Харлан Кобен - Один неверный шаг

— Его дочь.

— Извините?

— Меня интересует дочь Аниты Слотер.

Брэдфорд медленно кивнул.

— Она баскетболистка, не так ли?

— Да.

— Вы представляете ее интересы?

— Совершенно верно. Кроме того, я был дружен с ее отцом. Вы слышали, что его убили?

— Эта информация проходила в газетах, — сказал Брэдфорд. «В газетах». Этот парень никогда не скажет просто «да» или «нет». Неожиданно Брэдфорд спросил: — А какие у вас отношения с семейством Эйк?

В голове Майрона что-то щелкнуло.

— Уж не те ли это криминальные авторитеты, с которыми связан Дэвисон? — спросил он.

— Они самые.

— Иными словами, братьям Эйк выгодно, чтобы выборы выиграл Дэвисон?

— Разумеется. Вот почему я спрашивал, какие у вас отношения.

— Никаких, — ответил Майрон. — Просто они собираются создать конкурирующую женскую баскетбольную лигу и хотят, чтобы за нее играла Брэнда.

Теперь настал черед Майрона задаваться вопросами. Братья Эйк определенно встречались с Хорасом Слотером. Если верить Эф-Джею, он даже подписал за Брэнду договор о ее членстве в этой лиге. А сейчас вдруг выясняется, что Хорас стал донимать Брэдфорда разговорами о судьбе пропавшей жены. Неужели Хорас и в самом деле работал на братьев Эйк? Да, тут есть о чем подумать.

Вернулся Матиас и принес лимонад. Не в бутылках, а приготовленный из свежевыжатых лимонов. Холодный, очень вкусный, разве что только не божественный. Привилегия богатых. Когда Матиас вышел, Брэдфорд напустил на себя глубокомысленный вид государственного мужа, который Майрон замечал уже не в первый раз и который, похоже, стал входить у Брэдфорда в привычку. Майрон ждал.

— Быть политиком, — начал Брэдфорд, — странное занятие. В природе все существа борются за выживание. Это, знаете ли, инстинкт. Но политик в этом отношении проявляет большую холодность и сдержанность, чем другие человеческие особи. И это тоже сродни инстинкту. Вот недавно здесь убили человека, а я вижу в этом лишь потенциал для очередной политической спекуляции. Такова истина, вернее, истина политика. Моя цель проста: остаться в стороне от всего этого.

— Не получится, — сказал Майрон. — Независимо от того, что вы или я хотим или думаем по этому поводу.

— Почему вы так говорите?

— Да потому что полиция обязательно свяжет вас с этим делом, что, к примеру, произошло со мной.

— Мне кажется, я не до конца вас понимаю.

— Я пришел сюда, потому что Хорас Слотер вам звонил. Полиция просмотрит тот же список телефонных переговоров Слотера. И он приведет их к вам.

Артур Брэдфорд ухмыльнулся:

— Пусть полиция вас не беспокоит.

Майрон вспомнил Уикнера и Померанца и подумал об огромном влиянии семьи Брэдфорд. Возможно, в этом смысле Артур прав. Обдумав ситуацию, Майрон решил воспользоваться этим обстоятельством к своему преимуществу.

— Итак, вы просите меня хранить молчание обо всем, что связано со Слотером и его семейством? — спросил он.

Брэдфорд колебался. Он словно расставил перед собой фигуры на шахматной доске и теперь пытался понять, какой следующий ход сделает фигура по имени Майрон.

— Я вас прошу об одном, — наконец сказал он. — Посмотреть на ситуацию непредвзятым взглядом и отдать дань элементарной справедливости.

— Объясните.

— Объяснение очень простое: у вас нет ни единого доказательства, что я вовлечен в какое-либо неприглядное или незаконное дело.

Майрон помотал головой из стороны в сторону. Может, да, а может, нет.

— Если вы сказали правду и действительно не связаны с Дэвисоном, значит, у вас нет никаких причин вставлять мне палки в колеса во время избирательной кампании.

— Я не уверен, что вы сказали мне абсолютно все, — произнес Майрон.

— Понятно. — Брэдфорд снова стал прокручивать различные комбинации в своем головном компьютере. — В таком случае позвольте предположить, что вы хотите кое-что получить в обмен на свое молчание.

— Возможно. Но это не то, о чем вы думаете.

— Что же это такое, в самом деле?

— Две вещи. Первая: я хочу получить ответы на свои вопросы. Правдивые ответы, заметьте. Если заподозрю, что вы мне лжете или пытаетесь придать в рассказе своим поступкам презентабельный вид, я повешу вас сушиться вот на этот гвоздик, чтобы стек ненужный пафос. Послушайте, я пришел сюда вовсе не для того, чтобы вводить вас в смущение или вредить вам. Я просто хочу знать правду.

— А вторая вещь?

Майрон улыбнулся:

— Мы к этому еще вернемся. Для начала я хочу выслушать ответы.

После минутной заминки Брэдфорд сказал:

— Как я могу согласиться на условие, если не знаю, в чем оно состоит?

— Ответьте сначала на мои вопросы. Когда я буду полностью убежден, что ответы правдивые, тут же сообщу вам о втором условии. Но если вы начнете выкручиваться, тогда второе условие автоматически потеряет всякий смысл.

Брэдфорду его слова не понравились.

— Боюсь, я не смогу согласиться на это.

— Отлично, — сказал Майрон, поднимаясь с места. — Желаю вам удачного завершения долгого рабочего дня, Артур.

— Сядьте. — На этот раз в голосе Брэдфорда зазвенел металл.

— Вы ответите на мои вопросы?

Артур некоторое время пристально смотрел на него.

— Конгрессмен Дэвисон — далеко не единственный политик, имеющий друзей, склонных к быстрым решительным действиям.

Майрон никак на это не отреагировал, и слова Брэдфорда повисли в воздухе, словно потерявший ход дирижабль.

— Если вы хотите уцелеть в политических баталиях, — продолжал развивать свою мысль Брэдфорд, — то вам приходится искать союзников среди весьма нечистоплотных субъектов, подонков общества. Такова неприглядная правда политической жизни, Майрон. Надеюсь, я ясно выразил свою мысль?

— Абсолютно, — сказал Майрон. — Должен вам заметить, что это уже третья угроза в мой адрес. Причем в течение последнего часа.

— При всем том, вы не производите впечатления напуганного парня.

— А меня действительно нелегко напугать. — Полуправда. Боятся все, но вот выказывать свой страх действительно смертельно опасно. — Послушайте, давайте закончим этот бессмысленный треп. Вопросы остаются. А кто их будет задавать — я или представители прессы, большого значения не имеет.

Брэдфорд опять погрузился в раздумье. Должно быть, снова включил свой головной компьютер. Сказать, что это осторожный человек, — значит, ничего не сказать.

— И все-таки я не до конца понимаю, — наконец произнес Артур, — в чем заключается ваш личный интерес в этом деле?

Очередная увертка, чтобы избежать вопросов.

— Я уже говорил вам. Меня интересует дочь Слотера.

— А появившись здесь в первый раз, вы что — занимались поисками ее отца?

— Совершенно верно.

— И пришли ко мне, потому что Хорас Слотер звонил в мой офис?