Харлан Кобен - Один неверный шаг

Надо сказать, что рассказ Брэнду особенно не впечатлил. По крайней мере пока.

— Что еще?

— Опять телефонные звонки. Хорас звонил двум адвокатам, которые распоряжались твоими стипендиями.

— Ну и что?

— А то, что возникает вопрос, зачем он им звонил.

— Я не знаю.

— Твои стипендии производят на меня странное впечатление, Брэнда. Особенно первая. Ты тогда даже не играла в баскетбол, а между тем получала академическую стипендию, позволявшую тебе посещать частную школу и покрывавшую остальные расходы. Что-то я не вижу в этом особой логики, поскольку школьные стипендии так вот запросто не раздают. Я навел справки и узнал, что ты была единственным получателем так называемой социально ориентированной образовательной стипендии. Причем ее присуждали только в том году.

— Что-то не пойму, к чему ты клонишь?

— А к тому, что кто-то учредил эти две стипендии с единственной целью: помочь тебе получить образование и создать благотворительный финансовый фонд на твое имя. — Майрон сделал разворот около магазина подержанной одежды «Даффи-Дэнс» и поехал в обратном направлении по дороге номер десять в сторону развязки. — Другими словами, кто-то прилагал немалые усилия, чтобы помочь тебе материально, и даже, в определенном смысле, обеспечить будущее благосостояние. Очень может быть, что твой отец пытался узнать, кто этот человек.

Он посмотрел на Брэнду, но она отвернулась. Не хотела, чтобы он видел ее лицо. Когда она наконец заговорила снова, голос у нее приобрел глубокий гортанный оттенок.

— И ты, значит, думаешь, что за всем этим стояла моя мать?

Майрон не хотел рубить сплеча, поэтому ответил уклончиво, тем более доказательств, как он говорил ранее, у него не имелось.

— Я не знаю. Но как иначе объяснить тот факт, что твой отец с такой настойчивостью и упорством названивал Томасу Кинкейду? Этот человек, заметь, лишь подписывал чеки и не выдавал деньги тебе на руки, пока ты не окончила школу высшей ступени. Ты же читала то письмо… Похоже, Хорас так достал его своими расспросами, что он даже собирался выдвинуть против него обвинение в злостном домогательстве. Лично мне в этой связи приходит в голову только одна мысль: Кинкейд располагал информацией, что твой отец проводит собственное расследование, и хотел под любым предлогом от него избавиться.

— А откуда взялись деньги для этих стипендий?

— Хороший вопрос. Чтобы ответить на него, нужно проследить деньги, для чего нам снова пришлось бы вернуться в прошлое, где мы, как мне кажется, смогли бы обнаружить кое-что весьма интересное.

— А нам удастся это сделать?

— Не уверен. Адвокаты в подобных случаях имеют право на неразглашение, не говоря уже о праве на анонимность такого рода благотворительных вкладов. Впрочем, я собираюсь подключить к делу Уина. Если здесь действительно задействованы частные вклады, у моего приятеля достаточно связей, чтобы их проследить.

Брэнда некоторое время переваривала полученную информацию.

— Как ты думаешь, отцу удалось проследить эти деньги?

— Сильно в этом сомневаюсь, но точно не знаю. В любом случае, занимаясь поисками матери и расследуя обстоятельства ее исчезновения, твой отец основательно нашумел и потревожил покой многих известных людей. Он не только досаждал адвокатам, но пытался задать несколько неудобных вопросов самому Артуру Брэдфорду и в этом смысле, похоже, перегнул палку. Даже если в биографии Брэдфорда нет темных пятен, ему вряд ли пришлось по душе появление Хораса, пытавшегося совать нос в его прошлое и будившего призраки давних лет, причем в год выборов.

— И он убил его, да?

Майрон не знал, как ответить на этот вопрос.

— Сейчас еще слишком рано делать основополагающие выводы. Но давай на секунду предположим, что твой отец слишком далеко засунул нос в дела Бредфорда и последний в качестве предупреждения велел основательно его поколотить.

Брэнда кивнула:

— Понятно… Кровь в шкафчике.

— Совершенно верно. Я все время задавался вопросами: почему мы нашли окровавленные вещи в шкафу, почему Хорас не поехал домой, чтобы привести себя в порядок? Думаю, дело в том, что его избили рядом с больницей — в Ливингстоне, во всяком случае.

— Недалеко от дома Брэдфорда.

Майрон кивнул:

— Возможно. И в том случае, если Хорасу удалось удрать от этих людей или он опасался, что они нападут на него снова, домой он вернуться не мог. Вероятно, переоделся в больнице и попытался скрыться. В морге я краем глаза заметил торчавшую из-под простыней одежду. Это была форма охранника. Скорее всего ее он и надел, когда добрался до своего шкафчика. После этого он вышел из больницы и…

Майрон сделал паузу.

— И… что? — спросила она.

— Вот дьявольщина! — воскликнул Майрон.

— В чем дело?

— Какой у Мэйбл номер телефона?

Брэнда сообщила ему номер.

— Зачем он тебе?

Майрон достал сотовый и, позвонив Лайзе из «Белл-Атлантик», попросил проверить номер тетушки. Это заняло у Лайзы не более двух минут.

— Никаких официальных распоряжений относительно этого номера не поступало, — сказала Лайза. — Но я проверила линию и обнаружила подозрительный шум.

— Подозрительный шум? Что это может значить?

— Это значит, что кто-то неофициально его прослушивает. Возможно, установил в аппарате «жучок». Необходимо срочно послать специалиста, чтобы он проверил аппарат.

Майрон поблагодарил Лайзу и отключил сотовый.

— Эти люди установили «жучок» и на телефон Мэйбл. Возможно, с его помощью им удалось выследить Хораса. Он позвонил тетушке, и они его вычислили.

— Так кто же стоит за всем этим?

— Не знаю, — честно ответил Майрон.

Они замолчали и так, молча, проехали мимо пиццерии «Стар-брайт». Когда Майрон учился в школе, ходили слухи, что в задней части здания функционирует нелегальный публичный дом. Майрон посещал это заведение с родителями несколько раз, но ничего подозрительного не заметил. Один раз он даже увязался за отцом в туалет. И снова ничего подозрительного. Так слухи и заглохли.

— Есть одна вещь, которая представляется мне весьма сомнительной, — неожиданно сказала Брэнда.

— Какая вещь?

— Даже если ты прав относительно стипендий, возникает вопрос: где моя мать достала такую кучу денег?

Хороший вопрос.

— Сколько она взяла у твоего отца?

— Полагаю, около четырнадцати тысяч долларов.

— Если она правильно их вложила, этого могло хватить. Ведь между ее исчезновением и выплатой тебе первой стипендии прошло семь лет… — Майрон принялся мысленно подсчитывать суммы. Четырнадцать тысяч для начала. Анита Слотер должна была сделать очень хорошие вложения, чтобы этих денег вместе с процентами хватило на все годы учебы. Возможно, конечно, но как-то сомнительно… Даже в годы правления Рейгана.