Антон Грановский - Лицо в темной воде

– Действительно… Побеседуем обо всем утром. Кстати, я готова спать на полу.

– На полу уже все места заняты, – проворчал Мишутин. – Мною и оператором.

– Ладно, разберемся, – сказал на это Игорь. – Бабушка Элинэ, мы бросим на пол шкуры, не возражаете?

– Чего возражать – бросайте, – отозвалась старуха, поднося к губам кружку.

– Тогда за дело! – сказал Игорь и поднялся из-за стола.

Охотничий домик был тускло освещен чадящим жирником и жаркими углями очага. Пакин лежал на деревянной кровати в забытье. Дина, как могла, зашила его раны, смазала их заживляющей мазью, которую прихватила из дома Элинэ, и перевязала разорванной на лоскуты рубашкой. И сейчас, вымотанная, с осунувшимся от усталости лицом, сидела на краю кровати и смотрела на Пакина, не зная, что еще можно предпринять.

Лицо Пакина было бледным, словно неживым. Ран было много, но больше всего Дину тревожила дыра в правом боку. Ребра были сломаны, а в саму рану, судя по всему, попала инфекция.

На заострившемся лице Пакина в тусклых отблесках света блестели капли пота. У него был жар.

Дина обмакнула тряпку в плошку с родниковой водой и обтерла ему грудь, шею и лицо. Ее вдруг поразила вся абсурдность этой ситуации. «Господи, почему я здесь? – подумал она. – Что я тут делаю? Я ведь Дина Васильева, актриса и певица. Почему я здесь, в лесу?»

Она вспомнила свою прежнюю жизнь, и эта жизнь показалась ей сейчас такой прекрасной, яркой, веселой и беззаботной, что она чуть не заплакала от отчаяния.

Пакин тихо застонал в своем забытье. Дина достала из плошки мокрую тряпку, обтерла ему губы. Пакин приоткрыл глаза, посмотрел на нее рассеянным взглядом и тихо сказал:

– Прости меня.

– Все хорошо, Пакин. – Дина протянула руку и погладила его по черным как смоль волосам. – Ты выздоровеешь, ты обязательно выздоровеешь.

– Медведь разозлился на нас… – Пакин судорожно сглотнул слюну. – Из-за волков-оборотней… Берегись их.

Силы покинули Пакина, он замолчал и снова закрыл глаза.

– Спи, – тихо проговорила Дина, гладя его ладонью по спутанным волосам. – Спи и не думай ни о чем плохом.

Она вздохнула и посмотрела в окно. Вид леса, закутанного в черный, непроницаемый саван ночи, заставил ее сердце сжаться от тоски и горя. На душе было тяжело, мучили ужасные предчувствия, и Дина опасалась, что этим предчувствиям суждено сбыться.

Когда через минуту она перевела взгляд на Пакина, он лежал неподвижно, и грудь его больше не вздымалась от дыхания.

– Пакин! – в ужасе крикнула Дина.

Но парень не отозвался. Лицо его было землисто-бледным, рот был приоткрыт, а зрачки закатились под веки. Дина судорожным движением схватила его руку, чтобы прощупать пульс, хотя уже поняла, что Пакин умер.

Утром первой проснулась Алевтина. Открыв глаза и оглядевшись, она не сразу вспомнила, где находится. А вспомнив, посмотрела на пол и увидела спящих там на шкурах Мишутина и Виктора. Мужчины тихо и сладко похрапывали во сне.

Алевтина выпростала из-под одеяла ноги, села на кровати и сунула ступни в теплые ботинки. Поежилась, взглянула на Игоря, который тихо спал на узкой кровати, перевела взгляд на старуху шаманку. Та лежала на топчане, с головой накрывшись покрывалом из шкур.

Сильный запах спиртного перегара, витавший в комнате, заставил Алевтину поморщиться. Она посмотрела на часы. Было уже восемь утра. А ведь собирались подняться в семь. Алевтина встала с кровати и подошла к старой Элинэ. Осторожно тронула ее через одеяло за острое, торчащее плечо.

