Дарья Калинина - Готовь завещание летом

– Да чего там! – дружески хлопнул его по плечу Василий Петрович. – Ты же моего Жеребчика, получается, спас.

Видимо, Олег не рассматривал дело с этой точки зрения. И она ему сильно пришлась по душе.

– А что? – расправил он плечи. – Правильно! Действительно, я же его спас!

И, устремив на Василия Петровича взгляд, полный укоризны, он воскликнул:

– Вот ты какой! Я тебе коня спас, а ты меня в тюрьму упрятал!

– Ну-ну, – предостерег его Василий Петрович. – Ты не борзей, парень. Все-таки спалить ты нас реально хотел.

– Бес попутал, – вновь привычно понурился Олег, мигом растеряв весь свой кураж. – Виноват я перед вами. Надо было сразу же вам Жеребчика вернуть, как только вы у Татьяны появились. Знак это мне был, а я его не понял. Вы ведь меня пришли предупредить, от конокрада предостеречь, а я…

– А ты вместо этого подсунул нам фальшивые улики.

– Верно, фальшивые, – признался Олег. – Запутать вас хотел. По ложному следу пустить, чтобы не дознались вы, где на самом деле Жеребчик ваш находится.

– Значит скальпель…

– Мой он. Случайно у меня завалялся.

– А клок рубашки и кровь на ней?

– Они тоже мои. И кровь, и рубашка. Я когда убирался в конюшне, случайно за гвоздь зацепился, спину себе ободрал. Ну, и вручил вам, решил, что в комплекте со скальпелем эти вещи произведут на вас нужное впечатление и отведут ваши подозрения от меня.

А ведь именно так оно и случилось. Олег все рассчитал верно. И если бы не настойчивость самих друзей, вполне могло выйти так, что Жеребчик бы так и остался в руках у Олега. Несмотря на клятвы последнего в том, что он вернул бы им коня после скачек, друзьям что-то не сильно верилось в такое благородство Олега.

Но Василий Петрович считал, что история не знает сослагательного наклонения. Что сделано, по тому и нужно судить. Олег не только нашел в лесу коня, но еще и старательно ухаживал за ним все это время. Сберег его в отличной форме, так что тот смог выступить и выиграть. И поэтому Василий Петрович первым прекратил бичевание преступника, вполне миролюбиво спросив у Олега:

– Ты мне лучше скажи, чего теперь делать-то будешь? Денег у тебя нет, дома тоже. Куда подашься?

– А куда мне теперь? Даже и не знаю. Устроюсь где-нибудь. Конечно, по своей специальности мне уже больше не работать, но где-нибудь устроюсь. Мир велик!

И помолчав, Олег добавил:

– Вот только Забияку мне точно больше не потянуть. Денег у меня нет. Да и желания возиться с этим конем, если честно, тоже. Да и вообще, надо мне завязывать с тотализатором. Совсем я с этими скачками запарился. Нельзя так. Ведь все подчистую спустил! Все, что имел, просадил! Голым остался. Хорошо, что все закончилось.

– Вроде ты не сильно и опечален своей неудачей?

– А знаете, пожалуй, что и да, – неожиданно улыбнулся Олег. – Все, что ни делается, – все к лучшему.

– Что же тут для тебя хорошего?

– Отпустило меня. Вы не представляете, каково это, когда тебя ломает и хочется ставочку сделать. Как закручивало меня гайками все эти годы, страшное дело… А теперь вот отпустило. Ничего-то у меня нет, ставить нечего, так и играть больше не хочется. Знаю, что все равно не на что.

– Так и что делать-то будешь? – повторил свой вопрос Василий Петрович.

– Что делать буду? Да пойду куда глаза глядят. Забияку вон только моего себе заберите.

– Как это заберите? – растерялся Василий Петрович. – Это еще зачем?

– Доброе дело сделаете.

– Не понимаю. В каком это смысле?

– Так я же себя знаю. Если сейчас коня у меня не заберете, я его потом на мясо сдам.

– Что? – поразились все. – Это же твой друг!

– И чего? Играть приспичит, я его и продам. Только нормальный человек у меня Забияку не купит. Значит, остается его на мясо продать.

– И продашь? – не верил своим ушам Василий Петрович, чувствуя, как все теплые чувства к этому человеку стремительно покидают его душу.

Но Олег не стал изображать себя лучше, чем был на самом деле.

– И продам! – воскликнул он. – Слезами вот обольюсь, а все-таки свои деньги на живодерне за конягу возьму. Или оставлю кому-нибудь, вроде как в залог, а потом все деньги проиграю и выкупить Забияку мне уже нечем будет. Ну а он к себе никого из новых хозяев не подпустит, что с таким конем делать? Его так и так на мясо сдадут. Так что заберите вы его от меня, от греха подальше. Я ведь себя знаю, правду вам говорю.

Душевной слабости этого несчастного человека можно было только поражаться. Он открыто признавался во всех своих пороках, сознавал, что живет ужасно, но поделать ничего с собой не мог. Никакого сопротивления своему недугу он не оказывал. Разве что сейчас, когда все же сделал попытку спасти своего единственного друга от ножа живодера, под который, впрочем, сам же и собирался его поставить.

– Заберите, очень вас прошу! – умоляюще произнес Олег и взглянул на Алену с Ингой. – Конь у меня натренирован отлично. Он у меня через все препятствия прыгал, так что и в стипль-чейзе может участвовать, и просто в скачках. Я же не знал, где мне придется его выставить. Тренировал как только мог, как говорится, гонял и в хвост и в гриву.

И видя, что его слова не убедили мужчин, Олег повернул голову и вопросительно взглянул на Алену с Ингой:

– Возьмете? Вы ведь знаете, он же хороший конь. С ним только поласковей надо обращаться.

Но Ваня это тоже услышал и возмутился:

– Ага! Мы с ним поласковей, а он нас копытом.

– Или за башку тяпнет! – поддержал его Давыдов.

– Он же у тебя чокнутый, – присовокупил Константинов.

Олег в ответ лишь горестно охнул:

– Эх! Знать, конец тебе, Забияка, пришел. Идем, со мной, друг сердечный. Хоть прогуляемся напоследок.

И в этот момент Алена почувствовала, что происходит что-то очень неправильное. Им был нужен Забияка, а они были нужны ему. Нельзя было позволить Олегу увести такого замечательного коня и убить его.

– Конечно, мы его возьмем! – поспешно воскликнула Алена, шагнув вперед. – О чем речь!

И не обращая внимания на недоумевающие взгляды окружающих, добавила:

– И вы можете приезжать к нам, чтобы повидать Забияку, когда хотите!

– Что ты говоришь? – прошипел стоящий рядом с ней Василий Петрович. – Зачем он нам? Конь совершенно неуправляем.

Одна Алена упорно шла на выручку осиротевшему коню. Она видела, что муж ее – Василий Петрович – против. Давыдов и Константинов тоже упорно отводили взгляд от молящей физиономии Олега. Они тоже явно не хотели связываться с неуправляемой скотиной. И все равно Алена чувствовала: в данном случае права именно она.

– Ну ладно, вы тут решайте без меня, – произнес Олег. – А я пойду, мне еще с Татьяной нужно попрощаться. Я ведь перед ней тоже виноват. Приехал, обнадежил, а теперь, получается, в кусты?