Антон Леонтьев - Венец творения

Интересно, а кто вызвал полицию и пожарников? Не сами же они решили наведаться к этой даче?

Пожарники, кажется, сатанистами не были, потому что между ними и директрисой началась бурная дискуссия. А потом раздался чей-то истошный голос:

— Тут горит, тут!

Пожарники, оттеснив директрису и ее подругу, ринулись на дачный участок. А через несколько секунд Женя услышала через дверь чей-то голос:

— Женя, вы здесь? Я пришла вас спасти!

Это был голос Люси! Возликовав, Евгения отомкнула дверь — и упала в объятия своей домоправительницы. Та, убедившись, что с Женей все в порядке, увлекла ее по лестнице вниз. Дачу они покинули через черный ход, располагавшийся с другого конца коттеджа. Причем ни пожарные, тушившие горевший сарайчик в глубине сада, ни суетившиеся рядом директриса и ее подруга их не заметили.

Автомобиль Люси был припаркован на соседней улице, и только очутившись в нем и поняв, что они едут прочь от страшного места, Женя дала волю накопившимся чувствам и зарыдала.

Люся, лихо держа одной рукой баранку, другой протянула Жене платок и сказала:

— Ничего, ничего, все позади! Мы едем в Москву, в квартиру моих родителей. Потому что на Мухину дачу, полагаю, вы возвращаться не желаете…

Вытирая слезы, Женя подтвердила, что не желает. И сказала, когда их автомобиль наконец оказался на поливаемой дождем МКАД:

— Предлагаю перейти на ты! Ведь ты мне жизнь спасла! Из рук сатанистов вырвала! А как ты узнала, где меня искать?

Люся улыбнулась, пожала плечами и произнесла:

— Ну, то, что директриса еще та штучка, ты сама давно заподозрила. Я же сегодня смоталась в Москву, отдала ее печенюшки и вареньице в лабораторию, а потом поехала обратно. На Мухиной даче тебя не было, и это несмотря на то, что разыгралась непогода. Я поняла, что с тобой случилось что-то неладное. А кто больше всего зависает у нас на даче? Правильно, Убей-Волк! Только я рассудила, что к себе в крошечную квартирку она тебя не потащит. Зато на дачу своей подруги… Я туда и отправилась, а то, что около дуба я увидела открытый люк, который ведет куда-то в подземелье, и обнаружила на траве перламутровую пуговицу от твоего плаща, меня окончательно убедило в том, что директриса имеет к твоему исчезновению непосредственное отношение!

Она указала на пуговицу, что покоилась под лобовым стеклом на панельной доске. Женя, не удержавшись, чмокнула свою спасительницу в щеку.

Тут зазвонил мобильный Люси — на связи был Артем.

— Нет, не принимай звонок! — закричала что было силы Женя. — И лучше вообще выключи телефон, иначе они нас запеленгуют!

Люся поступила так, как просила Евгения, и тихо спросила:

— Неужели и он тоже?

Женя же, ничего не отвечая, уставилась в окно, залитое струями дождя. Да, прочь с Мухиной дачи, прочь от Артема и «милой» директрисы! Этот этап ее жизни закончился окончательно и бесповоротно. И она знала, кто был в ней главным героем.

Женя положила руки на живот и нежно погладила его.

30 апреля следующего года

— Все в порядке? — произнесла Люся, заглядывая в комнату к Жене. Та, кивнув, с трудом поднялась на ноги. Она подошла к зеркалу, взяла со стоявшей рядом вешалки халат и натянула его, а потом прошла в кухню.

Там ее ждал свежевыжатый ананасовый сок, горячие блинчики с творогом и медом и душистый травяной чай. Женя улыбнулась и опустилась на стул. Люся протянула ей тарелку и, указав на окно, произнесла:

— Кстати, синоптики не ошиблись! Надвигается грозовой фронт!

Женя отпила сока и взглянула в окно. Да, надвигалась непогода. Но большинству людей это все равно настроение испортить не могло — приближались долгие майские праздники, да и на следующей неделе прогнозировали резкое повышение температуры и солнце.

Но весна продолжала выкидывать фортели, и последний день апреля не был исключением.

Есть не хотелось, но Люся так вкусно готовила, что Женя не могла удержаться. Наверняка за те месяцы, что она жила в квартире ее покойных родителей, она поправилась, но что поделать!

Да, последние месяцы… Они коренным образом изменили ее жизнь. И не только ее. Происшествиями на Мухиной даче заинтересовался Следственный комитет, Женю трижды навещал неулыбчивый следователь. Директрису Убей-Волк и ее подругу объявили в розыск, но они исчезли в неизвестном направлении. Ведь в варенье и печеньях директрисы тогда обнаружили наркотики, подавляющие волю и вызывающие галлюцинации. Вот чем она их потчевала! Профессора Нехороших допрашивали, во время одного из допросов у него случился обширный инфаркт — и историк надолго попал в больницу. Однако все указывало на то, что он был в курсе похищения Жени. Прочих членов секты, увы, установить не удалось — сатанисты постарались спрятать все концы в воду. Однако Женя знала, что следствие все еще шло и что Кристину наконец-то выпустили под подписку о невыезде, однако обвинения в убийстве мужа окончательно не сняли.

Артем… С Артемом она больше не виделась, хотя он пытался связаться с ней, в особенности в первые дни. Женя приняла решение не рассказывать следствию о его причастности к ужасным событиям — как-никак, он все-таки был ее муж и отец ребенка. Поэтому Женя послала ему эсэмэс, сказав, что если он хочет увидеть ребенка, то пусть навсегда оставит ее в покое. А после выбросила старую сим-карту. Сам Артем, насколько она знала, надолго уехал за рубеж, куда-то в Силиконовую долину перенимать опыт и одновременно вести переговоры.

Без него было тяжело, особенно в первые недели. Потом боль притупилась, но окончательно не исчезла. Но Женя знала, что поступила верно. Так же верно, как и в самом конце декабря, когда подала на развод.

Да, надо было смириться с тем, что ее муж — сатанист и, не исключено, убийца. Однако она не могла засадить его в тюрьму, хотя он наверняка заслуживал этого! Ведь под сердцем она носила то, что их объединяло — их сына!

То, что у нее будет сын, Женя узнала от врача, которого ей посоветовала Люся. Как и то, что с ее ребенком все в полном порядке. Потому что мысль о том, что она носит в себе «ребенка сатаны», частенько тревожила ее, когда она, просыпаясь в чужой постели, вдруг испытывала невероятный страх. Обычно ей снилось то, что описывала в своем дневнике ее тезка: то, как ее привели в подземную пещеру и подвергли истязаниям.

Роды планировали на первую неделю мая, и Женя была рада, что ее сын увидит свет не в Вальпургиеву ночь. Нет, во весь этот бред она не верила, однако зачем рисковать?

Потихоньку она продолжала работать и быстро убедилась, что, несмотря на то, что денег, как раньше, много не было, можно было вполне ограничиться самым необходимым. И с ней были ее сын и ее лучшая подруга, нареченная сестра Люся. И ее работа!