Андрей Мягков - Осторожно, стекло! Сивый Мерин. Начало

— Подвиньтесь! — рядом с ними на скамейку втиснулась полная дама, достала зеркальце, поправила причёску, закрыла глаза, лицо повернула к солнцу. — Позагораю, — зачем-то сообщила она.

Саша тронул девушку за плечо:

— А где он живёт?

— А?! — Люба вздрогнула. — Что?

— Я спросил — где Гривин живёт?

— Где он жил? — поправила она его. — По Боткинскому проезду где-то, около больницы. Да мы и встречались-то всего ничего. Он уезжал часто. Предлагал в Америку слетать. Я смеялась — какая Америка, я и в Болгарии-то не была. — Она опустила голову, спросила очень тихо: — А за что его убили?

Полная дама повернула к ним весь свой немалый корпус, глаза наполнила любопытством.

— Вот это мы и пытаемся выяснить. Кофе выпить не хотите? — Александр встал, подал девушке руку.

— Нет, нет, что вы, какой кофе? Можно я пойду? — как-то по-детски жалобно попросила зелёная шапочка и, не дожидаясь разрешения, побежала в сторону троллейбусной остановки.

Мила Логинова опаздывала. Александр собрался было уехать — он уже более получаса топтался около своего красного «жигулёнка», когда к нему подбежала незнакомая девушка.

— Вы не меня ждёте?

— Если вы Мила…

— Мила.

— Тогда вас, — Саша вылез из машины. — Здравствуйте.

— Привет, — она протянула ему руку. — Пардон за опоздание, но я на свидания вовремя никогда не прихожу — плохая примета. И потом, — она взглянула на свои ручные часики, — тридцать пять минут для такой красивой девушки — это не срок. Вы согласны со мной, что девушка красивая?

— Ну-у-у… я ещё не пригляделся.

— А вы меня пригласите в кафе, выпьем, приглядитесь. Вас как зовут?

— Александр.

— Замечательное имя. Царей много было Александров. Александр Первый, Александр Второй, Александр Третий. Четвёртый был, не помните? А я вам и без пригляда скажу: девушка перед вами очень даже симпатичная. Не Брижит Бардо, конечно, тут я пас, но и не черепашка Ниндзя какая-нибудь. Нет? Я бы на вашем месте отметила глаза, нос, рот, губы и зубы. На грудь, разумеется, тоже обратила бы внимание. Да-а-а, и волосы, волосы! Не согласны?

— Почему, согласен.

— Ну вот видите. Куда пойдём?

— Куда? Может быть, в Метрополь?

Она захохотала:

— Это вы шуткой хотите отделаться. А я серьёзно предлагаю по бокальчику. Деньги у меня есть, не переживайте.

— Нет, нет, ни в одном глазу, с этим у меня сегодня тоже всё в порядке. Прошу, — он распахнул дверцу автомобиля.

Мила впорхнула в машину и первым делом повернула в свою сторону зеркало заднего обзора.

— Ой, какой кошмар! — фальшиво ужаснулась девушка. — И она ещё на комплименты напрашивается. Отвернитесь, я приведу себя в порядок. — Мила поправила причёску, достала яркую губную помаду. — Так что наш общий друг? Опять что-нибудь отчебучил?

— Мила, скажите, вы его давно знаете?

— Лёшку-то? Да как себя. Сколько себя помню, столько и его. Мы в одном детском доме росли. Школу вместе кончили. А что?

— А виделись в последний раз?..

— Почему «последний»? — Мила очаровательно улыбнулась. — Я его видела неделю назад, в прошлое воскресенье… А он меня каждый день во сне видит, вернее — каждую ночь, сам признался, я за язык не тянула…

Александр сказал, не отрывая взгляда от дороги:

— Его три дня назад убили.

Мила, продолжая улыбаться, молча смотрела на него. И только, когда он повернул голову и их взгляды встретились, она произнесла:

— Вы что? Как убили? Вы что?

— Так. Из пистолета, три выстрела. Поэтому я хотел спросить у вас, может быть вы что-нибудь знаете, или…

— Остановите машину.

— Мне обязательно нужно с вами…

— Остановите. Пожалуйста. Выпустите меня.

Александр увидел её лицо. Оно было абсолютно белым.

Он подумал: как же быстро у людей течёт кровь по жилам. Секунду назад рядом сидела весёлая, молодая, яркая женщина. И вдруг — старушка. Исчезло всё. Мертвенно белая маска. Лишь красные губы и чёрная тушь ресниц. Нет, эта, похоже, сегодня ничего полезного не расскажет. И смерть Гривина для неё, похоже, серьёзная травма. И она, похоже, ничего не знала. Похоже — всё именно так. Только обморока ему в машине не хватает. Он сказал:

— Может быть, к врачу?..

— Остановите, — Мила тряхнула ручку дверцы.

Александр свернул к тротуару и нажал на тормоз.

Девушка уходила медленно, не глядя перед собой, высоко подняв голову.

Он долго провожал её взглядом. Нет, похоже, артистка из неё никакая — всё достаточно подлинно. Видно, всё-таки Меринок мудрец не великого пошиба: с мужиков надо было начинать, а эти бабы все так и будут нюнить, сопли распускать. Похоже…

Александров заглянул в свои записи: следующий адрес был на другом конце Москвы. Он от души «чертыхнулся» на букву «ё» и врубил первую скорость.

«Дебила» у дома 17 по Долгопрудной улице Александр увидел издалека: хорошо одетый, высокий, худощавый парень лет до тридцати никак не вязался с хриплым пьяным голосом утреннего телефонного собеседника. Не тот, что ли? Сомнения рассеялись, как только парень наклонился к водительскому окну и спросил:

— Какое убийство?

Голос тот же: хриплый, разве что речь стала чуть более связной.

Александр вышел из машины, показал удостоверение, представился:

— Александр.

— Семён. Какое убийство?

— Документ у вас есть какой-нибудь?

— Документ? — Семён достал водительские права, не выпуская из рук, сказал: — На. Дибцев Семён Аркадьевич.

— Недавно машину водите?

— Недавно водим. Я спросил, ты сказал «убийство». Кого убили?

— Сядем.

Дибцев залез в машину первым и, как только Александр захлопнул свою дверцу, сказал:

— Ну. Не тяни. Кого?

— Скажите, Семён Аркадьевич, когда вы видели Гривина в последний раз?

— Давно. Не помню. Лёшку. что ли, шлёпнули?

— А если постараться вспомнить?

— Ну говори! Его, что ли? Да? Его?!

Александров помолчал. Нет, похоже, и этот гривинский абонент тоже ничего не знает. Не помощник. Не везёт ему сегодня. Он сдвинул брови, сделал вид, что не доволен панибратством собеседника.

— Во-первых, «тыкать» мне не надо, мы с вами знакомы не так давно. А во-вторых, я всё скажу, когда сочту нужным. Не волнуйтесь. Договорились?

— Легко, — согласился Семён. — Ну?

— Что «ну»? Это я должен сказать «ну». Повторяю вопрос: когда вы в последний раз виделись с Алексеем Гривиным?

— Да я в натуре не помню. Давно. Он как переехал, так по телефону только. В нашем доме мать его осталась. И сестрёнка. Она в школу ходит. Нинка Гривина. В восьмой класс, или в девятый.

— В седьмой, — поправил его Александр.

— Ну вот. А с Лёшкой мы с тех пор, как он… это… с моей… с бывшей моей… с Анькой… с тех пор ни разу не встречались.

— С каких пор? — очень убедительно «не понял» Александров. Ему хотелось разговорить собеседника.