строительство Мухиной дачи, стал реформировать хозяйство и изменил название села, непосредственно примыкавшего к его, так сказать, резиденции. И выбрал отчего-то именно это название, опять же связанное с оккультной тематикой. Местный священник тогда воспротивился переименованию, однако граф добился, чтобы того отозвали из этого прихода и в качестве наказания сослали куда-то в дальнюю сибирскую епархию…

— А он сам продолжал убивать? — спросила Евгения. — И управы на него не нашлось? Неужели никто не подозревал, что это он за всем стоит?

— Конечно, подозревали, однако кто бы попробовал идти против могущественного аристократа? Смерти, как я уже сказал, были, но весьма редко. Граф все же понял, что убивать в Анчуткино опасно, поэтому частенько наведывался в Первопрестольную, в Петербург или в свои прочие угодья, раскиданные по всей России. А что там имело место, одному Богу известно… Точнее, одному черту… Повелителю мух, так сказать…

И она жила теперь в доме, где когда-то убивали людей! И не исключено, все еще убивают…

— Но сколько веревочке ни виться… После прихода к власти Павла граф потерял прежнее благорасположение монарха. И даже отказался присягнуть новому императору, ибо тот был гроссмейстером Мальтийского ордена, покровителем которого является святой Иоанн Иерусалимский, низвергатель всей темной адской нечисти. Присягая Павлу, граф присягнул бы Христу — а, как убежденный сатанист, сделать он этого не мог. А Павел, сам человек увлеченный мистикой, хотел положить конец бесчинствам графа. Вот его и заключили под стражу, официально объявив сумасшедшим! При Александре выпустили, а потом через несколько лет снова арестовали, по слухам, за причастность к серийным убийствам — и на этот раз содержали под стражей до конца жизни! Причем умер он ужасно: летом в саду монастыря, где его содержали под стражей, старый граф, обезумев, вдруг начал громить все вокруг. Перевернул в том числе и несколько ульев. Рой пчел облепил его с головы до ног. Кто-то облил несчастного, думая, что в ведре вода, а оказался — керосин. Вспыхнуло пламя… В общем, смерть была ужасная, как и у его предка-боярина. И символичная: опять без геральдических насекомых, подчиненных повелителю мух, не обошлось…

— Но вы вели речь о каком-то ритуале, что имеет место раз в пятьдесят лет…

Историк усмехнулся и произнес:

— Да, вы умеете слушать… Речь идет именно об этом новом ритуале, изобретенном графом. Якобы он свершается раз в пятьдесят лет! И, кстати, этот год — юбилейный!

Женя внимательно посмотрела на Филиппа Филипповича, а тот сказал:

— Вы хотите знать, в чем именно он заключается? Могу рассказать! Однако тогда придется вернуться в год 1777-й, когда молодой граф вернулся со своей заморской женой в Россию. Графиня была очень красива, но своенравна. И, по слухам, как и муж, не чуралась занятий черной магией. Доподлинно известно, что первого своего ребенка она родила в начала 1778 года. Второго — в 1780-м, третьего — в 1783 году. Графиня скончалась во время родов своего последнего отпрыска. Официально она якобы разродилась мертвым ребенком. Причем первые двое детей выжили, выросли, завели семьи. И вот этот третий ребенок… По неофициальной версии, он тоже выжил!

Профессор взглянул на Женю и сказал:

— Только был это не ребенок самого графа, точнее, не только его…

— Не только его? — спросила Евгения. — Но как такое возможно? Чей же тогда, если не только его?

— Повелителя мух! — сказал Нехороших, и от этих слов у Жени екнуло сердце. — Да, граф во что бы то ни стало хотел позволить своему хозяину принять человеческий облик. А для этого нужна была женщина, готовая зачать ребенка от… От черта! Таковой стала в итоге сама графиня! И, как намекают некоторые источники, в тот год она родила ребенка — ребенка сатаны! До этого, конечно, имел место ритуал зачатия, но как он проходил, лучше вам не знать, все это чрезвычайно неаппетитно…