Антон Леонтьев - Венец творения

Мама Жени опасливо спросила:

— Но как же это существо в подвале… И дневник несчастной гувернантки… Она что, все придумала? Или у нее были галлюцинации?

— Любой культ зиждется на чуде, однако подоплека любого чуда всегда обыденна, — сказал профессор. — Да, существо было, оно жило в тайной комнате, которую нашли под пепелищем. Но существо было, конечно, не одно — иначе ему было бы больше двухсот лет! Ритуал заключался в том, чтобы раз в пятьдесят лет женщина по имени Евгения дарила жизнь «ребенку сатаны», и отцом был один из представителей рода Бальзуевых-Мухиных, ведь именно в их жилах, по представлениям сатанистов, и текла кровь их рогатого повелителя…

Женя посмотрела на смутившегося Артема — он ведь в самом деле смущался того, что, оказывается, был потомком графского рода, хотя и по побочной линии. Как, впрочем, и профессор Нехороших: графские сынки любили крутить романы с крепостными девками.

— Первый граф сам возвел себя в статус, приближенный к их повелителю. Неплохо, не так ли? Думаю, он верил в эту сатанинскую ерунду, как верили и вовлеченные в нее соседи. Еще бы, ведь они могли лицезреть ребенка дьявола! И это укрепляло их веру!

Директриса, давно рвавшаяся что-то сказать, заявила:

— А ребенок был! И именно такой, каким его описывает несчастная гувернантка. Точнее, это был уже тогда не ребенок, а пятидесятилетний человек.

— Человек? — поджала губы мама Жени. — Но ведь он выглядел как монстр!

— Человек! — подтвердила энергичным кивком директриса. — Но страдавший редким генетическим, передающимся по наследству заболеванием. Так называемой болезнью Гюнтера, или эритропоэтической порфирией. Страдающие этим крайне редким заболеванием не выносят свет, страдают от язв, в итоге превращающих их лицо и тело в некое подобие живой мумии или монстра! У многих отмечается излишний рост волос и прочие деформации, например костей черепа. Да, с точки зрения суеверного человека, подобный ребенок — дитя дьявола! А взрослый, выросший в изоляции, встречающийся только со своим тюремщиком, что приносит ему еду, не умеет толком говорить и остается на уровне умственного развития трехлетнего ребенка. Впрочем, последнее дитя, сгинувшее во время пожара, испепелившего Мухину дачу, умело немного изъясняться, читать и писать и даже попыталось когда-то обратиться к вам, Женечка, с мольбой о помощи, вбив текст в забытый вами в подвале мобильник. А Женей он назвал вас, потому что знал — так звали его мать, генеральскую жену, жертву предпоследнего цикла. Причем этот несчастный время от времени умудрялся покидать свою тайную комнату, поднимался иногда по ночам из подвала в дом, впрочем, страшно боясь оставлять его — все, что находилось вне Мухиной дачи, было в его воображении ужасным и опасным. Помните, что эта болезнь гнездится и в генах вашего внука! И, не исключено, в каком-то поколении даст о себе знать…

Женя вздохнула и посмотрела на спящего сынка. Да, все это было так: генный дефект привнесла в графский род жена-англичанка, а ее супруг то ли поверил в то, что это ребенок сатаны, то ли решил использовать болезнь в своих низменных целях. И так как каждый раз отцом ребенка был один из рода Бальзуевых-Мухиных, то имелась вероятность того, что ребенок появится на свет именно с синдромом Гюнтера. Несколько раз так и было, но в последний цикл закономерность нарушилась — еще бы, ведь вероятность проявления болезни была изначально ничтожна, но в ряде случаев она реализовалась! До последнего ритуала…

— Так, значит, секта поклонялась больному ребенку? — спросил разочарованно отец Жени.

— Они поклонялись тому, кому хотели поклоняться в силу собственной испорченности и грехов, а ритуал рождения ребенка раз в пятьдесят лет только сплачивал их и настраивал на ожидание чуда. А до рождения они творили бесчинства, принося жертвы своему хозяину, — пояснил профессор. — И эти физически здоровые люди намного страшнее несчастных, страдающих такой генетической аномалией…

— А все остальное — шулерство, промывка мозгов и безграничная вера самих адептов, — вставила Калерия Ильинична. — Членство в сатаническом обществе буквально передавалось по наследству от одного поколения к другому! А внешне это были такие милые, добропорядочные люди!

«И это намного страшней карикатурного семейства людоедов-мутантов из дешевого фильма ужасов», — подумала Женя.

— Господи, многие из тех, кого я знаю, оказались сатанистами! — продолжала тем временем директриса. — Моя боевая заместительница в гимназии по учебно-воспитательной работе — ужас да и только! Подумайте только, чему она учила детей! Или отец безобразника Девяткина — тот и хулиганил оттого, что не хотел смириться с теми ужасами, которые происходили в его семье и в которые постепенно начал втягивать его отец. Или, к примеру, владелец аптеки в Анчуткино и…

Она махнула рукой, помолчала и добавила:

— О том, что сатанисты свили здесь гнездо, было известно в определенных кругах. И некоторые из бывших сатанистов, то ли поняв, что все это обман, то ли решив покаяться и стать на путь исправления, тоже не стеснялись разглашать их тайны. Так что неудивительно: если на Мухиной даче завелись сатанисты, то где-то поблизости должны были завестись борцы с сатанистами! То есть — мы!

Она победоносно посмотрела на соратников, а профессор заявил:

— Причем и Артем, и я — из Бальзуевых-Мухиных! То есть мы выступили против тех в семье, кто поклонялся злу!

Женя посмотрела на мужа, который виновато прятал глаза. Да, он ей многое не рассказал: ни когда они познакомились, ни когда поженились. Впрочем, он ведь и не мог — потому что принес клятву не разглашать то, чем занимается общество борцов с сатанистами!

Женя так и не узнала, почему он остановил свой выбор на ней. Нет, у нее не было сомнения в том, что Артем ее любит. Но не повлияло ли на его выбор ее имя, столь значимое для сатанистов и борцов с оными? Похоже, Артем сопротивлялся до последнего, упорно не желая втягивать ее в это, но так уж вышло, что она захотела приехать осматривать Мухину дачу. И он понял, что от судьбы не уйдешь… Или от случайности…

Директриса посмотрела на Женю и провозгласила еще один тост — за храбрость и настойчивость. А потом пояснила, что имеет в виду себя:

— Да, да! Потому что я опекала вас, Женечка, понимая, что сатанисты тоже попытаются добраться до вас! Клянусь, что я понятия не имела, что мой кузен Безхлебицын — их глава! Он чрезвычайно правдоподобно изображал из себя эксцентричного и безобидного чудака. И туманно намекал, что главная сатанистка — это я…

Настал черед Жени виновато прятать глаза. Да, она в этом и не сомневалась, доверившись в итоге Люсе — закоренелой оккультистке! Наверняка она же, только загримированная, работала тогда экономкой и у Кристины с Толяном…