Джеффри Дивер - Слеза дьявола

Но Кеннеди был готов на все. И за несколько месяцев торговли с конгрессменами уже начало складываться впечатление, что его законопроект все-таки будет принят, в основном благодаря массовой поддержке среди населения.

А потом у этого мелкого городского служащего — Гари Мосса — хватило наконец смелости отправиться в ФБР с доказательствами огромных «откатов» при строительстве и ремонте школьных зданий. Уже на первом этапе расследования было установлено, что низкое качество сварочных работ и кирпичной кладки создают серьезную угрозу безопасности учащихся и персонала. Скандал разрастался, и постепенно в его орбиту оказались вовлечены подрядчики и поставщики материалов, а также высокопоставленные окружные чиновники, которые не только поддерживали инициативу мэра, но и были его давними приятелями.

Кеннеди был вынужден публично с похвалой отозваться о решительности Мосса и пообещать разобраться с коррупционерами. Но пресса, не говоря уже о политических противниках, не оставляла попыток приписать участие в преступных схемах ему самому. Каждая новая публикация о «взятках в администрации Кеннеди» все больше подмывала фундамент «Проекта 2000».

Отбиваясь от атак, мэр взялся за то, что получалось у него лучше всего. Он произнес десятки речей, в которых вновь и вновь подчеркивал важность проекта, продолжал с пеной у рта торговаться с конгрессменами, добился поддержки профсоюза преподавателей. Он даже стал лично провожать некоторых детишек из школы до дома, чтобы предстать перед их изумленными родителями и еще раз объяснить, как важен для города «Проект 2000». Цифры в опросах общественного мнения несколько улучшились, и Кеннеди и Джеффрисом почти поверили, что пик кризиса миновал.

Но вот появился Диггер… Безнаказанно убивающий людей, бесследно исчезающий с места преступления, грозящий наносить все новые и новые удары. И кто оказался виноват? Не беспомощное ФБР. А излюбленная всеми мишень — Джерри Кеннеди. И он понимал, что если маньяк убьет еще хотя бы несколько ни в чем не повинных горожан, «Проект 2000», с которым связано все будущее Вашингтона, ему останется только описать когда-нибудь в своих мемуарах.

И как раз по этой причине Джеффрис не слезал сейчас с телефона. Потом прикрыл трубку рукой и сказал:

— Он здесь.

— Где? — вяло спросил Кеннеди.

— Прямо в коридоре за этой дверью, — ответил Джеффрис и окинул мэра взглядом. — Тебя снова одолевают сомнения?

Какой же он импозантный, подумал Кеннеди. Как превосходно он выглядит в своем импортном костюме, с гладко выбритой головой и шелковым галстуком на шее!

— Разумеется, у меня остаются сомнения.

Мэр теперь стоял у другого окна, откуда был виден уже не Капитолий. На некотором отдалении высилось здание Джорджтаунского университета — его, можно сказать, альма-матер. Там он получил научную степень. Они с Клэр и жили теперь неподалеку оттуда. Ему припомнилось, как прошлой осенью они с женой поднимались там по крутой лестнице, с которой падал священник в фильме «Изгоняющий дьявола».

Священник, пожертвовавший собой ради спасения девочки, одержимой дьяволом.

Чем тебе не предзнаменование?

— Хорошо, — кивнул он. — Пойди и договорись с ним.

Джеффрис расплылся в улыбке.

— Мы справимся с этим, Джерри, вот увидишь.

А в трубку сказал:

— Уже иду.

В небольшой приемной перед дверью в кабинет мэра стоял красивый мужчина в двубортном костюме, прислонившись к стене как раз под портретом какого-то политического деятеля XIX века.

Уэндел Джеффрис направился прямо к нему.

— Привет, Уэнди.

— Привет, Слейд!

Хотите — верьте, хотите — нет, но это было его подлинное имя. [3] На американском жаргоне «Слейд» — красавец мужчина, неотразимо действующий на слабый пол. А если добавить к этому фамилию Филипс, то можно было подумать, что родители заранее знали, что их симпатичный отпрыск станет ведущим одной из крупнейших телекомпаний. И если так, то их предвидение сбылось.

— Только что снова посмотрел репортаж еще раз. Этот чувак убил двоих агентов, наделал переполоху, а потом исчез как «призрак оперы».

В эфире Филипс говорил по-другому. И вообще он говорил по-другому на публике. С белыми он говорил иначе, но поскольку Джеффрис был чернокожим, Филипс решил пустить в ход пару словечек из их лексикона.

— Еще одного из зрителей уложил наповал, как я слышал.

Джеффрис не стал объяснять, что на языке чернокожих банд «уложить наповал» означало застрелить, но никак не задавить люстрой.

— Преступника почти удалось схватить, но в последний момент он сумел сделать ноги.

— Да, я тоже слышал об этом, — сказал Джеффрис.

— Значит, старик собирается заклеймить подонков и будет стараться нас всех успокоить? — Телевизионщик имел в виду намечавшуюся пресс-конференцию мэра.

Но Джеффрис сегодня не был в настроении обмениваться двусмысленными шутками с людьми вроде Слейда Филипса. Он даже не улыбнулся.

— Вот как обстоят дела. Этот, как ты выразился, «чувак» на этом не остановится. Никто до сих пор понятия не имеет, насколько он опасен.

— Опасен в каком…

Джеффрис жестом оборвал его.

— Ситуация такая, что хуже и быть не может.

— Это я понимаю.

— Все взоры будут обращены на него.

Гм. На него с большой буквы «Н». На Джерри Кеннеди. Такие вещи Филипс ловил на лету.

— Конечно.

— А потому нам нужна помощь. — Джеффрис понизил голос до уровня шуршания банкнот, переходящих из рук в руки.

— Какого рода помощь?

— Мы можем заплатить за это двадцать пять.

— Двадцать пять…

— Ты хочешь поторговаться? — спросил Джеффрис.

— Нет, что ты! Просто… Сумма солидная. Что я должен буду для вас сделать?

— Мне нужно, чтобы он…

— То есть Кеннеди?

Джеффрис вздохнул.

— Кто же еще? Он должен предстать во всей этой ситуации в роли героя. Я имею в виду Героя. Люди уже погибли, и возможны новые жертвы. Покажи публике, как он посещает семьи погибших, как смело противостоит террористам и… Ну, я не знаю… Выдвигает всякие там самые дерьмовые теории, как поймать убийцу. А при любых провалах он должен оказаться как бы ни при чем.

— А на кого же все валить?

— Только не на мэра, — ответил Джеффрис. — Кеннеди же не…

— …Не руководит операцией, — подхватил Филипс уже своим классическим эфирным баритоном. — Ты ведь на это намекаешь?

— Верно, — сказал Джеффрис. — Если кто-то облажается, значит, мэр не был поставлен в известность, а вообще он делает все, что в его силах.

— Что ж, этой операцией занимаются федералы. А значит, мы могли бы…

— Это так, Слейд, но нам бы не хотелось в то же время слишком очернять Бюро.

Примерно таким же тоном Джеффрис разговаривал со своим десятилетним племянником.