Евгений Сухов - Криминальный репортер

— Ну, где-то так, — ответил я.

— Гм, — снова раздалось в трубке. А потом шеф спросил: — И сколько нам ждать прикажешь?

— Не более суток, начиная с этого часа…

— Суток? — удивленно переспросил шеф.

— Да. Сидите со спецом и камерой за вашим столом, пейте чай, травите байки…

— Только не надо указывать, что мне делать, — сердито произнес шеф, не любивший никакого давления на себя ни от подчиненных, ни от начальства. Впрочем, особого начальства над ним и не было, а подчиненные, кроме меня сейчас, никакого давления на шефа не оказывали, ибо делать подобное было бы, что называется, себе дороже…

— Я советую… Но как только от меня поступит звонок, специалист должен будет немедленно выехать в указанное мной место и установить там аппаратуру. Да так, чтобы ее никто не заметил, даже если будут специально искать.

— Если будут специально искать, то все равно заметят, — сказал шеф. — Есть соответствующие приборы.

— Полагаю, будет только визуальный осмотр, — произнес я. — Да и то беглый.

— Ну, тогда, возможно, и не заметят, — промолвил шеф. — Человек, который будет устанавливать аппаратуру, настоящий специалист.

— Хорошо. Ждите моего звонка.

— Надеюсь, овчинка выделки стоит? — спросил шеф напоследок.

— Стоит, — заверил я его. И завершил разговор.

Володя приехал не один. С ним еще двое мужчин, причем у одного под мышкой явно угадывалась кобура, а у другого в руке небольшой чемоданчик, скорее, саквояж, в котором, как я сразу догадался, была видеоаппаратура и необходимый инструмент для установки. Это тоже был специалист. Только Володин…

— Ну что, поехали? — спросил Коробов, после того, как познакомил меня с этими двумя.

— Поехали. А ты знаешь, куда?

— Есть тут пара местечек, — неопределенно ответил Володя, взглянув на того, что был с пистолетом под мышкой. — Надо все на месте посмотреть…

Первое «местечко» являло из себя недостроенный одноподъездный жилой дом на Маломосковской улице. Находился он в ее глубине; половина забора отсутствовала, и пройти на замороженную стройку мог любой желающий. Возле трех поднятых этажей недостроенной «башни» сиротливо стоял кран… Вообще, стройка представляла собой полную разруху. Всюду валялись расколотые бетонные плиты, куски сетки-рабицы, мятые ведра, обляпанные раствором, и прочий строительный мусор. На двери рабочей бытовки с дыркой вместо окна висел огромный амбарный замок, который, похоже, неизвестные личности не единожды пытались сломать, да не вышло. Умели делать замки при социализме!

Мы прошли на первый этаж. Здесь нам совсем не понравилось, поскольку и этажа практически не наблюдалось. А на железную арматуру устанавливать камеру, да еще скрытно, было бы весьма проблематично.

— Не пойдет, — сказал человек с чемоданчиком и посмотрел на того, у кого под мышкой была спрятана кобура, как если бы выспрашивал разрешение. — Надо ехать на Мостокинскую. Там высотка монолитная стоит…

Поехали… На проспекте Мира, как всегда, были пробки. Ехали по нему минут сорок, наблюдая за тем, как вырастает перед глазами недостроенный бетонный монолит без стен в тридцать этажей. Он представал перед нами, как гора: едешь к ней, едешь, а она растет и растет. И все равно до нее, оказывается, еще далеко. Зато если снимать «Кинг-Конга», то лучшего здания, по которому гигантская горилла будет взбираться, приняв ее за любимую гору, на которой она сиживала у себя на острове, любуясь на красный закат, и не найти. Помимо заката, горилла, отмахиваясь от надоедливых вертолетов, сможет еще полюбоваться на павильоны ВВЦ и на далекий Лосиный остров…

Наконец, мы поравнялись с бетонным каркасом, огороженным со стороны проспекта Мира забором с огромным щитом:

продажа квартир

жилой комплекс

«ТЕТРАКОЛОР»

Ниже под буквами имелся семизначный номер телефона, по которому гипотетический покупатель мог позвонить по вопросу приобретения квартиры в означенном доме, замороженном еще в самом начале мирового финансового кризиса.

С проспекта Мира к дому не подобраться, и мы свернули на Мостокинскую улицу. Высотка стояла в глубине, и, проехав дворами, мы попали на эту стройку. Здесь почти чисто: все, что можно упереть, — большое, да малое, — было давно уперто. Ворота забора открыты настежь, никакой охраны не видно. И правда, что сторожить? Бетонный тридцатиэтажный каркас? Остальное-то все уже растащили…

Мы прошли к дому, осмотрелись, поднялись по бетонным ступеням на второй этаж, повернули направо и вошли в будущую квартиру.

— Что ж, место вполне подходит, — сказал человек с пистолетной кобурой под мышкой, одобрительно покачав головой, как если бы намеревался здесь жить. — Как думаешь, Коля, — посмотрел на человека с саквояжем. Тот в ответ согласно кивнул и принялся за свое дело. Прошло минут сорок или около того, в течение которых специалист устанавливал камеру, что-то сверлил, замазывал, отходил от места, где установил камеру, оглядывая его и так, и эдак, как любитель живописи смотрит на понравившееся ему художественное полотно, подходя близко и отходя от него на несколько шагов, чтобы изменить ракурс.

Пока специалист занимался своим делом, человек с кобурой под мышкой поднялся сначала на третий этаж, потом спустился на первый, заглянул под лестничный проем, обошел все помещения на этаже, выбирая, наверное, место для засады. А мы с Володей тем временем вполголоса обговаривали детали операции. И он мне задал вопрос, который я совсем упустил из виду:

— А каким образом ты, или, вернее, тот человек, что якобы видел ее входящей в квартиру Санина в день убийства, и который станет просить у нее деньги за молчание, узнал номер ее телефона? Для этого ему как минимум нужно знать, кто она такая, как ее зовут и где она работает. Верно ведь?

— Верно, — я ошарашенно посмотрел на Коробова. — Блин, упустил этот момент.

— Точно, упустил, — промолвил задумчиво Володя. — Вот возьмет она и спросит, откуда, мол, вы меня знаете? Или как вы узнали мой номер телефона? И что ты ей ответишь?

— Могу ответить так: «Это неважно». Или «Не твое собачье дело», — произнес я не своим голосом, который, похоже, удовлетворил Володю. Но вот сам ответ его не очень устроил.

— Не убедительно. Если ты не ответишь прямо на ее вопрос, первое, что ей придет в голову, — это то, что звонит ей ее знакомый, который либо шутит, либо собирается срубить бабла на халяву, просто беря ее на пушку. Значит, он ничего не видел и не знает, а только догадывается. Денег платить она не будет и в условленное место их не принесет. И все на этом закончится…

— Ты прав, — сказал я. — Надо что-то придумать.

— Нужна легенда, — сказал Володя. — Убедительная, правдоподобная. Чтобы у нее не осталось сомнений в том, что человек говорит правду и просто не хочет раскрывать себя перед ней полностью. Что вполне оправданно.