Юлия Алейникова - До последнего удара сердца

– Обалденно! Феерично! Классно! Круто! Как всегда! – бурля от восторга, Трупп тряс Женину руку. – Ну, Потапова, ну, молоток! Взорвала аудиторию! А момент, когда она на тебя с ножом бросилась, просто за гранью! Знаешь, у меня уже наметочки есть, кого из спонсоров поиметь можно! Я уже два банка на крючок насадил, и плюс сосисочная империя! Эх, Потапова! Скоро мы с тобой… – заговорщицки прошептал ей на ухо Тенгиз Карпович, а вместо окончания фразы озорно подмигнул.

– Ага. Вот и славно, – устало кивнула Женя, у которой после эфира, вследствие сильнейшего нервного напряжения, всегда наступал упадок сил. – Нам теперь спонсоры понадобятся как никогда. Видеооборудование в квартире Стрижелецкой было установлено незаконно, и хотя Володя со следователем обещали нас прикрыть, но зная Стрижелецкую, уверенно заявляю, нас ждет долгий изматывающий судебный процесс.

– Что? Судебный процесс? Ты с ума сошла? Да еще и долгий? Ты представляешь, какие это бабки? – тут же развернулся на сто восемьдесят градусов Трупп.

– Не нравится? Вырежьте этот эпизод из передачи, принесите Стрижелецкой в эфире извинения и соглашайтесь на отступные, – вяло посоветовала Женя и, больше не обращая внимания на главреда, побрела в свою гримерку.

Эфир получился сногсшибательным. После ареста Стрижелецкой поучавствовать в эфире согласились помимо Нади Огаревой супруги Харченко, тем более что дорогу и гостиницу оплачивал канал, подруга скончавшейся за несколько дней до эфира Анны Павловны Михайловой Ольга Сергеевна, старенькая санитарка баба Шура из НИИ трансплантологии, которую помог разыскать Харченко.

Запись неофициального визита журналистки Потаповой к Виктории Стрижелецкой и циничные признания последней произвели эффект взорвавшейся бомбы. Если бы Виктория Дмитриевна была на свободе, не исключено, что нашлись бы желающие линчевать ее без суда и следствия. Во всяком случае, многие телевизионные каналы, включая и федеральные, развернуто осветили дело врача-убийцы Дробышевой Виктории Дмитриевны и проведенное Женей расследование, тем более что основные события этого преступления разворачивались в столице, там же проживало большинство действующих лиц этой истории.

Всю предэфирную неделю Женя крутилась как волчок, почти без сна и отдыха, даже похудела на пару кило, так что официальный ответ на Володино предложение ей дать было просто некогда. Хотя иногда перед сном она и возвращалась мыслями к этому чудесному, приятно волнующему событию, что ни говори, а сделанное в присутствии такого числа мужчин предложение руки и сердца здорово поднимает рейтинг. Но едва она предпринимала попытку обдумать Володино предложение всерьез, представить себе их совместную жизнь и разобраться в своем отношении к адвокату Скрябину как к мужчине, глаза ее начинали слипаться и она почти мгновенно проваливалась в крепкий, глубокий сон, лишенный сновидений.

Несколько раз звонил Платон. Теперь, вероятно по совету Лизы, он проявил максимальную настойчивость, вследствие чего дважды встречал Женю с работы, после чего на следующее утро она была вынуждена добираться до работы на такси, и даже угощал ужином, в ходе которого Женя молча, торопливо ела, практически не имея сил на светскую беседу. Но Платон был не капризен и излишних требований к ней не предъявлял, а напротив, был крайне терпелив и заботлив, чем заслужил ее искреннюю симпатию и благодарность.

Александр Прокофьевич затаился и никак себя не проявлял фактически до самого дня эфира. Будь у Жени чуть больше свободного времени, она бы, наверное, заволновалась, а так лишь с удивлением отметила. А накануне вечером он позвонил ей и очень серьезным, лишенным всякого намека на игривость или флирт тоном попросил о встрече. Этот тон настолько Женю заинтриговал, что она согласилась, несмотря на огромные синяки под глазами, поздний час и хронический недосып. Встретились они недалеко от Жениного дома, в ресторане «Русский китч», Логунов был пугающе молчалив и печален, или это его серьезность так проявлялась?

Он долго держал Женю за руку, глядя ей в глаза пронзительным испытующим взглядом, отчего она чувствовала себя неуютно и очень нервничала. Когда же официант принес заказанные аперитивы, Логунов ее руку выпустил и, прокашлявшись, проговорил:

– Женечка, я понимаю, что мы не так давно знакомы, и, вероятно, у вас уже сложилось обо мне определенное и, возможно, не совсем лестное мнение. – Женя открыла было рот, чтобы произнести подобающие случаю возражения, но он ее остановил. – Это не ваша вина, а закономерное следствие моего легкомысленного поведения. И все же я прошу вас дать мне шанс. Наверное, все люди, даже самые легкомысленные и непостоянные, подходят к такому рубежу, когда все пустое и легковесное, что еще вчера привлекало, казалось комфортным и достаточным, вдруг начинает вызывать отвращение, пресыщенность и начинает хотеться настоящего. Настоящих глубоких чувств, отношений, обязательств, и вот, кажется, у меня этот момент настал, и возможно, этими переменами я обязан именно вам.

Женя сидела ни жива ни мертва и не верила собственным ушам, то ли она от усталости плохо улавливает смысл, то ли… Логунов несет какую-то чепуху. Чего он от нее хочет? Женя нахмурилась от умственных усилий. О каких обязательствах он толкует?

– Женечка, я не требую от вас немедленного ответа, но прошу вас серьезно подумать. – Тут он сделал еще одну тревожно-волнительную паузу и закончил: – Женечка, выходите за меня замуж. Я обеспеченный человек с положением, у меня легкий уживчивый характер, я не капризен в быту, к тому же у меня есть домработница. Которую, – торопливо, сбивчиво объяснял Логунов в совершенно не свойственной ему манере, – вы, разумеется, можете уволить, нанять другую или поступить по собственному разумению. Конечно, мне бы хотелось со временем завести детей, но я ни в коем случае не хочу ограничивать ваши карьерные амбиции. В общем, я очень прошу вас серьезно обдумать мое предложение, и я очень вас прошу, не торопитесь. Я готов ждать.

Домой Женя вернулась ошарашенная, с очередным букетом, который был засунут ею в освободившуюся трехлитровую банку, поскольку вазу купить она так и не удосужилась.

Интересно, размышляла она, поправляя цветы, это всегда так бывает – то густо, то пусто? Или это стечение обстоятельств, следствие формы существования ее сумбурной, взбалмошной натуры? Или просто в жизни каждой девушки наступает момент, когда ей пора выходить замуж, и судьба дает ей на выбор несколько кандидатур: на вот, устраивай личное счастье. Угадала с выбором – прожила счастливо, нет – мыкайся, как хочешь.

Довести до логической точки эту витиеватую мысль Женя не смогла, потому что едва ее голова коснулась подушки, все мысли, смешавшись пестрым роем, упорхнули, не оставив следа.