Наталья Солнцева - Пассажирка с «Титаника»

Дорогой читатель!

Книга рождается в тот момент, когда Вы ее открываете. Это и есть акт творения, моего и Вашего.

Жизнь – это тайнопись, которую так интересно разгадывать. Любое событие в ней предопределено. Каждое обстоятельство имеет скрытую причину.

Быть может, на этих страницах Вы узнаете себя. И переживете приключение, после которого Вы не останетесь прежним…

С любовью, ваша

Наталья Солнцева

В крохотную, пропахшую духами гримерку заглянул администратор:

– Нана, пора выходить. Ребята уже разогрели публику, так что, поторопись.

Певица поправила волосы и вздохнула. Сегодня она с трудом заставила себя прийти в ресторан. Навалилась депрессия, хотелось лежать и ни о чем не думать. Сердце ныло, словно в предчувствии беды.

Нана была хороша собой и пользовалась успехом у мужчин. Некоторые посетители приходили в «Магриб» ради нее. Она обладала сильным голосом, стройной фигурой, изяществом и нежной пластикой. Яркие восточные наряды и броские украшения подчеркивали ее чувственность, волосы пышной черной копной падали на плечи.

– Почему так тошно? – спросила она свое отражение в зеркале.

Оттуда на нее смотрело прелестное лицо с тонкими чертами, печальное и бледное. Грузинская царевна, томящаяся в неволе.

Нана взяла кисточку и нанесла на скулы слой румян. Пора было идти петь, танцевать, развлекать подвыпивших гостей биржевого маклера. За эту вечеринку ей хорошо заплатили, и она должна работать до полуночи, а потом… как пожелает заказчик.

Она стряхнула оцепенение, гордо выпрямилась, улыбнулась и отправилась в зал, где ее встретили восторженными аплодисментами.

Все шло как обычно. Мерцающий свет… музыка… песни… танцы… звон бокалов и пьяные выкрики… снующие между столиками официанты. После нескольких песен Нане поднесли корзину чудесных белых роз. Но цветы, которые она обожала, на сей раз оставили ее равнодушной. Она с трудом сдерживалась, чтобы не бросить все и не убежать в свою гримерку. Ее постепенно охватывал гнетущий страх.

В «Магрибе» можно было не только сидеть, но и угощаться полулежа на мягких диванах. На каждом столике горели свечи в подсвечниках из стеклянной мозаики. Вдруг эти привычные огоньки свечей испугали Нану, показались ей глазами бешеных кошек, готовых вцепиться ей в горло и рвать, терзать до крови, до изнеможения и смерти…

«Боже, что со мной?» – с ужасом подумала она, расточая сияющие улыбки и посылая воздушные поцелуи.

Сегодня ей не пелось. Голос был сухим, ломким, она с натугой брала верхние ноты, но зрители, опьяненные алкоголем и обильной едой, не замечали этого. Они требовали продолжения и совали музыкантам мятые купюры, чтобы Нана исполнила их любимые шлягеры.

На угловом диване с бархатными подушками певица заметила мужчину, который пристально наблюдал за ней. Опять он! Таинственный незнакомец, которого она выделила среди остальных посетителей. Что-то в нем было магнетическое, притягательное… и пугающее.

Нана старалась не встречаться с ним взглядом, что вызвало на лице мужчины ироническую усмешку. Он отвернулся и сделал вид, что поглощен своей дамой. Нана оценила ее изысканную красоту. Гладкая прическа, жемчуг на длинной шее, узкое темное платье. Лицо дамы терялось в полумраке, но и без того ясно, что оно соответствует общему облику хозяйки.

Кто они? Друзья? Отец и дочь? Сестра и брат? Супруги? Любовники?

Нана испытала приступ ревности, который вылился в безысходную тоску. Кто она такая, чтобы ревновать этого чужого мужчину к его прекрасной спутнице? Ресторанная певичка!.. Одна из многих, приехавших в Москву на заработки. Разочарованная разведенная женщина, которая уже не надеется встретить свою любовь…

– «Сулико!.. Сулико!..» – донеслось из зала.

Компания грузин просила исполнить известную песню, и Нана сделала музыкантам знак начинать. Зазвучала нежная мелодия флейты…

Певица исподволь наблюдала за привлекшей ее внимание парой. Мужчина закусывал. Дама ничего не ела в отличие от своего спутника. Он что-то сказал ей, она кивнула.

Мужчина быстро взглянул на Нану, и она чуть не забыла слова песни, запнулась, но вышла из положения, воспользовавшись тем, что мало кто из присутствующих понимает грузинский язык. У нее пересохло в горле, а в теле разлился жар. Не хватало еще опозориться!

Она взяла себя в руки и допела «Сулико» до конца. Пожилой грузин крикнул «Браво!» и передал музыкантам шампанское и поднос с фруктами.

Нана низко кланялась, преодолевая дрожь в коленках. Скорее бы отработать, вызвать такси и уехать домой. Ей нужен отдых. Она измучилась, устала.

«Сегодня же попрошу у директора отгул, – думала певица, борясь с дурнотой. – Он будет недоволен, но я его уговорю. Всех денег не заработаешь…»

Сердце выскакивало из груди, словно она пробежала стометровку. Отчего-то Нана боялась поднять глаза. Казалось, она увидит что-то жуткое, неотвратимое, как сама смерть.

«Это все нервы, – пульсировало в голове. – Невыносимое напряжение последних недель. Работа допоздна, вынужденные ужины с поклонниками, езда на другой конец города, короткий сон в съемной квартире, а утром изнурительные тренировки в танцзале, уроки вокала. Боже! Я этого не выдержу! Не выдержу…»

Усилием воли певица заставила себя выпрямиться. Тусклые огни ламп, язычки свечей, публика, официанты, блеск позолоты, гул голосов, рукоплескания – все смешалось, помутилось и слилось в серую массу. В лицо ударил темный свет. Последнее, что увидела Нана перед тем как упасть, был мужчина, который встал со своего места на диване, и юная красавица с безмерным ужасом в глазах…

– Катя?

Молодая женщина подняла голову и встретилась взглядом с рослым, щегольски одетым брюнетом, который остановился рядом с ее столиком. – Какими судьбами? Не ожидал увидеть тебя здесь.

Она сделала вид, что удивлена и обрадована. На самом деле Катя в надежде на встречу регулярно приходила в эту маленькую уютную кофейню, где иногда любил посидеть Роман Лавров.

– Не думал, что такие изысканные дамы, как ты, посещают подобные заведения, – он бесцеремонно уселся напротив и уставился на нее. – Ты похорошела. Развод пошел тебе на пользу.