– Бабушка Элинэ, – позвала Алевтина. – Бабушка Элинэ.

Она легонько тряхнула плечо старухи, но та продолжала спать. Алевтина усмехнулась: а говорят, что старики спят чутко и поднимаются в пять утра. Это сказано явно не про Элинэ.

Алевтина снова ее тряхнула, а затем осторожно стянула меховое покрывало с ее головы. Из горла Алевтины вырвался хриплый вскрик, она попятилась от кровати.

– Что? – сонным голосом спросил у нее за спиной Игорь.

– Вставайте! – крикнула Алевтина. – Все вставайте!

Мишутин и Виктор открыли глаза и, осоловело моргая, сели на полу.

– Да что случилось-то? – спросил Игорь, который уже опустил ноги с кровати и торопливо обувался.

– Старуха! – взволнованно ответила Алевтина и показала на Элинэ. – Она мертва!

– Не может быть. – Игорь поднялся и быстро подошел к старухе. Глаза шаманки были открыты, лицо овосковело.

– Твою мать! – выругался Игорь и прижал пальцы к шее Элинэ. – Пульса нет, – мрачно констатировал он.

– Боже! – вырвалось у Алевтины. – Что же теперь делать?

– Так она что, и правда умерла? – тупо спросил Виктор.

Мишутин поднялся на ноги, достал из кармана свои затемненные очки и водрузил их на нос. Затем подошел к кровати старухи и тоже пощупал шею шаманки.

– Кончилась, – констатировал он.

Убрал руку, опустил взгляд на пол и поддел носком ботинка валявшуюся на полу пустую бутылку.

– Стоит ли удивляться, – мрачным голосом изрек Мишутин. – Литр водки за раз, и это в ее-то возрасте. Смертельная доза.

– Черт! – страдальчески проговорил Виктор. – Получается, что мы ее убили?

– Глупости, – сухо произнес Игорь. – Мы не вливали ей водку в рот насильно. Кто знал, что старуха не умеет пить?

– Ты знал, – сказала напряженным голосом Алевтина, глядя Игорю в глаза. – Ты сам говорил, что югорцы любят водку. И ты наверняка знал, что тормозов у них нет!

Игорь криво ухмыльнулся и холодно проговорил:

– Ну расстреляй меня теперь, раз я виноват.

– Думаю, нам не стоит ссориться, – сказал Мишутин. – Лучше давайте подумаем, что мы теперь будем делать с телом старушки? Не можем же мы оставить ее здесь и идти дальше.

Несколько секунд все молчали.

– У них тут где-то рядом должно быть родовое кладбище, – вспомнил Игорь. – Мы ее похороним, а потом двинемся дальше.

– Не уверен, что так можно делать, – с сомнением произнес Мишутин.

– Тогда что ты предлагаешь? Вернуться в поселок и рассказать все властям?

– Хорошая идея, – сказал Мишутин.

– Но на дорогу и выполнение всех формальностей может уйти пара дней, если не больше, – с досадой проговорила Алевтина.

– К тому же менты, скорее всего, проведут расследование, – предположил Виктор, нахмурившись. – Начнут нас допрашивать и все такое.

Вся группа снова в растерянности замолчала.

– Предлагаю выход, – произнес наконец Игорь. – Даже два. Мы можем уйти отсюда, сделав вид, что ничего не случилось. Когда-нибудь старушку найдут, и все оформят без нас.

– Зверский какой-то способ, – проворчал Мишутин, протирая рукавом свитера свои темные очки.

– Есть и другой, – сказал Игорь. – Здесь во дворе, под землей, есть что-то вроде погреба-ледника. Мы отнесем туда старуху и оставим. А уже когда вернемся, все расскажем властям. Звери до погреба не доберутся. – Увидев сомнение в глазах своих товарищей, Игорь развел руками: – Хорошо, тогда решайте сами.