Дарья Калинина - Готовь завещание летом

– А говорят чего?

– Проблемы с пищеварением. Дескать, отравился. Содержится в конюшне на строжайшей диете.

– Отравился или отравили?

– Да ты чего говоришь-то?

– Странное что-то творится в этот раз. Кто мог поставить на лузера три миллиона? Откуда такой чудак взялся?

– А ты знаешь, кто это такой?

– Откуда? Никто этого не знает.

– Но ведь просто так такие деньги не ставят! Хозяин, может быть, через подставных лиц поставил?

– Да ты его видел? Откуда у него три миллиона? Он же голодранец.

– Приехал из какого-то села, там и тренировал свою скотину.

– А Забияку этого своего он из-под ножа мясника выкупил за тридцать тысяч рублей. Хороший конь, спору нет, и с родословной. Но он в возрасте.

– И с характером. Его на мясо отправили, потому что с ним сладить никто не мог. Сам черт в коня вселялся, невозможно было с ним работать.

– Ну а этот не побоялся и с тех пор носится с конем, как дурень с писаной торбой. Мечтает, должно быть, что его зверь выиграет состязание. А этого не будет, потому что конь уже немолодой.

– А где он живет?

– Да хрен его знает. Вроде бы у бабы какой-то. Свой дом у нее.

– Ловко устроился!

– Просто денег на постой у него нет ни копейки.

– Нет, на Забияку поставил не он.

– Кто бы это ни сделал, он просто безумец! Этому коню никогда не выиграть.

– А бывают такие чокнутые. Игроманы! Специально ставят на заведомого лузера, чтобы потом куш сорвать. Ну, конечно, в данном случае никакого чуда не будет.

Облив всласть грязью бедного Олега и посудачив о ненормальном, способном поставить на заведомо слабую лошадь, они вновь вернулись к обсуждению своего главного конкурента, который, как им хотелось верить, выбыл из игры.

– Да, резвость у Жеребчика неплохая, – снова завел речь первый.

– Но выиграл бы он у нас?..

– Не знаю, он еще совсем молодой и неопытный. Всякое могло произойти в первый раз.

– Мы нервничаем, лошади тоже волнуются. Надо собраться, а не всякий это сумеет внушить молодому коню.

– Не знаю, – сплюнул еще один. – По мне, так все эти новые породы… К чему выдумывать? К чему что-то добавлять? Все равно немцев и американцев мы не переплюнем.

– Ну, еще бы! – вступил в беседу следующий, сразу видно, что брюзга и любитель поворчать.

Лицо у него было неприятное, искаженное гримасой вечного недовольства.

– Они свои конные заводы поддерживают на такой высоте, что кони у них лучше людей живут. А у нас только и слышно: то один конный завод закрывается, то другой прекращает свою работу в связи с подорожанием кормов. И все! Племенных жеребцов и кобыл на мясо отправляют! И что, вы мне скажете, ничего не поделаешь? А я скажу, что таких коней в войну умудрялись сберечь, жизнью рисковали, чтобы гордость и славу российскую сохранить. А у нас разве война сейчас?

– Ну, не все так плохо. Мы же вот работаем.

– Работаем, вот только…

Но что не устраивало этого брюзгу в его нынешней работе, подругам услышать не довелось. Как раз в этот момент его укусила то ли оса, то ли слепень, которых над полем было предостаточно, но только мужчина обернулся, и взгляд его остановился на подругах. Он моментально осекся, словно язык себе прикусил. А потом строго произнес, глядя на них:

– Что это вы тут вынюхиваете, дамочки? А?

– Вынюхиваем? Ах, только цветы! Эти восхитительные летние цветы!

И Алена грациозно наклонившись, сорвала пару ромашек, росших вдоль поля. Одна ромашка, как на зло, вырвалась с корнем, и Алена торжественно помахала этим растением, рассыпая вокруг себя крошки земли. Жокеи недоверчиво смотрели на нее. Они явно не верили, что такой цветок годится в букет.

А самый маленький и злобный из них еще и заявил:

– Топайте-ка вы, дамочки, собирать свои цветы в другое место. Чего вы тут шляетесь?

– А вам какое дело? Где хотим, там и гуляем!

– Идите, тут не место для прогулок, – стоял на своем противный мужик. – Вот придете на скачки, билеты купите, тогда и гуляйте, сколько ваша душенька пожелает.

Это был практически первый раз в жизни Алены, когда ее обаяние не сработало. Осознавать это было тем более обидно, что не оценил ее противный кривоногий карлик, который должен был бы боготворить Алену только за то, что она вообще снизошла до разговора с ним. А уж кокетливая улыбка с ее стороны должна была и вовсе бросить его к ногам прекрасной дамы. Но этого по какой-то причине не произошло. И Алена невольно задумалась.

– Наверное, не одна Инга ржавеет, – вздохнула она про себя. – Мой дар управлять мужчинами тоже дал осечку.

Инга отнеслась к тому, что их прогнали, куда спокойней подруги.

– Если они нервничают, это хорошо. Это значит, что тут тоже что-то происходит. Не только у нас одних проблемы.

– Что-то! Такие деньги кто-то поставил на Забияку! Вот что тут происходит.

– Да. И помимо этого что-то еще.

– Змеиное гнездо какое-то. Ты слышала, как они по Олегу прошлись?

– Мне его прямо жалко стало.

– Ясно, что Забияка не победит. У него просто нет шансов. Как ты это переживешь?

– Обойдусь без ресторанов, – мужественно произнесла Инга. – Ограничусь пешей прогулкой под луной.

– И знаешь, лучше ты с этим не тяни.

– Почему?

– После скачек, когда проиграет, Олег будет непригоден для романтических прогулок под луной, уж ты мне поверь! В лучшем случае он запьет на неделю. А в худшем впадет в депрессию.

– Он знает и сам, что никогда не выиграет.

– Но он столько старался, чтобы вывести своего коня на эти скачки. Конечно, подсознательно он рассчитывает занять хотя бы не последнее место.

– Да, но кто-то ведь обязательно должен проиграть. Таков уж закон скачек. Есть победитель и есть проигравший.

– И поэтому я тебе повторяю, надо использовать свой шанс побыстрее. Может быть, даже прямо сегодня.

И подруги, взявшись за руки, отправились к Олегу, чтобы порадовать того новостью о том, что его конь удостоился самой высокой ставки на всех скачках, и что сам он теперь – предмет злобных и завистливых обсуждений.

Однако Олега дома не было. Дверь им открыла Татьяна, за спиной которой маячил улыбающийся, хотя и слегка смущенный Коля. Состояние одежды Татьяны было таково, что не вызывало сомнений – она слегка выпила и только что бурно целовалась с Колей. Помада у нее на лице была размазана, а часть ее так и вовсе перекочевала на довольную физиономию Коли.

– А где Олег?

– Олег?

Взгляд Татьяны медленно фокусировался, но пока она еще не могла вспомнить, кто такой Олег. Коля соображал быстрее, все-таки мужчина, и пояснил:

– Кажется, он пошел в конюшню.

– И давно?

– Ну… полчаса… час.

– Понятно, – пробормотала Инга. – Мы хотели его повидать.

– Вы идите, – сдавленным голосом произнесла Татьяна, оглядываясь на Колю. – А мы…