Наталья Солнцева - Пассажирка с «Титаника»

– Когда ты сможешь повторить это? – спросил Менат.

– Не знаю… мне нужно восстановиться. Пройдет недели две-три.

– Скоро мы уедем из Москвы! – мечтательно произнес он. – В теплые края. Улетим, как ласточки. Ты любишь тепло, Уну? Мы будем жить по-царски. Поселимся где-нибудь на Кипре… или в Александрии.

– Там очень жарко! – испугалась я. Возвращение в прошлое не сулило мне ничего доброго.

Менат с воодушевлением, которого я не разделяла, расписывал прелести нашего безбедного существования.

– Один-два «проекта» в год, и валюта рекой потечет на наши заграничные счета.

Я хотела бы заткнуть уши и не слышать о «проектах», понимая, что подразумевает под ними мой жестокий возлюбленный.

– Нас раскроют…

– Никто!.. Никогда!.. Как они догадаются, Уну? А если и догадаются, то не докажут. Не бойся. Я сумею укоротить нос любопытным и умникам.

– Ты… будешь убивать тех, кто…

– Тсс-с-с! – приложил он палец к моим губам. – Не произноси этого слова. Я не убиваю, я помогаю смерти собирать урожай. Это неотвратимо и все равно случится с каждым не сегодня, так завтра. Человек смертен. Не мы с тобой придумали такой конец. Мы только косим траву на необъятной ниве…

У меня закружилась голова, и я пошатнулась. Менат подхватил меня, виновато забормотал:

– Прости, Уну… тебе необходимо подкрепиться и отдохнуть. А я болтаю и болтаю. Поедем в ресторан?

– Я хочу домой…

Только в лифте, который мягко нес нас на самый верх дома, я ощутила прилив сил, которые, казалось, меня покинули.

– Добро пожаловать в Поднебесную! – воскликнул мой супруг и на руках внес меня в шикарную квартиру. Так он называл наше жилище, выше которого были лишь небеса.

Мы пили шампанское и закусывали фруктами и шоколадом. Я притворно веселилась, но вдруг мой смех оборвался. Полились слезы.

– Ты плачешь? – поразился Менат. – Это от счастья. Я рад, что сумел сделать тебя счастливой.

Самое ужасное, что у меня не было возражений. Он дал мне все, о чем я не смела и мечтать. Он разбудил во мне любовь, а я, неблагодарная, порчу ему настроение.

«Ты всегда все портишь, тварь! – всплыл в моей памяти злобный голос матери. – Ты все портишь, маленькое чудовище!»

– Что с тобой? – огорчился Менат.

– Плохо себя чувствую… пройдет.

Той ночью мне приснилось, что я смотрю в зеркало… и оттуда, из черных зрачков красавицы с жемчугами на шее, бьет темная молния…

– А-а-ааа!.. Ааа-аа-аааа!..

Кто-то тряс меня за плечи и повторял:

– Проснись, Уну!.. Проснись!.. Да просыпайся же…

Я открыла глаза и увидела склоненное лицо мужчины в темноте, подсиненной светом луны.

– Ты кричала во сне, – взволнованно сказал он.

Я пыталась вздохнуть и не могла. Вместо слов из моего горла вырывались сдавленные хрипы.

Мужчина вскочил, распахнул стеклянную дверь, которая вела на крышу, и вынес меня наверх.

– Дыши, Уну!.. – кричал он. – Дыши!..

Над нами висело бархатное покрывало ночи, расшитое звездами, как в храме Осириса. От него веяло холодом, который проникал в мои вены и студил кровь…

Мужчина бил меня по щекам и требовал:

– Дыши!.. Давай!.. Дыши!..

Я видела руку Аменофис, которая манила меня за собой, и не хотела возвращаться.

– Дыши!.. – кричал мужчина.

Я разрывалась между ним и легкой фигуркой Аменофис, которая плыла над стеклом, отделяющим меня от звездного тела богини Нут [13]…

Удары по щекам становились все сильнее, я всхлипнула от боли и очнулась. Воздух хлынул в мои легкие, Аменофис исчезла.

– Где… она…

– Кто? – приподнял меня Менат. – Здесь только мы с тобой, Уну. Я и ты.

Мне было сладостно и горько видеть его страх.

– Я думал, что ничего не боюсь, – прошептал он. – Но я жутко испугался потерять тебя. Не делай так больше. Дай мне слово. Даешь?

– Угу…

Послышался то ли стук, то ли шорох, и я поняла, что идет снег. Белые хлопья падали на стекло, отделяющее нас с Менатом от ночного неба.

– Тебе приснился кошмар? – спросил он.

– Я люблю тебя…

В ту ночь я окончательно сделала свой выбор. Можно назвать это кармой или как угодно еще. Можно свалить все на судьбу. Но человек тем и подобен Богу, что он сам выбирает свой путь.

После третьей успешной попытки в клубе «Фишка» Менат стал напряженным и раздражительным.

– Что-то не так? – забеспокоилась я. – Ты недоволен мной?

– Ты ни при чем, Уну. Ты – вне всяких похвал. Это я чего-то не учел. Кажется, одна ищейка что-то унюхала. Пока это ложный след, но…

– Может, нам лучше уехать?

– Потом, когда я разберусь с ищейкой. Хм! Признаться, я в недоумении. Мы не оставили следов. Мы…

– Что один человек способен сделать, другой способен понять, – перебила я.

– По-твоему, я недооцениваю людей?

Объяснения застряли у меня в горле. Я привыкла к его полной уверенности в себе, а сейчас он выглядел растерянным и старался подавить свою слабость. Во мне вспыхнула жалость, и он почувствовал это.

– Любовь делает нас уязвимыми, – хмуро бросил он, собрался и ушел.

Впервые с тех пор, как я покинула Новохимск, мне захотелось выпить или уколоться.

Алкогольное и наркотическое опьянение существует с давних времен. Это далеко не современное изобретение. Средства забыться и впасть в транс были известны жрецам самых ранних культов. Аменофис сказала мне однажды, что пристрастие к опьянению любого рода – это тоска по первородной безмятежности, небытию. В этом смысле дилемма Гамлета «Быть или не быть?» стара, как мир.

«Если быть, то кем?» – размышляла я, глядя с крыши на раскинувшуюся внизу розовую от заката заречную Москву.

Кто мог бы мне ответить, кроме меня самой? Менат ушел. Я догадывалась, что он задумал. Разбираться с «ищейкой», которая каким-то неведомым образом сообразила, что жених на собственной помолвке умер не своей смертью.

«Титаник» с упорной неотвратимостью двигался навстречу айсбергу…

Утром девушки собрались и без всяких капризов согласились ехать с Сантой в деревню.

– Черный Лог? – переспросила Дина. – Прикольно.

– Мрачное название, – заметила Люба, облачаясь в выстиранные и высушенные шаровары. – Надеюсь, мы не останемся там навсегда?

– Это как получится, – ухмыльнулся Лавров, наблюдая за сборами. – Пошевеливайтесь, путаны. Время не ждет.

– Ну-с, готовы? – нетерпеливо осведомился великан, топчась в прихожей. – За мной, освобожденные женщины Востока!

Было решено, что он присмотрит за ними, пока ситуация не разрешится.

Сыщик прыснул со смеху. Танцовщицы канкана выглядели комично в костюмах одалисок, поверх которых натянули свитера из залежалых запасов Глории.

– Гляди, как бы они не сбежали, – предостерег он Санту.

– Пусть бегут, коли жизнь не дорога, – спокойно ответил тот. – Мое дело маленькое. Сказано доставить до места – доставлю. А если им жить надоело, с меня спроса нет.