Антон Леонтьев - Венец творения

Поставив керосиновую лампу на пол, граф произвел какие-то манипуляции со стеной, и вдруг я заметила, что он опустил вниз невесть откуда взявшийся рычаг. Вслед за этим свершилось невероятное — часть стены отъехала в сторону , обнажив старинную, обитую кованым железом дверь!

Граф снова оглянулся, потому что я, возбужденная увиденным, подалась вперед и наткнулась на старый стул, который коварно затрещал. Он даже посветил в мою сторону лампой и проворчал себе под нос, что крысы окончательно обнаглели.

Затем он произвел какие-то манипуляции с дверью, в которой, насколько я могла судить, не было ни ручки, ни даже прорези для ключа! Однако ж, как-то открыв ее, он зашел в помещение, которое скрывалось за ней.

Я прислушалась — и не сомневалась, что услышала утробное урчание и чавканье! Его сиятельство кормил то, что жило там, в тайной комнате, за фальшивой стеной! Минут через десять он вышел с пустой миской, произвел манипуляции и закрыл дверь. А потом привел в движение фальшивую стену, надежно скрывшую доступ в тайную комнату. На этот раз я сумела рассмотреть, где находился рычаг.

Затем, подхватив лампу, граф двинулся в обратном направлении. Он прошел всего в полуметре от меня, притаившейся за старой мебелью, я могла видеть его бакенбарды и стоячий воротник, но меня Григорий Борисович не узрел. Следя за ним, я запоминала путь, поняв, что он всегда сворачивал в одну сторону. Значит, на обратном пути мне надо сворачивать в другую.

С собой я прихватила свечу и коробок серных спичек. Когда граф исчез, я вышла из своего укрытия и подошла к стене. Я дотронулась до нее, постучала по ней — работа была великолепная! Никто бы никогда и предположить не мог, что за ней находится тайная дверь в тайную комнату!

Рычаг был хитроумно запрятан и замаскирован в крошечной нише. Чтобы открыть ее, требовалось нажать на крошечную ракушку, заключенную в одном из кирпичей и чуть выпиравшую наружу. Но чтобы установить это, мне понадобилось долгих двадцать минут!

Наконец, я открыла нишу с рычагом, потянула его вниз — он шел с большим трудом. Но все же, звякнув, он опустился — и в этот момент часть стены поехала в сторону. Затаив дыхание, я подошла к двери.

Дверь была, как в страшной сказке о Синей Бороде и его тайной комнате. Комнате, в которой злобный герцог хранил головы своих предыдущих жен! Дверь была особой конструкции и, как я уже успела убедиться, без ручки, навесного замка и прорези для ключа. Но как тогда она открывалась?

Поразмыслив, я пришла к выводу, что здесь используется тот же принцип, что и при сокрытии рычага, приводящего в движение стену. Я стала ощупывать обшивку двери, случайно нажала на одну из заклепок где-то в самом низу, и вдруг одна из металлических полосок, тихо звякнув, откинулась на петлях, и я увидела перед собой странный механизм.

Присмотревшись, я поняла, что это подобие механизма, который используется в банках — дверь открывалась не при помощи ключа, а посредством введения особого кода из чисел или букв! Так и есть, требовалось ввести шесть знаков в определенной комбинации путем передвижения шести крошечных рычажков. Я покрутила один из них, увидела вереницу чисел, букв, а потом и зодиакальных символов. Откуда я могла знать, какая комбинация была верной? Набирать наобум и надеяться, что я случайно угадаю верный код, было сущим идиотизмом — за этим занятием я бы могла провести последующие десять тысяч лет!

Я приложила ухо к двери и вдруг услышала, что за ней кто-то копошится. И урчит . Страх охватил меня, я отпрянула в сторону, и в этот момент до меня донеслись шаги, а соседние комнаты озарились мертвенным светом. Я сумела быстро повернуть рычаг, и стена с тихим скрипом закрыла собой тайную дверь. Только нырнув обратно за груду старой мебели, я поняла, что зажженную свечу так и оставила стоять подле убежища монстра.

Появился граф, который, как коршун, бросился на свечу. Затушив ее, он снова привел в движение фальшивую стену, убедился, что дверь заперта, и потом стал внимательно освещать все углы комнаты. Дрожа, я молила Господа о том, чтобы меня граф не обнаружил.

Мне повезло. Бормоча что-то странное, граф удалился. Не знаю, как долго я сидела, чувствуя, что меня колотит крупная дрожь, опасаясь, что граф снова неожиданно вернется. Поняв, что он больше сюда не наведается, я побежала в обратном направлении, опасаясь самого ужасного — что дверь из подвала будет заперта!

На мое великое счастье, она была не заперта, а только прикрыта. Я выскользнула из нее, услышав в кухне громкие голоса. Осторожно заглянув туда, я увидела старого графа и его сына.

— Ведь это ты был в подвале, ты пытался проникнуть в его убежище! Хотя знаешь, что тебе делать это запрещено! — грохотал граф-отец.

Граф-сын, опустив голову, молчал. Значит, Григорий Борисович заподозрил Михаила в том, что он проник в подвал! И теперь отчитывает его!

Я незаметно поднялась к себе в комнату, заперлась и тотчас открыла дневник. Теперь же, когда я изложила эти ужасные события, у меня оформился вопрос, смутно тревоживший меня все это время: «А кто сказал, что убийцей не может быть старый граф?»

«9 июля 1913 года . Но ведь и молодой граф, милый Михаил Григорьевич, тоже что-то знает. Хотя я не сомневаюсь в том, что он не на стороне отца, иначе бы тот в такой ярости его не отчитывал. Как я заметила наутро после моего жуткого путешествия по подвалу, его сиятельство старший граф не разговаривает с его сиятельством графом младшим. Значит, Михаил Григорьевич воспротивился воле отца и, не исключено, потребовал от него разъяснений.

Или даже прекращения убийств!

С Михаилом Григорьевичем, который был в последние дни задумчивый и грустный, мы столкнулись в саду. Завидев меня, он повеселел. Не выпуская из поля зрения Женечку, я разговорилась с ним. Внезапно я почувствовала, как молодой граф взял мою руку. А потом поднес к губам и страстно поцеловал.

— Евгения Аксентьевна… Женечка… Вы — человек, которому я могу довериться… Наше семейное гнездо проклято… Тут не место ни вам, ни моей сводной сестрице…

Он бросил взгляд на веселившуюся Женечку.

— Что вы хотите сказать, Михаил Григорьевич? — прошептала я слабым голосом, чувствуя, что нахожусь на грани обморока. Я знала, что он хочет мне что-то поведать! Поведать тайну своего жестокого и деспотичного отца! И тайну того, что жило в подвале!

— Женечка, называйте меня Михаилом… Или Мишелем… Или Мишенькой… — произнес он, увлекая меня в беседку. Мне было несколько боязно сидеть на скамейке, зная, что всего пару недель назад там было обнаружено тело зверски убитой барышни, но ведь следы крови давно затерли, а несчастную увезли и похоронили на Новодевичьем кладбище в Первопрестольной.