Галина Романова - Встретимся в другой жизни

Второй пункт ее плана — звонок в студию молодежного канала. Встретив недавно бывшую сокурсницу. Лика узнала, что один из ведущих ее любимой передачи не кто иной, как Игорь Панченко. Тот был душой любой компании их курса и страстным воздыхателем любых красивых ножек. Девчонки никогда не воспринимали его всерьез, но всегда шли за помощью именно к нему, зная, что если не поможет он — не поможет никто.

— Так, так, так, как любит говаривать наш общий друг Серый, — бормотала Лика, намыливаясь. — Это что же получается? Либо Димка в дерьме по самые уши, теперь, кстати, оно у него одно… Либо…

Лика, прищурившись, уставилась в никуда и, хмыкнув, закончила:

— Либо кто-то решил со мной поиграть в нехорошие игры!.. Надо подумать…

Анатолий Николаевич скармливал корм рыбкам, когда в дверь неожиданно позвонили.

"Что такое? — приподнял он очки. — Ко мне никто не ходит. Кто это может быть? Может, телеграмма?”

Но это была не телеграмма.

На пороге стояла Лика и, улыбаясь, раскачивала в руках коробку с тортом.

— Анатолий Николаевич, — с милой улыбкой произнесла она. — Я предлагаю выпить чаю. В знак примирения, так сказать.

— А я ни с кем не ссорился, — забормотал смущенно сосед. — Проходите.

Он суетливо засеменил перед Анжеликой, указывая ей путь в комнату и на ходу поправляя домашнюю куртку.

— Вы уж извините, Анжелочка. У меня все по-простому, — смущенно пояснял он. — Один живу. Так что за беспорядок извините.

— Ну что вы! — воскликнула она, с интересом разглядывая увешанные фотографиями стены.

Остановившись у портрета молодой красивой женщины, Лика замерла. Из рамки на нее смотрели удивительной чистоты глаза.

В них, казалось, оживала свежесть горного источника, насквозь пропитанного солнцем.

— Это Надежда моя, — раздалось из-за спины.

— Удивительно! — выдохнула Лика. — Удивительно! Как подходит ей это имя!

— Вы так считаете?! — оживился Анатолий Николаевич, беря в руки портрет и пристально в него вглядываясь.

— Да! Вы только посмотрите на ее глаза! Они такие лучистые и словно действительно дарят надежду!

Анатолий Николаевич внимательно посмотрел на нее, и у Лики перехватило дыхание. Взгляд его был полон неизъяснимой боли и тоски. Перед ней стоял, прижимая к сердцу портрет любимой женщины, пожилой одинокий человек. Неожиданно в глаза ей бросились протертые рукава домашней куртки и огромная дырка на носке, которую он старательно прятал в глубоких тапочках.

К горлу подкатил противный комок. Лика прокашлялась и тихо предложила:

— Анатолий Николаевич, давайте пить чай. Торт свежий, их только завезли в булочную.

— Да, да, конечно, — вновь засуетился он и поспешил на кухню.

— Лика плюхнулась в старое кресло и зажмурилась от удовольствия. Вопреки ожиданиям оно оказалось очень мягким и на редкость комфортным.

— Удивительно удобное, — улыбнулась она входящему соседу.

— Сейчас таких не делают, — улыбнулся он ей в ответ и, пристально посмотрев на нее, спросил:

— Анжелочка, а ведь у вас неприятности! Я не ошибаюсь?

Подумав немного, прежде чем ответить, она кивнула головой в знак согласия.

— И неприятности эти связаны с Дмитрием? Он что-то натворил?

— Пока не знаю, — вяло пожала плечами Лика, поджимая под себя ноги. — Можно, я так сяду? Вас это не шокирует?

— Что вы! Что вы! — замахал он на нее руками. — Моя Наденька всегда любила так сидеть. Вообще чувствуйте себя как дома. Ко мне ведь никто не ходит, и я очень рад, что вы зашли.

— Вам одиноко?! — прямо спросила Лика.

Анатолий Николаевич снял очки и трясущимися руками потер переносицу.

— Да, милая! — тихо ответил он. — Мне одиноко! Я ведь всю жизнь среди людей прожил. Тридцать лет в школе проработал. А как на пенсию вышел, переехали из Москвы сюда — на родину Наденьки. А она возьми и умри.

На последних словах голос его задрожал.

— Вот такие дела, Анжелочка, — он поднял на нее глаза и робко улыбнулся. — А вы очень хорошая девочка…

— С чего вы взяли? Вы же меня совсем не знаете? — удивилась она.

— Я научился читать людей, — горделиво заявил сосед. — За тридцать лет передо мной прошли тысячи судеб. И я редко ошибался в людях.

Чайник на кухне пронзительно засвистел.

— Давайте я вам помогу, — вызвалась Лика.

— Ну что же, — заулыбался он, — помогите. Будем пить чай из немецкого фарфора. Его передала по наследству Наденьке ее бабка. Ужасная была особа, скажу я вам…

Два часа пролетели незаметно. Все это время Лика не переставала удивляться. Анатолий Николаевич оказался удивительнейшим человеком. Он сыпал шутками, забавными школьными историями, и незаметно для самой себя она рассказала ему историю своей жизни, взяв твердое обещание не рассказывать никому. Умолчала она лишь об одном — о причастности Григория к страшным событиям, происшедшим более пяти лет назад…

Провожая молодую женщину к выходу, Анатолий Николаевич галантно склонился к ее руке и неожиданно сказал:

— Я не знаю, какую цель преследовал ваш отец, давая вам это имя, но оно удивительно отражает вашу сущность…

— Да? — вскинула брови Лика. — Почему?

— Удивительное переплетение противоречий, — задумчиво продолжил он между тем. — Скромность со страстностью, нежность с жесткостью, открытость с настороженностью… Удивительно!

— Да будет вам, Анатолий Николаевич, — неожиданно засмущалась Лика и, желая перевести разговор на другую тему, попросила:

— Вы заходите ко мне, хорошо? Олег часто в отъезде…

— А вам одиноко?.. — напомнил он ее вопрос.

— Да… — печально качнула Лика головой. — И можно я буду к вам заходить?

— Конечно, милая. Буду очень рад. — Он стоял в проеме двери и наблюдал, как Лика отпирает свою квартиру, и, когда она совсем было скрылась из виду, попросил:

— Помогите Диме…

— Что?! — оторопела она от неожиданности.

— Он очень страдает, — пояснил сосед, глядя на нее умными глазами. — И, мне кажется, он потерялся… хотя кругом него люди…

С этими словами он тихонько притворил дверь, оставив Лику с открытым ртом. Новоиспеченный друг, если можно было его так назвать, удивлял ее все больше и больше.

Едва она вошла, раздался телефонный звонок.

— Алло! — настороженно произнесла она.

— Лика, девочка моя! Здравствуй, — раздался в трубке приглушенный расстоянием голос мужа. — Как вы там?!

— Олег! — выдохнула Лика и почувствовала, как сердце ее учащенно забилось. У нас все хорошо…

Целых пять минут она тараторила без умолку, пытаясь отвлечь мужа от расспросов о сыне.

— Как Димка? — вставил он наконец. — У него все в порядке?

— Да, да, милый. У него все хорошо. — И Лика принялась рассказывать о том, как весело они проводят время.