Анна Князева - Сейф за картиной Коровина

– О чем ты, Сема-а-а-а-а… – Аэлита Витальевна опустилась на стул. – Нину убили, ты понимаешь? Нину уби-и-и-ли-и! – Она заплакала, почти завыла.

– Что случилось, того не воротишь, – деловито проговорил Семен Семеныч. – Не плачь, Литочка, не плачь.

Пол дрогнул от упавшего свертка, по коридору разлетелась пыль. Семен Семеныч прицелился и с невероятной ловкостью кинул пакет. Потом коробку и снова пакет.

Всякий раз, когда Семен Семеныч что-то сбрасывал с антресолей, Аэлита Витальевна испуганно вздрагивала. Из комнаты сквозь шум послышался телефонный звонок. Она подошла к аппарату, медленно подняла трубку:

– Да…

– Пригласите, пожалуйста, Нину.

– Ее больше нет.

– Простите, кажется, я ошибся номером.

– Вы не ошиблись, Нины больше нет…

Сзади и сбоку незаметно вынырнул Семен Семеныч:

– Ты должна довериться мне, я обо всем позабочусь.

Он поцеловал ее в висок и мягко прошелся по комнате. Прильнув к буфетному стеклу, спросил:

– Литочка, как ты думаешь, сколько вон та статуэточка стоит?

Не услышав ответа, мечтательно прошептал:

– Не де-е-ешево, однако.

И улыбнулся счастливой улыбкой.

Тишотка ела вареники. Ела, как в последний раз, волнуясь и вздрагивая. Дайнека сидела на корточках и приговаривала:

– Не торопись, не торопись. Ты, оказывается, тоже любишь вареники. У нас много общего.

Она поглаживала собаку по голове, а та недоверчиво ворчала, подкидывала очередной кусок, тут же его заглатывала и хваталась за другой. Худая слабая шейка трогательно вытягивалась. Вареники на тарелке таяли.

На душе у Дайнеки стало теплее от того, что это нелепое существо цокает коготками по квартире. Тишотка очень быстро почувствовала себя как дома, но рамок приличий не нарушала. И когда природа взяла свое, подошла к двери, молча села, пристально вглядываясь в дверную ручку.

Дайнека, разумеется, расценила это как приглашение к прогулке.

Сначала из подъезда выбежала Тишотка, потом Дайнека. Дождь закончился. Собака подбежала к кусту и подняла лапу.

Вот тебе и раз! Дайнека смекнула, что имя придется менять. Но у нее не было никаких идей, ничего нового не приходило в голову.

– Хоть ты и оказался Тишотом, но придется тебе остаться Тишоткой, – сказала она и, вспомнив о своей машине, оглянулась.

Автомобиль стоял на прежнем месте, но к нему плотно прижался джип, похожий на бульдога.

«Бульдог» принадлежал Свинье. Дайнека представила, с каким злорадством он выкручивал руль, пристраиваясь поближе.

Она нащупала в кармане ключи и ринулась к машине, решив убрать ее от греха подальше. Не дожидаясь приглашения, Тишотка деловито проскочила… нет, проскочил мимо нее в открытую дверь и устроился на заднем сиденье.

Дайнека долго «вытанцовывала», выкручивая руль, и слегка задела джип. Пришлось выйти из машины. И тут она нос к носу столкнулась со Свиньей. По его виду легко было догадаться, что он караулил не один час, поджидая, когда она попадется.

– Я не повредила вашу машину?

– Если повредила – заплатишь, будь спокойна, – ухмыльнулся он.

В тот же момент за спиной Дайнеки раздался голос:

– У тебя есть претензии к девушке?

Не видя того, кто это сказал, она могла наблюдать, что творилось с лицом Свиньи. Как и в прошлый раз, наглая улыбка сошла, и оно безнадежно обвисло.

– Нет. Никаких претензий. – Свинья отступил назад, и через мгновение дверь его подъезда захлопнулась.

Дайнека обернулась и удивленно присвистнула.

– Не свисти, денег не будет.

– А у тебя их, я вижу, куры не клюют.

Перед ней стоял Джамиль. Но не тот, что прежде – серый, замкнутый и злой, а шикарный денди, позади которого стоял новенький «Бентли».

Дайнека не спеша обошла машину, придирчиво оглядывая со всех сторон, с видом человека, который при желании мог бы ее купить, но опасается, как бы его не надули. На шаг позади озабоченно трусил Тишотка. Он подбежал к колесу, принюхался и поднял заднюю лапу. Дайнека не успела цыкнуть, как дело было сделано.

Джамиль присел на корточки, дожидаясь, пока Тишотка подбежит к нему и сядет напротив. Они долго смотрели друг другу в глаза, затем пес опустил уши и наклонил голову.

– По крайней мере, совесть у тебя есть, – усмехнулся Джамиль и потрепал его за ухо.

– Ты проезжал тут случайно? – спросила Дайнека.

– Что верно, то верно, – подтвердил Джамиль.

– И вдруг увидел меня?

– Точно. Понял, что тебе нужна помощь, и решил помочь. Так что там случилось…

– Ее убили, – перебила его Дайнека.

– Это я заметил еще тогда, – мрачно пошутил Джамиль. – Кто она?

– Подруга. Нина была моей единственной подругой.

Неожиданно для себя Дайнека уткнулась носом в его грудь и заплакала. Она плакала и не понимала, почему открылась именно ему.

– Я не уеду, пока не буду уверен, что ты в порядке, – сказал Джамиль.

Она разрыдалась еще сильней – это была ее обычная реакция на сочувствие.

– Разрешите пригласить вас на чашечку чаю, – заговорил он ненастоящим голосом, желая рассмешить ее.

Дайнека опешила:

– Нас?

Джамиль молча перевел взгляд на смирно сидящего пса.

А уж Тишотка знал точно, что речь идет о нем. Дверца «Бентли» распахнулась, и он первым заскочил в машину.

– Если не возражаешь, я заеду в пару мест, – сказал Джамиль.

Дайнека не возражала. Казалось, на время ушли все проблемы. Она просто сидит в красивой машине с классным парнем.

День клонился к вечеру. Автомобиль выехал на проспект Мира. Джамиль свернул вправо, затем влево и заехал в тесный дворик. Дайнека прижалась к стеклу, рассматривая нелепое здание чужеродной архитектуры. Зеленые балконы, как наросты, облепили его «тело». Вплотную к странному дому прилепилось сооружение поменьше и поскромней.

– Ги-Бэ-Дэ-Дэ… – прочитала она.

– Подожди пять минут, – попросил Джамиль, – я быстро.

Он взбежал по лестнице и скрылся за дверью учреждения. Через пять минут, как и обещал, вернулся, но вышел вместе с плотным мужчиной. Разговаривая, они медленно продвигались к машине. До ушей Дайнеки донеслись слова, сказанные мужчиной:

– Я сделаю все возможное.

Джамиль что-то ответил. Собеседники преувеличенно дружелюбно пожимали друг другу руки и, не разнимая ладоней, долго ими трясли.

Когда Джамиль сел в машину, он чертыхнулся.

– Почему? – тихо спросила Дайнека.

– Потому что не люблю, когда говорят «да», а это значит «нет».

– Разве так честно? – удивилась она.

– А я о чем…

– Не про него речь. Ты сейчас жал тому человеку руку, улыбался…

– Тебе сколько лет?

Дайнека поняла, что вопрос риторический и Джамиль не ждет на него ответа, но все же ответила:

– Двадцать два.

– В какой стране ты живешь?