Дарья Калинина - На стрелку с ангелами

Несмотря на крайне тяжелую статью, Петя сумел выйти из-за решетки довольно быстро.

– Не иначе как его дружки помогли, – прокомментировала ситуацию бабушка. – Потому что после отсидки Петя дома, считай, и одного дня не провел. Помылся, поел, мать поцеловал, и прощай! Убежал, не объяснил, куда, чего, к кому.

И во второй раз деньги у Пети появились очень быстро. Деньги настолько большие, что он даже матери купил квартиру. Положил на ее имя в банке кругленькую сумму и еще смеялся, что это ее личные пенсионные накопления.

– Оно и впрямь, у дочери теперь проценты почти по тридцать тысяч в месяц набегали. Про нужду она и думать забыла. А уж как Петька высоко взлетел, думали, что и спустить его больше полиция не сможет.

Но не довелось Пете долго полетать. Вновь связали соколику руки за спиной и поволокли за решетку. На сей раз статья была еще более впечатляющая. Организация вооруженного бандформирования, грабежи, насилия, убийства. Услышав, что инкриминируют на сей раз ее сыну, несчастная мать загремела в больницу с инфарктом. Но к суду над непутевым отпрыском она все же немного оклемалась и с мужеством смогла выслушать суровый приговор – двадцать лет лишения свободы без права амнистии.

Анна Сергеевна вновь схватилась за сердце, но сын неожиданно подмигнул ей.

– Не тушуйся, мама. Пяти лет не пройдет, я снова на свободе гулять буду. А пока не волнуйся, никаких передач и посылок мне не присылай, не надрывайся. Помоложе тебя бегать будут.

– Кто же, Петенька? Или невестой обзавелся?

– Какая невеста, мама? Мне семьей обзаводиться не положено. Не та у меня нынче масть.

Анна Сергеевна, весьма далекая от криминального мира и уголовного жаргона, толком ничего не поняла. И первое время пыталась посылать сыну сигареты, сгущенку, тушенку и теплые носки. Но вскоре от сына пришло письмо, где он строго-настрого запрещал матери таскать тяжести на почту. Он снова повторял, что ни в чем не нуждается. А если она хочет лично убедиться, что с ним все в порядке, пусть установит скайп, они будут общаться. И сдержал слово, регулярно выходил с мамой на связь, все время уговаривая ее:

– Ну, как будто бы я в другой стране живу, да, мамуль?

Петя был ласков со своей матерью, уверял, что скоро выйдет, потому что его дело отдано на пересмотр, что для него нанят лучший адвокат, господин Рвачев, известный своей неутомимостью.

– Пока не вытащит меня, не успокоится.

Петя очень тепло разговаривал со своей матерью, ни о чем ее не просил, наоборот, неизменно справлялся о ее здоровье, уверял, что если что-то надо, то все вопросы будут решены. Но Анна Сергеевна ничего уже не хотела. Она никак не могла забыть о том, что сын ее – бандит, преступник и, о ужас, рецидивист! Эти мысли точили Анну Сергеевну денно и нощно. И здоровье ее, вместо того чтобы улучшаться, все ухудшалось и ухудшалось.

– Операцию дочери сделали и три шунтирования провели. Петька договорился, ее в лучшей московской клинике оперировали. Вроде бы все хорошо должно было пройти. А как она про смерть Пети узнала, так ее и скрутило. В скайп этот свой вышла, а вместо Пети там его приятель маячит. Все, говорит, мама, нет больше вашего Пети. Заточку ему ночью в бок воткнули, скончался он, никто в бараке и не слышал. Аня с начальником колонии попросила ее связать. Ну, а когда он все подтвердил и ей официальное свидетельство показал, тут она и упала. Хорошо еще, что я рядом была. Называется, внучка приехала повидать! А вместо этого дочь потерять могу. Врач, который ее увозил, мне осторожно так намекнул, чтобы я еще к одним похоронам готовилась.

Осторожно так! Бедная бабка! Подругам стало до жути в глазах жаль высокую, худую и жилистую старуху, которую они хорошо помнили. Она частенько приходила за маленьким Петей-первоклашкой. Бабка забирала Петю из школы все три первых класса, а когда они перешли в четвертый, уехала в Новгород, где изнывал в тоске ее второй муж – отчим Ани. У него там был свой домик, сад, огород, пасека и птичник. Уезжать из своего экологического рая, где все было свое, начиная от малосольных огурчиков и заканчивая копченой курочкой, мужчина категорически не хотел.

Поэтому, поколебавшись между дочерью и внуком и любимым мужем, бабка выбрала последнего. И, как думали подруги, поступила совершенно правильно. Петю от уготованной ему участи она все равно бы не спасла, внучок и первоклашкой ни в грош не ставил мнение бабки, убегал от нее, проказничал прямо у нее на глазах и всячески подчеркивал, что он ее не боится, а раз не боится, то и не уважает ни ее саму, ни ее слова, ни образ жизни.

Но вся эта драма, постигшая Анну Сергеевну, Петю Солнцева и его бабушку, имела очень далекое отношение к тому расследованию, которое вели подруги. Или даже вовсе никакого отношения не имела.

– Скажите, а к вашей дочери в последнее время не приходила женщина, с которой она в родительском комитете в школе работала? Завьялова ее фамилия. А зовут Лали.

– Лали? Да, знакомое имя.

– Правда? Она приходила?

– Ну, приходить не приходила, но позвонила Ане. Дочь мне рассказывала, давно это было, еще перед арестом Пети.

О-о-о! Как давно! Подруги были страшно разочарованы.

И все же Кира спросила:

– А зачем же она вам звонила?

– Насчет Пети предостерегала. Он тогда еще на свободе был, при деньгах, весь из себя такой крутой. Дочь к предостережениям этой женщины серьезно не отнеслась. Да и всем нам казалось, что Петя наш на такую высоту поднялся, откуда его простой двустволкой не возьмешь.

– А что тетя Лали конкретно говорила?

– Сказала, что видела она недавно Петю, разговаривала с ним. И сказала, что не понравился он ей. Что хоть и высоко Петя наш летает, а только зарываться он начал. Жадничает, на «общак» деньги не дает. А если и дает, то больно много утаивает. О братанах своих забывать начал, «грев» на зону не шлет. А раз так, то свои же его и убрать могут.

– Она так сказала?

– И ведь как сказала, так и получилось! Убили Петеньку, свои же и убили! И вот ведь шутка юмора, – неожиданно с горьким сарказмом закончила свою речь Петина бабка, – всю жизнь внучок мой огнестрельным оружием себе на жизнь промышлял, а умер от простой железки, что ему в бок воткнули! Шутка юмора, чтобы ее!

Повесив трубку, подруги переглянулись. Им было ясно, что в больницу к тете Ане им соваться сейчас нечего. Если женщина находится при смерти, то ей меньше всего хочется разговаривать с подругами. И даже если бы она с ними поговорила, что бы она могла им сказать? Вряд ли тетя Лали зашла далеко в своей откровенности.

– Но все же откуда наша милая и добрая тетя Лали, которая в жизни не сказала грубого слова, могла знать о том, что поведение Пети может вызвать недовольство уголовного мира? Почему она так встревожилась, что даже позвонила Петиной маме с предостережениями?