Антон Леонтьев - Венец творения

Внезапно я увидела, как из беседки кто-то вышел, точнее, буквально вывалился . Это был господин Ушайко, причем он был в ужасном состоянии — дрожал, едва не плача. При этом руки у него были, кажется, чем-то выпачканы.

То ли не видя меня, то ли полностью игнорируя, он устремился сквозь кусты куда-то прочь. Неприятное чувство охватило меня, и я зашла в беседку. Там, около лавки, я и нашла ее. Белое платье, скомканная шляпка. Татьяна Аристарховна, банкирская дочь. Она была мертва — кто-то убил ее! Причем убил необычайно зверским образом, описывать который я не рискну даже в своем дневнике. Чувствуя, что меня мутит от этого натюрморта смерти, я выбежала из беседки и наткнулась на скакавшую рядом Женечку. Она собралась было проскользнуть в беседку, но я, ласково удержав ее, отвела прочь. А затем шепнула графу Григорию Борисовичу об ужасной находке, сделанной мной в беседке».

«26 июня 1913 года . Конечно, праздник тогда пришлось немедленно завершить. Вызвали полицию, началось разбирательство. Я поведала все, что мне было известно, утаив, конечно же, встречу с Сашенькой, игравшей теперь роль княжны Хованской. И конечно же, рассказала о том, что господин Ушайко был в беседке с покойницей! И что его руки были чем-то замараны!

Ушайко допросили, и он уверил, что сам случайно наткнулся на тело и попытался привести несчастную в чувство, решив сначала, что она просто потеряла сознание. Как бы не так! Даже его подслеповатые глаза должны были рассмотреть, что… Что голова банкирской дочки была практически полностью отделена чем-то острым от туловища!

Но ему поверили и его отпустили. Убийцу так и не нашли, однако нельзя было представить, что он находился среди гостей. Или все же так и было? Деяния списали на сумасшедшего бродягу, который проник во время праздника в сад и лишил жизни несчастную особу.

Можно представить, что настроение на Мухиной даче после этой кровавой находки царит подавленное. Никто не говорит о том, что произошло, граф лично распорядился об этом, но сие только все усугубляет. Слуги все же шепчутся, что это не к добру. А старый лакей утверждает, что такое на Мухиной даче уже было — чуть ли не полвека назад, когда он был еще подростком! Что и тогда летом, якобы в тот же самый день, что и в этот раз, убили одну из служанок — и тоже нечеловеческим образом! И ее обезглавленное тело также обнаружили в беседке!

Я же не могла отделаться от воспоминаний о том, что когда-то говорила мне Сашенька, теперь госпожа Тугодумова. Она ведь вела речь о московском Джеке-потрошителе, убивавшем тогда девиц легкого поведения! Неужели… Неужели этот нечестивец добрался теперь до Мухиной дачи? Но почему в этот раз жертвой стала не жрица любви, а хоть и крайне противная, однако ж благопристойная банкирская дочка?

Или… Или убийца следовал за мной по пятам? Думать об этом не хочется. Сегодня ночью, когда все легли спать, я спустилась в кухню, дабы взять воды. И увидела, как старый граф отворяет дверь подвала, явно желая спуститься туда. В руках он снова держал большую миску с кашей! Меня он не видел, я же тотчас вернулась к себе в комнату, заперлась и, несмотря на то что погода стоит жаркая, закуталась в шаль, дрожу и пишу эти строки…»

«6 июля 1913 года . Итак, еще ночь, а я по-прежнему доверяю своему дневнику самые жуткие тайны. В этот раз хочу зафиксировать то, чему только что стала свидетельницей. Ибо, нарушая все мыслимые и немыслимые запреты, я все же спустилась в подвал! И увидела там такое… Однако ж обо всем по порядку…

Я все эти дни думала о том, что же находится в подвале Мухиной дачи и почему граф регулярно спускается туда с миской, полной еды! Я исключила возможность того, что там содержится пленник человеческого рода — такое я себе представить не могла. Но что допускала, так это пленника царства животного! Например, какое-то опасное животное, привезенное из дальних краев и заточенное в подземный карцер. Нет, не льва или гиену, а, скажем, какую-нибудь человекоподобную обезьяну. Тут, признаюсь, я позволила своей фантазии обратиться к «Убийству на улице Морг» Эдгара Алана По, которую обнаружила в графской библиотеке и, содрогаясь от ужаса, перечитала. А ведь не исключено, что там, в подвале, сидит злющий и алчущий крови орангутанг, который на днях вырвался и убил дочку банкира?

Конечно, орангутанг не мог совершать убийства и в Москве, но ведь это могли быть совпадения! Меня занимала сейчас смерть в беседке, и я была уверена, что она имеет прямое отношение к тому, что томилось в подвале.

Посему я решила проникнуть туда, однако как? Ключ был у экономки Луизы Артамоновны, но носила она его на шее. Не проникать же к ней ночью в будуар, дабы попытаться снять ключ во сне?

Я знала, что граф раза два, если не три, в неделю спускается в подвал с миской, полной еды. И делает он это в основном поздно вечером или ночью. Поэтому оставалось только одно: спрятаться в кухне и ждать!

Так я и поступила. Но в первую ночь он не появился. Зато пришел во вторую, сразу после полуночи, когда я уже было решила, что и сегодня мне тоже не повезло. Я даже задремала, но пришла в себя, услышав звук поворачивающегося в замке ключа и отворяемой тяжелой двери. Выглянув из-за стола, за которым сидела, я увидела графа, отомкнувшего дверь в подвал.

Он спустился туда, прикрыв за собой дверь. Я, выждав несколько минут, показавшихся самыми томительными в моей жизни, осторожно подошла ко входу в подвал. А затем быстро открыла дверь и спустилась по лестнице вниз. Оказавшись у ее подножия, я растерялась, не зная, куда идти — направо или налево? Однако, заметив в одном из коридоров тусклый отблеск керосиновой лампы, при помощи которой граф освещал себе путь, я поняла, куда он двинулся.

Подвал являлся королевством старых вещей, коих здесь было великое количество. Наверняка были здесь и настоящие раритеты, и древние сокровища, но меня они не занимали — как, впрочем, и графа тоже.

Я скоро нагнала его, однако сохраняла почтительно расстояние, не желая, чтобы он заметил меня. Ибо даже представить не могла, что в таком случае ожидало меня! Увольнение было самым безобидным вариантом. А вдруг я тогда просто исчезну? Похоронить меня в подвале можно без всяких проблем, никто никогда не найдет — и моим телом полакомятся крысы…

Или то, что обитало в тайной комнате!

Граф несколько раз оборачивался, словно чувствуя, что я иду за ним по пятам, однако темнота надежно скрывала меня. Шли мы, как мне показалось, ужасно долго. Наконец, мы оказались в тупиковой комнате, из которой не было прохода в соседнюю. Затаившись на пороге, прячась за грудой старой мебели, я следила за каждым его движением и размышляла о том, что же граф намеревается делать в этом унылом помещении, в котором явно никто не обитал, за исключением пауков и грызунов…