Ксения Любимова - Пазлы Создателя

Антон вздрогнул.

– Откуда вы знаете?

– Работа у нас такая – все знать, – с серьезной миной ответил сыщик.

– Хотел разжиться деньгами, – буркнул он. – Но не разжился. Отец перестал оставлять деньги дома. Поэтому я и поехал на дачу.

– Зато поживились драгоценностями, – добавил следователь.

– Кк-какими драгоценностями? – Антон неожиданно начал заикаться.

– Самыми обычными. Вернее, не обычными, – поправился Голубев, – а очень даже дорогими.

– Чего вы несете? Я ничего не брал!

– Тогда как вы объясните, что в вашей квартире нашли серьги и два кольца?

– У мм-меня?

– Да, у вас.

– У меня не было ничего подобного!

– Отрицать этот факт глупо. Наши ребята съездили к вам домой и обнаружили эти вещицы, – Голубев вынул драгоценности и разложил их перед Антоном.

Храмов-младший тупо посмотрел на следователя, и взгляд его постепенно начал мутнеть. Через минуту он вообще перестал что-либо соображать.

– Все, этот фрукт готов, – разочарованно махнул рукой Голубев. – Больше он нам ничего не расскажет. Во всяком случае, сейчас.

Следователь выглянул за дверь.

– Вася, забери Храмова. И дай мне знать, когда он придет в себя.

Василий легко подхватил парня и уволок обратно в изолятор.

– Придется тебе его отпустить, – вдруг сказал Эрик.

– Почему это? – изумился Голубев.

– А какие у тебя основания для его задержания?

– Что значит какие? Он был на даче. Или ты будешь отрицать этот факт?

– Нет, почему же? А еще?

– Драгоценности. Вот главное звено.

– Ты никак не сможешь их к нему пристегнуть. Если Антон забрал украшения из квартиры отца накануне убийства, то Храмову не было смысла вызывать Волохова.

– Но ведь драгоценности были у него!

– Я не спорю. Но когда они там оказались, вот вопрос.

– Да какая разница когда? – рассердился Голубев. – Самое главное, что они у него были!

– Тогда почему он их не продал? Сдал бы в ломбард и пропивал потихоньку.

– Может, их не взяли. Сам понимаешь, что это не обычные побрякушки.

– Взяли бы. А денег бы дали, как за обычное золотишко.

– Ты меня совсем запутал, – пожаловался Голубев. – Ну, что за страсть такая, все усложнять? Посмотри, как удачно все складывается. Антон со всех сторон виноват. И в квартире побывал, и на дачу съездил.

– А что ты скажешь по поводу Лены?

– Ты имеешь в виду секретаршу? А что с ней?

– Зачем она ездила на дачу к Храмову?

– Ты веришь этому алкашу? – удивился Голубев. – Зря. Он мог все это выдумать, чтобы себя обелить.

– Если бы он хотел себя обелить, то не стал бы говорить, что заходил в дом и видел отца.

– Много ты знаешь, что бы он стал говорить, а что нет. В голове у алкоголиков нет логики. Сплошная путаница. Может, он и видел Елену, но не в тот день, а в другой. Где гарантия, что он ничего не путает?

На столе Голубева загорелся огонек селектора. Следователь нажал на кнопку.

– Алексей Анатольевич, там девушка какая-то пришла, – послышался мужской голос, – говорит, по поводу Храмова.

– Какая девушка? – удивился он.

– Не знаю. Конечно, девушкой эту особу назвать сложно, – голос зазвучал глуше. Очевидно, его обладатель стал говорить шепотом. – Я могу пропустить, а вы посмотрите на нее сами.

– Давай, – решил Голубев и откинулся на стуле. – В нашем кино появилась новая героиня, – произнес он. – Интересно, откуда она взялась?

– Прямо как в детективных романах, – восхитилась Мариша. – Раз! И откуда ни возьмись появляется никому не известный персонаж.

В дверь постучали, и дежурный, старательно пряча улыбку, пропустил ожидаемую девицу. Честно говоря, Мариша сначала даже не поняла, что это – девушка. Существо, а иначе это создание никак назвать было нельзя, выглядело весьма колоритно. На голове – «воронье гнездо», едва прикрытое старой вязаной береткой, на одной ноге – резиновый сапог, на другой – валенок. Правая рука странным образом висела. По щекам размазана косметика. Причем помада почему-то красовалась на лбу. Этот так называемый макияж завершал желто-синий синяк под глазом. В общем, чучело чучелом, если бы не одна деталь – на девице была роскошная норковая шуба. Конечно, роскошной она являлась некоторое время назад, а сейчас превратилась в грязную шубейку, но стоимость вещи угадывалась без труда.

Девица растерянно огляделась, а дежурный неожиданно улыбнулся, подмигнул Голубеву и скрылся за дверью.

– Что у вас? – строго спросил следователь.

– Я по поводу Антона Храмова, – испуганно сказала она.

– Проходите, – вздохнул Голубев и, бросив взгляд на ее шубу, печально добавил: – Садитесь.

– Спасибо, – кивнула она и огляделась.

«Чего она ищет?» – удивилась Мариша и тут же получила ответ на свой вопрос.

– Можно раздеться? – поинтересовалась девица. – У вас очень жарко.

– Вешайте одежду прямо на стул, – ответил Голубев и хихикнул, – да не беспокойтесь, вашу красоту никто не упрет.

Она с упреком посмотрела на следователя и стянула с себя шубу. Мариша опешила. Под шубой не оказалось почти ничего, за исключением коротенькой замызганной футболки и едва прикрывающих попу трусиков. Голубев вытаращил глаза и закашлялся. Девица насторожилась и окинула себя взглядом. В следующее мгновение она натянула на себя шубу и застегнула на все пуговицы.

– Простите, – залепетала она и густо покраснела, – забыла одеться.

– Ничего! – слишком бодро ответил следователь. – У нас и не такое бывает.

Эрик хмыкнул и поудобнее устроился в кресле.

– Можно я так посижу? – попросила девица.

– А не вспотеете? – ухмыльнулся Голубев. – Шубейка-то теплая.

– Ничего, у вас совсем не жарко.

И она замерла, вцепившись руками в ворот шубы.

– Так о чем говорить будем? – нарушил молчание следователь.

– Об Антоне, – снова покраснела она.

«Странная девица, – подумала Мариша. – Все время краснеет, будто только что из пансиона благородных девиц, а не с помойки».

– Слушаю вас, – кивнул Голубев и принял заинтересованный вид.

– Антон у вас?

– Допустим…

– Мне нужно знать точно.

– А вы вообще кто?

– Я? – девица удивилась, будто она была кинозвезда, а публика ее почему-то не признала. – Снегирева Оля.

– И кем вы, Оля Снегирева, приходитесь Храмову Антону?

– Я его девушка.

Мариша захлопала глазами. Ничего себе! Девушка… Разве девушки такие бывают? Хотя если посмотреть на Антона, то у него только такие и могут быть.

– Да, Антон у нас. А как вы об этом узнали?

– Сосед сказал. Он видел, как его увозили.

– А где в это время были вы?

– Я пошла в магазин… за хлебом, – добавила она и покраснела.

– Водка сейчас называется хлебом? – усмехнулся Голубев.

– Нет… То есть да. А что здесь такого? – вдруг с вызовом ответила она. – Водка свободно продается в магазинах. Каждый может ее купить.