Андрей Мягков - Осторожно, стекло! Сивый Мерин. Начало

На этот раз полученное от Мерина задание выглядело не ах каким сложным — любая салага легко справится, но уж больно нудным: обзванивать и опрашивать всех знакомых дам убитого Алексея Гривина. Во-первых, — почему только дам? А «кавалеры» что — уже не в счёт? Не могут поведать, как говорят в Одессе, «много хорошего»? Да с каких это пор? Что-то тут Меринок напутал. Перестарался. Вернее — недостарался, мальчик, надо бы пожурить маленького. Александров был на несколько лет старше своего начальника и в общении с ним, а уж тем более в мысленном к нему обращении, не скрывал откровенной снисходительности.

Он посчитал фамилии в гривинской записной книжке, и когда количество их перевалило за третью сотню, подумал, что Мерин не так уж и неправ, заказав ему пообщаться только с женским полом. Этих было «всего» около тридцати, если сильно постараться — дня четыре, не больше, а вместе с мужиками — можно и за месяц не управиться. Ничего, соображает мальчик: конечно, «дам» раскручивать легче, их проще выводить на чистую воду и вместе в этой водичке барахтаться. Они, как правило, все говорливые, за зубами держать языки не любят, любят ими губки свои облизывать, чтоб пуще блестели. Вот и пусть себе пооблизывают.

— …Ну хорошо, Люба, договорились, значит в 12 я жду вас на углу у вашего гастронома. Да, да, да, именно так, чтобы вам не ходить далеко, прямо напротив входа. Я буду стоять около красного «жигулёнка». Зелёная вязанка? Отлично. Это моё любимое сочетание цветов: яркая зелень и стыдливая краснота. Договорились. Замётано. Жду.

Он полистал записную книжку, набрал следующий номер.

— Это квартира Таисии Семченко? Добрый день. Я бы хотел перекинуться с ней парой фраз, не передадите трубочку? Ах вот как. А когда будет — не скажете? Нет, нет, спасибо, я перезвоню.

Вода в кружке закипела, Саша бросил туда пять пакетиков чая — в своё время, когда пытался косить от армии, он пристрастился к «чифирю» и до сих пор частенько угощал себя этим варевом.

— Добрый день, я бы хотел поговорить с Людмилой Логиновой. А, очень приятно, ещё раз добрый день. Я вам звоню по поручению Алексея Гривина. Надо встретиться. Он уехал. Ну при встрече всё расскажу, обязательно. Нет, в 12 я занят. Когда у вас перерыв? А я подожду. Вы где работаете? Хорошо, как вам удобней. Значит, в час, метро Аэропорт. Красный «жигуль», и я стою. Ага, прямо так — облокотился и стою. Вас жду. Договорились.

Он допил чай, набрал следующий номер.

— Анну Дибцеву пожалуйста, можно попросить?

— Нельзя.

Короткий этот отказ ясно давал понять, что владелец хриплого голоса сегодня проснулся не рано и за завтраком пил не чай с молоком.

— Почему нельзя?

— Нет её.

— А где она, если не секрет?

— Не секрет. Уехала.

— И далеко?

— Не знаю. Всё?

— И когда вернётся, не знаете?

— Почему? Знаю. Никогда.

— Простите, я из уголовного розыска. Из МУРа. Вы кем приходитесь Анне Дибцевой?

— Приходился. — Через долгую паузу поправил его хриплый голос: — Мужем.

— Понятно. Тогда у меня вопрос к вам: вы знакомы… были знакомы с Алексеем Гривиным?

Хриплый собеседник молчал.

— Знакомы? — Александров громко повторил вопрос.

— Не ори. Да.

— Что «да»? Знакомы?

— Знако-о-мы. Всё?

— Нет, не всё. Повторяю, я из Московского уголовного розыска. Речь идёт об убийстве. Мне необходимо задать вам несколько вопросов. Вам как удобней — в два часа где-нибудь встретиться или к девяти вечера приехать на Петровку, 38? Как удобней?

— Никак мне не удобней.

— Тогда завтра с нарочным явитесь по повестке. Выбирайте.

Собеседник долго молчал, вздыхал, сопел. Наконец выдавил:

— Выбрал. В два.

— Договорились. Где?

— Около дома.

— Адрес.

— Долгопрудная, 17.

— Как я вас узнаю?

— Узнаешь. Я тебя узнаю.

Александр бросил трубку. «Дебил».

Из тридцати гривинских абоненток доступными оказались восемь, плюс дебил Дибцев. Ну что ж, и на том спасибо, могло быть хуже. Остальных копнём вечером.

В крайнем случае завтра утречком пораньше. Они из постелек своих только-только повылезают, тёпленькие ещё, а мы их хвать за одно место: ну-ка, девушки-краснопевушки, колитесь, вспоминайте, кому вашего Гривина тремя выстрелами с глушителем укокошить приспичило, кому он чем не угодил, кому дорожку перешёл? Да поподробней, пожалуйста, чтобы вся картинка как на фотобумажке проявилась, чтобы нам после ваших рассказов и делать-то больше нечего было. А если сами, не приведи господь, к этой мокрятине ручки свои приложили: приревновали там или ещё что — покайтесь, повинитесь да бегом к следствию на помощь. Может, до старости-то глубокой ещё и по свободе пройтись обломится…

До Елисеевского магазина Александров домчал быстро.

«Зелёная вязанка», как они и договорились, ждала на углу гастронома.

— Ещё раз здравствуйте. Простите, что заставил вас ждать, но я не виноват. — Он протянул ей руку с часами. — Без трёх двенадцать.

— Нет, нет, «виновата» я, — она улыбнулась, — пришла раньше времени.

— Ничего, прощаю для первого раза. — Он улыбнулся ей в ответ. — Хотите — сядем в машину?

— А что, разговор предполагается долгий?

— Ну — это как получится. Многое зависит от вас.

— Тогда, может быть, пройдёмся?

— С удовольствием.

Они двинулись вдоль улицы Горького.

— Меня зовут Александр.

— Я Люба.

— Да, это я знаю.

— А, кстати, откуда? От Лёшки Гривина, что ли? Вы сказали, что по его поручению…

— Нет. Не поручению.

Девушка остановилась, удивлённо на него посмотрела:

— А как?

— Дело в том, Люба… Я следователь Московского уголовного розыска. Расследую дело об убийстве… Дело в том, что несколько дней тому назад Алексея Гривина убили…

Девушка вскрикнула, схватила своего спутника за рукав:

— Как убили? Убили?! Кто?

— Вот это мы и хотим выяснить.

— Какой ужас! Господи, какой ужас! Что делается! За что?

— Пока ничего не известно. Может быть, что-то связано с работой? Гривин где служил?

— Он никогда не говорил, где работает. Да я и не спрашивала — видов не строила. Господи, какой ужас! — Девушка в зелёной шапочке выглядела расстроенной, было видно, что она с трудом сдерживает слёзы.

— А познакомились давно?

— В декабре, перед Новым годом. Я голосовала, он остановился, подвёз, денег не взял. Через пару дней позвонил, к нему заехали… — Она замолчала, всхлипнула. — Извините, я помолчу, ладно?

— Да, да, конечно, я понимаю.

Они дошли до Александровского сквера, Саша усадил девушку на скамейку, попытался развеселить:

— Это мой фамильный сад. Александровский. Меня зовут Александром и фамилия Александров. В мою честь назвали.

Люба никак не отреагировала, было похоже, что шутку она не поняла или не расслышала.