Татьяна Гармаш-Роффе - Силы небесные, силы земные

— Простите, Борис Николаевич, — не выдержал детектив, — так что насчет…

— А в то последнее лето, — старик будто не заметил реплику Алексея, — поднялся вдруг в поселке крик. Сначала детский, потом женский. Люда Лесина кричала. Мы сбежались. Смотрим, она своего сына за плечи держит, а сама белая, в глазах ужас. И мальчишка трясется. Насилу выяснили, что случилось. «Арсик говорит, там девочку убивают, на озере!!!» Мы, мол, где, что? Покажи, Арсик! Но она сына не пустила. Вцепилась в него, и все. Что делать, мы гурьбой к озеру помчались, по дороге палки потолще подобрали, чтобы драться, в случае чего, значит. Озеро небольшое — мы решили, что сами, без пацаненка разберемся… Тогда про второго Арсения никто и не вспомнил, а матери его с нами не было. Она часто уезжала со своим администратором в Москву, сына оставляла одного… Да что ему сделается — все равно целыми днями пропадает с дружком, они только поесть домой забегали и опять «в прерии» дули… Кто-то так шутил у нас. Спросишь, бывало: а дети где? — А дети в прериях… Хорошее было время. Мы молодыми были, здоровыми. Бегать могли, прыгать не хуже мальчишек. В волейбол играли, в бадминтон. И шашлыки ели, зубов полон рот, и водочкой запивали… Здоровье! Цените, пока есть, молодой человек.

— Я стараюсь, — покладисто ответил Кис, мечтая услышать, наконец, продолжение.

Борис Николаевич прикончил банан, шкурку бросил на газон.

— В общем, прибежали на озеро. Разделились: часть направо, часть налево. Идем мы, и вдруг заметил я второго Арсения, божонка. На березе. Лежит на толстом суку плашмя, животом, а руками и ногами ветку обхватил. И сук тот прямо над водой нависает. Мы его зовем, а он ни слова в ответ, даже не шевелится. Подошел я поближе, встал под березой и тогда увидел его лицо. Будто стеклянное. И вытаращенные глаза в воду уставились. Я посмотрел туда, куда он… Тогда девочку и увидел. В воде она лежала. Неподвижная. Только волосы шевелились, будто живые…

Борис Николаевич взял свою палку со скамьи, поставил перед собой и оперся на нее подрагивающими руками.

— Знаете, столько лет прошло, а у меня до сих пор мурашки по коже.

Он помолчал.

— Я грешный человек, много чего в жизни натворил… Но поднять руку на ребенка? Это же кем надо быть, скажите мне?!

Он повернулся к детективу, и Алексей увидел, что из-под очков его текут по сморщенным щекам слезы.

— Заговорил я вас, юноша. Вы уж меня извините. — Он достал несвежий платок и шумно высморкался. — Дальше рассказывать особо и нечего. Вызвали мы милицию, они девочку из воды достали. Одежки на ней порваны, на шейке черный след. Мы плакали все, и мужчины, и женщины… Милиция тело увезла, Арсения мы с ветки сняли, домой отвели. Пытались узнать у него, что видел. Но он ни слова не мог сказать. Он вообще перестал говорить. А там мать его вернулась, сына забрала в город. Больше он на дачу не приезжал.

— А сын Лесиной что рассказал?

— Они играли в лесу, как вдруг услышали тонкий вой. Думали сначала, что животное какое-то, помчались в сторону звука. А там поняли, что не вой то был, а плач… «Не надо, дяденька, пожалуйста, не надо…» Пацаны в кусты залегли, подобрались к полянке. Ну и увидели, что мужчина на девочку напал… Мы-то, взрослые, сразу поняли, о чем речь… А Людочкин Арсений решил, что злой дядька убивает девочку. Они ж еще маленькие были, лет по десять, много не понимали… В общем, мальчик испугался, скорее на дачу, к родителям, на помощь звать. А второй почему-то остался. И все видел, без сомнения… Как скот этот девочку изнасиловал и задушил. Такая вот мерзкая история.

