Дарья Калинина - На стрелку с ангелами

Конечно, Таракан понимал, что обеспеченные предприниматели не станут своими руками колотить дрова и красить заборы, этого от них никто и не требует. Однако один раз в месяц в поселке проводились собрания, на которых обитатели обязаны были бывать, и где они могли высказать или, еще лучше, передать в правление поселка в письменном виде свои пожелания. И что самое интересное: все их требования, просьбы или желания обязательно рассматривались, и на каждое воззвание давался четкий и точный ответ.

Каждый мог сказать, что он лично внес лепту в дело благоустройства поселка. За цветами охотно ухаживали пенсионерки, которым это занятие пришлось по душе. Дорожки перед домами регулярно подметались самими жильцами. Деревья возле дороги стригли тоже сами жильцы, причем делали это с явным удовольствием.

В траве возле каждого дома сидели обязательные смешные гномики. За цветами прятались искусственные уточки и курочки. Детские карусели, песочницы и игровые площадки имелись во всех углах поселка. А в центре стоял батут и имелся детский бассейн – излюбленное место игры всей малышни. Для детей было открыто летнее кафе, с широким ассортиментом излюбленных лакомств – мороженое, соки, картошка фри, гамбургеры, жареные куриные наггетсы и прочая вкуснятина. Одним словом, просто рай для малышей.

А вот в «Крутых горках» на общественной земле не было ни цветов, ни дорожек. Всюду был постелен один лишь голый асфальт, по которому подругам и предстояло проехать до самого дома убитой магини. Но сначала надо было выяснить, в каком именно направлении им предстоит ехать.

Их удостоверения помощников прокурора и тут сыграли свою роль волшебных отмычек.

– Вы по поводу случившегося у нас убийства, наверное? – поинтересовался охранник на воротах. – Поздненько спохватились, ваши коллеги тут уже все давно осмотрели.

– Мы знакомы с материалами дела, – высокомерно произнесла Кира. – А теперь хотим сами поговорить с заинтересовавшим нас свидетелем.

– С кем же это? – не унимался охранник. – Уж не с Елизаветой ли Федоровной?

– С ней самой.

Кира понятия не имела, кто такая Елизавета Федоровна и о чем с ней можно побеседовать, но раз эта личность заинтересовала полицейских, значит, и подругам непозволительно будет обойти эту даму своим вниманием.

– Так оно и правильно, – продолжил разговор охранник. – Василиса с Елизаветой Федоровной душа в душу жили. Старуха от нее ни на шаг не отходила, опекала ее, пестовала, я бы даже сказал.

Охранник был явно не прочь поболтать с посторонними о жильцах своего поселка. Был он без формы, лишь на его куртке значилось наименование поселка, нашитое кривыми буквами. Таракан никогда бы не допустил подобного безобразного отношения к служебным делам. Охранники в его поселке щеголяли модными черными костюмами, а в летний период это были брюки из плотного светлого льна и белая рубашка из вискозы. Зимой форма менялась на более теплую, но даже обувь у охраны всегда была форменной.

Тут же на ногах охранника красовались растоптанные тапочки, в которых он вышел из своей будки навстречу подругам. Ни оружия, ни даже дубинки или рации. Да и в будке мужик, похоже, был один. Вздумай сейчас подруги на него напасть, кто бы ему пришел на выручку?

В общем, ужас, а не охрана! Подруги не могли скрыть своего недоумения по поводу того, как обстоят дела по обеспечению безопасности жителей этого поселка. И это в тот момент, когда здесь уже совершено одно убийство! Да уж Таракан бы согнал все три смены и заставил бы их рыть землю носом, но найти следы преступника. А тут тишь и гладь, ни одного дополнительного охранника нигде не видать.

– Правильно, говорю, что вы с Елизаветой Федоровной хотите побеседовать, – продолжал бубнить охранник себе под нос. – Она да покойница в ту ночь дома только и были.

– Убитая не имела семьи?

– Какая там семья! Одна она была. Мужика у ней, и того не было. Иной раз мне ее даже жалко становилось. Вот ведь женщина живет, счастья, мужской ласки не знает.

Мужчина затаенно вздохнул, словно сожалея о несбывшихся возможностях.

– Люди нашей магине Василисе семью заменяли, – добавил он. – Много к ней народу ходило, всем она помогала. Многие ей благодарны до конца жизни будут. Меня вот она от смерти спасла.

– Да вы что?

– От тяжелой болезни меня вылечила. А себя, видишь ты как, не смогла уберечь. Видно, правду она говорила, что только чужие судьбы вершить может, а своя собственная ей недоступна была.

Мужчина явно растрогался, говоря о погибшей. Он мог бы еще много сказать хороших и прочувствованных слов в адрес погибшей магини, но подругам было не до сочиненных экспромтом панегириков.

– Где мы можем найти Елизавету Федоровну? – перебили они некстати разговорившегося охранника.

– Так у себя она. Ваши дом не опечатали, только все осмотрели да напачкали. Елизавета Федоровна ко мне приходила, сказала, что нужно женщину нанимать, чтобы дом в порядок привести. Сама-то Елизавета Федоровна после полученного увечья не может сейчас этим заниматься. Негодяй так ее придушил, что, как жива осталась, сама не понимает!

Ага, значит, у этой Елизаветы Федоровны был непосредственный контакт с преступником. Интерес к ней у подруг вырос многократно. Выяснив у охранника, куда именно им идти, чтобы в итоге прийти к дому погибшей магини, сыщицы двинулись дальше.

Нужный дом они увидели сразу. Узнали его по снимкам, которые демонстрировали СМИ. Но вот попасть внутрь оказалось делом далеко не таким легким.

– Кто там? – раздался настороженный женский голос за дверью.

– Мы из полиции.

– Ваши уже были тут! Уходите!

– Мы из проверочной комиссии. Должны задать вам несколько вопросов.

– Покажите ваши удостоверения.

Но даже удостоверения подруг не убедили тетку.

– Сейчас позвоню следователю, узнаю, кого это он ко мне на ночь глядя посылает.

– Нас не надо посылать, мы сами приходим, – поспешно произнесла Кира. – Работники следственных структур ничего не знают о прокурорской проверке.

– Так вы что же? Не из полиции?

– Мы из прокуратуры.

Это слово несколько расхолодило пыл тетки. К тому же, видимо, она рассмотрела обеих подруг и решила, что они не представляют для нее серьезной угрозы. Даже если они вздумают на нее напасть, она сумеет оборониться и вовремя поднять тревогу. Дверь отворилась, но Елизавета Федоровна по-прежнему держалась от подруг на приличном расстоянии.

Чтобы не беспокоить старуху еще больше, девушки вежливо поздоровались и скромно присели на стульчиках, застыв в смиренных позах и не делая никаких новых поползновений. Это успокоило старуху, но она продолжала пытливо сканировать своими глазами прибывших к ней гостий.