Джеффри Дивер - Слеза дьявола

— Нет. Об этом ничего не сообщалось.

— Но вы же понимаете, что в момент ограбления вся полиция города уже собралась у ресторана? — продолжал Чизман. — И поэтому, хотя владельцу ювелирного магазина удалось нажать на потайную кнопку сигнализации, первая патрульная машина никак не могла прийти ему на подмогу за обычные четыре минуты. Она прибыла только через двенадцать. За это время грабитель убил владельца и случайного покупателя. А они были единственными свидетелями.

— Вы считаете, что грабитель был сообщником Мясника?

— А вам это не кажется очевидным? — вопросом на вопрос реагировал Чизман.

— Нам нужна вся информация, какой вы только располагаете, — со вздохом сказала Лукас. — Но у меня почему-то сразу возникло такое чувство, что вы явились сюда не просто для того, чтобы исполнить свой гражданский долг.

Чизман рассмеялся.

— Что конкретно нужно от нас вам? — спросила Лукас.

— Доступ, — мгновенно ответил он. — Всего лишь доступ.

— К нашим данным?

— Естественно. Но только для моей будущей книги.

— Тогда ждите здесь. — Она поднялась и жестом показала Паркеру и Кейджу, чтобы они последовали за ней.

Практически в соседней с «голубой пыточной» комнате на первом этаже здания за сложной с виду панелью управления сидел Тоби Геллер.

По поручению Лукас он отслеживал их беседу с Чизманом на шести мониторах одновременно.

Сам Чизман не мог даже предположить, как внимательно за ним наблюдают, потому что ФБР не использовало в помещениях для допросов прозрачных с противоположной стороны зеркал, какие нам обычно показывают в любом городском полицейском участке. Вместо этого на стенах там висели три репродукции картин художника-импрессиониста. И отбирал их не специалист по оформлению интерьеров и не психолог-консультант, а лично Тоби Геллер вместе с парой своих коллег из отдела связи и телекоммуникаций. И далеко не случайно они остановили свой выбор на произведениях Жоржа Сера — пионера техники пуантилизма в живописи. Шесть крошечных точек на трех репродукциях маскировали миниатюрные видеокамеры, объективы которых были направлены так умело, что можно было видеть буквально каждый уголок в комнате для допросов.

Звук также фиксировался тремя цифровыми диктофонами, один из которых был подключен к компьютеру, с программой, распознающей слова и звуки, издаваемые человеком, прежде чем достать оружие. Разумеется, как и любого посетителя, Чизмана тщательно обыскали и проверили детектором на наличие огнестрельного или холодного оружия, но в работе ФБР ни одна предосторожность не считалась излишней.

Однако Лукас попросила Геллера уделить особое внимание не столько вопросам безопасности, сколько анализу полученных данных. Стоило Чизману упомянуть о каком-либо факте — как, например, об ограблении в Бостоне, — и Геллер моментально отправлял информацию дежурившей наверху в их отделе Сьюзан Нэнс, а та, в свою очередь, связывалась с бостонским отделением для окончательной проверки.

Чизман так и не отпил ни глотка воды со льдом из стакана, который поставил перед ним Кейдж, но он несколько нервно сжимал его пальцами, что делали многие, впервые оказавшись на допросе в ФБР. А стакан между тем имел слой особо чувствительного покрытия, микросхему, батарейку и передатчик. Уже в оцифрованном виде отпечатки пальцев Чизмана попали в компьютер Геллера, который проверил их на предмет возможных совпадений по универсальной автоматизированной базе данных.

Одна из камер была вмонтирована в репродукцию, пожалуй, самого известного полотна Сера «Воскресная прогулка на острове Гран-Жатт» — картины настолько сложной и интересной по композиции, что практически каждый визитер либо не сводил с нее взгляда, либо часто всматривался в нее. Скрытая в ней камера была направлена прямиком на радужную оболочку глаза посетителя, а компьютер с помощью полученных данных определял «степень правдивости» в его показаниях — иными словами, отчасти заменял более сложный детектор лжи. По тем же причинам Геллер одновременно проводил автоматический анализ стрессовых интонаций в голосе.

Именно в эту полутемную комнату Лукас и привела сейчас Паркера с Кейджем.

— Есть уже что-нибудь? — спросила она.

— Секундочку, — ответил Геллер. Пальцы его при этом отбивали сумасшедшую чечетку по клавиатуре компьютера.

В этот момент его телефон зазвонил, и Лукас включила громкую связь.

— Тоби? — раздался женский голос.

— Давай докладывай, — сказал тот. — Со мной офицеры из руководства операцией.

— Привет, Сьюзан. Это Маргарет. Расскажи нам, что удалось выяснить.

— Хорошо. Начну с пальчиков. Проверка не показала в прошлом приводов, арестов или судимостей. Имя Генри Чизмана подлинное, как и указанный им адрес в Хартфорде, штат Коннектикут. Дом он купил двенадцать лет назад. Налог на недвижимость выплачен в срок, но последний взнос по ипотеке он сделал в прошлом году. Переданное мне фото соответствует снимку на его водительских правах с точностью до девяноста пяти процентов.

— Это нормально? — спросил Кинкейд.

— Мое собственное фото сейчас соответствует только на девяносто два процента, — объяснила Нэнс. — Просто потому, что я отрастила чуть более длинную прическу.

Потом продолжила:

— Его послужной список, полученный через службы налогообложения и социального обеспечения, показывает, что он работает журналистом с 1971 года, однако в свое время в течение нескольких лет не декларировал практически никаких доходов. По его собственноручно написанной анкете, в это время он нигде не числился в штате и трудился как свободный журналист. Можно сказать, что он устраивал себе достаточно долгие творческие отпуска. Причем жить на деньги жены он тоже не мог — когда-то был женат, но уже давно числится разведенным. В этом году не внес последний квартальный взнос, что обычно делал аккуратно. Из чего опять-таки следует, что сейчас он снова не имеет постоянного источника поступления средств. Около десяти лет назад использовал значительные суммы из своей медицинской страховки. Похоже, серьезно лечился от алкогольной зависимости. На последнем рабочем месте в хартфордской газете его оклад составлял пятьдесят одну тысячу долларов в год, но он ушел оттуда примерно десять месяцев назад. Сейчас живет, очевидно, на какие-то сбережения.

— Он ушел, был уволен или попросился в бессрочный отпуск по собственному желанию? — спросил Кинкейд.

— В этом вопросе нет полной уверенности, — ответила Нэнс. — Из-за праздника мне также не удалось добыть сведений об использовании им кредитных карточек в полном объеме, но я выяснила, что он остановился в отеле «Ренессанс» под своим подлинным именем. И заселился он туда после прибытия дневным рейсом из Хартфорда. Авиакомпания «Юнайтед экспресс». Причем билет не был куплен заранее. Он забронировал себе место в самолете только в десять утра сегодня.