…Изнасиловал и задушил. А потом в воду положил. Знакомый почерк!

— Борис Николаевич, вы не запомнили, случайно, внешность девочки? Цвет волос, глаз?

Старик посмотрел на детектива таким взглядом, будто последний выкручивал ему руки, причиняя страшную боль.

— Я не хочу это вспоминать! Меня столько лет преследовало видение: лежит, маленькая, в воде, мертвая, и смотрит сквозь воду на небо… Голубое, как ее глазки…

— Простите, Борис Николаевич, простите, но это очень важно. Я сказал вам, несколько девушек убиты, мы ищем преступника… Я знаю, у вас все равно это видение сейчас перед глазами! Просто скажите мне, какого цвета волосы у нее были?

— В воде казались темными… Но когда ее вытащили, вода немного стекла. В общем, шатенка светлая. Грудки маленькие уже прорезались, лет тринадцать, наверное, было детоньке… Как моим внученькам тогда… Близняшки они у меня.

— Спасибо вам, — Алексей тронул старика за руку. — Огромное спасибо! Убийцу нашли?

— Нашли. Хоть и не сразу. Маньяк, за ним таких преступлений уже несколько числилось, милиция его давно искала… Мы-то все дали показания, да только мы ж его не видели. А Людочкин сын не смог его описать, в шоке был, перепугался насмерть. Второй, «божонок», так ничего и не сказал никому. Вроде б в милиции говорили, если память не изменяет, что ни слова от него не добились… А он был единственный свидетель, видевший убийцу. Вот и искали маньяка еще пару лет. Но поймали и высшую меру дали. Расстреляли, по-моему.

— Год не вспомните?

— В конце восьмидесятых дело было, точнее не скажу. Зато помню, что июнь: жасмин цвел во всех садах, запах стоял такой, знаете, головокружительный…

Жасмин! Зеленая соль, которую убийца подсыпал в ванны жертв, пахла жасмином!

— А кто эта девочка, не знаете?

— Нет. Она из другого дачного поселка. Только говорили, что ее Лией звали…

Кис, Феликс и Игорь переглянулись. Лией!

Детектив позвонил Сереге, как только они расстались с милейшим Борисом Николаевичем. Информация была крайне ценной, и детектив ее подробно изложил. Оставалось лишь надеяться, что дело не затерялось в архивах милиции…

— Все, Серег, теперь твой ход, — подытожил Кис. — Если найдешь досье, то там и фамилия Арсения должна обнаружиться: его несколько раз допрашивали в милиции, в протоколах записано. И еще, слышь, посмотри на фотографии трупа. Родинки на девочке или бородавки, родимые пятна или шрамы — но это то, что «божонок» вырезал на телах своих жертв.

— Божонок гребаный , — уточнил Серега. — Я уже дома, но сейчас распоряжусь. К утру найдем, Кис, обещаю.

— Только к утру? — расстроился Феликс.

— Если что-нибудь прояснится раньше, Громов перезвонит. А сейчас по домам. Надо иногда отдыхать, парни. Завтра силы нам понадобятся…

…Об отклонениях, свойственных сексуальным маньякам, Алексей Кисанов знал немало. Пришлось изучить предмет, когда его собственную жену, Александру, похитил один такой [12] [12] См. роман Т. Гармаш-Роффе «13 способов ненавидеть», издательство «Эксмо». .

Собственно, «один такой» — неверное выражение. Они разные, и, строго говоря, далеко не всех можно назвать «маньяком» или «серийным убийцей». Объединяло этих людей только одно: детская психологическая травма, болезненно повлиявшая на формирующуюся сексуальность, которая и стала причиной патологии. Но отнюдь не каждый из них преступил черту и воплотил патологию в действие, некоторые всю жизнь отчаянно боролись со своими бесами. И побеждали их! Такие люди заслуживали по большому счету медали «За отвагу»…