Евгений Сартинов - Последняя империя (Книга 1)

"Повезло, - подумал он. - Только контузило".

Сквозь вязкий шум головной боли начали проникать еще какие-то неприятно знакомые звуки. Сначала Виктор пытался понять где он их слыхал, потом оставил это занятие и приподнявшись выглянул из полуразрушеного окопа. То что он увидел заставило его снова торопливо пригнуться. Очевидно после контузии у него ослаб слух, иначе бы он не воспринимал рев тяжелых грузовиков как отдаленный, однообразный шум. Совсем рядом, метрах в ста от него тянулся на другой берег Пянджа понтонный мост, и по нему ехали и ехали танки, бронетранспортеры, а больше всего именно грузовики полные народу. Нашарив свою фуражку Аксенов прикрыл ее свою неуспевшую загореть лысину и по новой осторожно выглянул из окопа. Да, это были талибы, в серых халатах, каждый с зеленой чалмой на голове. Лейтенант отчетливо видел их лица, продолговатые, худощавые, с острыми длинными носами и миндалевидным разрезом глаз. Все эти жадные, черные глаза были устремлены вперед, они словно были уже там, на плодороднейших равнинах Узбекистана и Туркмении, там где нет суровой зимы, много фруктов, еды, и еще больше неверных, а так же забывших об истинном мусульманстве правоверных. Они вернут им истинную веру, не всем, тем кого помилуют, а большинство из них достойны за свои грехи только одной участи, смерти.

Аксенов, ослабев, сполз на дно окопа, на короткое время им овладело отчаянье. Его положение казалось безнадежным, один, вдали от своих, практически в тылу врага. Лишь минут через пять он овладел собой.

"То-то они лезли на это место так настырно. Здесь кратчайшая дорога на перевал и самое удобное место для высадки. Ничего, дождусь темноты и уйду отсюда незамеченным. Надо посмотреть что у меня есть."

Короткая ревизия не вызвала у него особого восторга. Было много боеприпасов, он откопал свой автомат, ту сумку с магазинами. Зато из питания были два куска хлеба, к тому же осколок пробил его фляжку, а пить ему сейчас хотелось больше всего. Пробравшись к другому краю окопа Аксенов обнаружил на бруствере мертвое тело пограничника. Судя по разбитой рации на спине это был Кадыров.

"Значит он не ушел", - понял Виктор. - А Алексей?"

Судьбу товарища он понял осторожно выглянув из-за тела таджика. Метрах в пятидесяти за дорогой, Виктор увидел большой шест, а на нем что-то круглое. Схватившись за бинокль Аксенов приник к окулярам судорожными движениями крутя верньер наводки. Да, ошибиться он не мог. Это была отрезанная голова лейтенанта Владимирова. Большое, крупное тело Алексея лежало рядом, судя по тому что у него не было ноги Виктор понял как старший лейтенант попал в руки талибам. Опустив бинокль Аксенов схватился за автомат, в горле судорогой рвалась наружу ненависть. Ярость требовала только одного - стрелять, стрелять и стрелять в эти чужие, жестокие лица! Лишь трясущиеся руки остановили Виктора. Он понял что в таком состоянии не сможет попать даже в грузовик. Тут со стороны реки послышались какие-то крики, Аксенов выглянул из своего укрытия и понял, что у одного из стареньких "Уралов" заглох мотор. Водитель открыл капот и начал ковыряться в двигателе, пассажиры же ссыпались вниз и оживленно жестикулируя начали помогать ему бесплатными советами. Все это длилось больше часа, потом через толпу пробился человек в сером мундире европейского покроя, он что-то сердито закричал на шофера, тот начал оправдывать, его поддержали пассажиры. Несмотря на всю эту шумную защиту офицер был неумолим. Властными жестами он разогнал всех в разные стороны, лично вывернул руль, и толкаемая бывшими пассажирами машина свалилась в реку и счезла в воде. Оживленно обсудив проишедшее талибы начали разбредаться вдоль колонны, с шумом и перебранкой отвоевывая себе место в переполненных кузовах.

Это эпизод привел лейтенанта к одной простой мысли. Он дождался темноты, зарядил в подствольник последнюю гранату, тщательно прицелился и ударил как раз промежь фар ближней к нему машине. После этого Аксенов поливал и поливал огнем застывшую на месте колонну, делая паузы только для того, чтобы сменить пустой магазин на полный. В эти короткие секунды он слашал со стороны моста крики душманов, даже выстрелы в его сторону, но не обращал на них ни какого внимания. Сейчас ему было все равно, убьют его или нет. Наконец кончился последний рожок, Виктор отложил в сторону перегревшийся автомат и удивился что он еще жив. На мосту пылали как минимум десять машин. Время от времени у них взрывались бензобаки, и этот взрыв ярко освещал место бойни. Один из грузовиков рванул как-то особенно мощно, Виктор понял что тот вез боеприпасы. После него черная линия понтонов медленно начала изгибаться в сторону течения и двумя разорванными кусками разошлась вдоль берегов Пянджа.

Вернувшаяся на звуки стрельбы колонна талибов из шести машин рассыпалась цепью и прочесала берег. Но они не нашли ни кого. Аксенов к этому времени растворился в темноте, унося в рюкзаке снятую с шеста голову своего товарища

Эпизод 3.

2003 год.

Понзительный голос муэдзина в это утро казался особенно надрывным и жалобным. Его усиленный громкоговорителями голос проникал даже через плотные стены королевского дворца. Когда же он смолк тишина наступила лишь на секунду, потом ее взорвал далекий хор отчаянных женских голосов.

"Все, свершилось", - с облегчением подумал Файяд эль-Дамани, и разогнувшись в поклоне покосился вправо. В каком-то метре от него застыл в земном поклоне Мухаммед ибн Абдель Фейсал Аль Сауд, с этой секунды король самой могущественной страны мусульманского мира. Он медленно разогнулся и Файяд в тысячный раз увидел этот характерный, горбоносый профиль, чересчур маленькую нижнюю челюсть, глубоко посаженные глаза. Последний раз Мухамед провел ладонями по лицу и прошептав слова молитвы повернулся в сторону своего самого верного и преданного друга. Эти черные как угли глаза вызывали у Файяда каждый раз одно и тоже чувство страха и восторга, такой страстью и силой горели они.

- Теперь вы король, ваше величество! - сгибаясь в поклоне обратился к своему господину Файяд.

- Пока еще нет. Почему они медлят?

- Не знаю, ваше величество. Я пойду потороплю...

Файяд сделал движение чтобы встать, но король остановил его.

- Не надо. Я подожду. Я слишком долго ждал чтобы теперь спешить.

И он снова прикрыв глаза начал шептать слова молитвы. Лишь через пять минут они расслышали в коридоре шаркающие звуки шагов многочисленной толпы, дверь тихо открылась, первым в комнату вошел брат только что почившего в бозе короля Фейсала и родной дядя нового правителя, Аль-Тараки. Лицо этого семидесятилетнего седобородого старика на секунду отразило изумление, потом он упал на колени и пополз в сторону молящихся. Престарелого царедворца можно было понять, слишком разительно покои нового короля отличались от комнат других его многочисленных братьев. В ней не было привычной восточной роскоши, всех этих оттоманок с позолочеными спинками, серебряных кальянов с золотой инкрустацией, дорогой мебели, сделаной на спецзаказ электроники с украшеными алмазами пультами управления. У Мухамеда не было ни чего! Только голые стены, молельные коврики, да низенькое ложе в углу покрытое лоскутным одеялом.