Дарья Калинина - На стрелку с ангелами

– Ну как?

– Плохо, – откровенно признался им Васькин. – Обвиняемый потребовал себе один звонок. И так как при задержании он этим обстоятельством не воспользовался, мне пришлось предоставить ему такую возможность.

– Кому же он позвонил?

– Своему тестю, я так понимаю. Потребовал у него для себя адвоката.

– Тогда все в порядке, – улыбнулась Кира. – Иоанн Варфоломеевич не даст Вадиму никакого адвоката.

– Я тоже думал, что отношения между ними более чем напряженные. Все-таки парень обвиняется в убийстве своей тещи. А поди же ты…

– Что? – насторожилась Кира. – Адвокат все-таки будет?

– А чего я в коридор выперся? Покурить? Давно уж бросил. С такой работой последнее здоровье и без курения растеряешь.

– Значит, вы…?

– Адвоката иду встречать.

– Но как же так? – растерялись подруги. – Отец Тильды всячески давал понять, что мечтает избавиться от зятя. А тут такой отличный шанс. И он его упустил?

– Более того, Вадим потребовал самого лучшего адвоката. Фамилия у него Рвачев, надо сказать, очень характерная фамилия.

Рвачев? Эта фамилия отчего-то была знакома подругам. Кто же при них упоминал этого адвоката?

– Этого адвоката наняли Пете, – шепнула Леся, и в голове у Киры мигом прояснилось.

Конечно, об адвокате по фамилии Рвачев подругам говорила бабушка их бывшего одноклассника – Пети. Покойного ныне, увы. Нехорошие предчувствия шевельнулись в душе у подруг. А Васькин еще и подлил масла в огонь:

– Я этого типчика хорошо знаю! Он крючкотвор, каких свет не видывал. В любом деле может зацепку найти, чтобы судебное слушание отложить или даже и вовсе отменить. Жуткий тип, бр-р-р! И подлый! Сколько он мне крови попортил. Я бы ему и тухлого яйца подержать не доверил. А вы говорите, курить я вышел!

Ничего такого подруги не говорили, но сейчас спорить со следователем не стали. Их терзал другой вопрос:

– Как же все-таки произошло, что Вадим получил этого адвоката? Мы были уверены, что между ним и Иоанном Варфоломеевичем идет откровенная война.

– Мне показалось, что сперва тесть и не хотел ему помогать. Говорил с Вадимом очень грубо. Даже назвал его убийцей, хотя еще ничего не доказано. Но потом он и тон сменил, и насчет адвоката передумал.

– Почему? Что произошло?

– Это произошло после того, как Вадим сказал одну фразу: «Либо адвокат, либо я начинаю говорить о розе».

– Какой розе? – насторожились подруги.

– Я бы тоже хотел это знать.

– Может, о той розе, чье изображение вы нашли на теле у тети Лали?

И на ее письменном столе, в пыли.

– Вот и я о том же самом думаю, – кивнул головой Васькин. – Может, при случае спросите это у вашего Иоанна Варфоломеевича? Потому что он-то, судя по всему, отлично знал, о какой розе идет речь. Ведь после этого не прошло и минуты, как разговор закончился, а Вадим снова обрел былую наглость и заявил мне с уверенностью, что адвокат прибудет в течение получаса. И что мне можно уже идти его встречать.

Ссутулившись, Васькин произнес, отчетливо скрипнув при этом зубами:

– Ну, вот я и пошел от греха подальше. А то, если бы остался, своими руками мог прикончить наглеца.

Адвокат для Вадима и впрямь прибыл очень быстро и немедленно прошел в кабинет следователя, прочно застряв там на непозволительно долгое время. Подруги же остались в коридоре, ломая себе головы над тем, что сказал им следователь. Что за розу имел в виду Вадим? И почему дядя Иоанн так боялся упоминания об этом в сущности безобидном и даже очень красивом цветке?

Но как ни крути, а упоминание розы сыграло свою значительную роль. Отец Тильды тут же сменил гнев на милость и прислал провинившемуся зятю отличного адвоката.

– Что за роза такая?

– И мечи…

– И книги…

– Что они все означают?

– Опять загадка.

– Слишком много таинственного в семье у Тильды.

Мне это очень не нравится.

Но как бы то ни было, а Вадим по-прежнему не признавал своей вины. Следователь упорно пытался из него выдавить добровольное признание, не прибегая к помощи Елизаветы Федоровны. Из его кабинета неслись такие эпитеты, что будь адвокат менее стойким типом, ему бы не поздоровилось. Но с этого все было как с гуся вода.

– Почему он не зовет Елизавету Федоровну?

Но добряку следователю не хотелось лишний раз травмировать старуху, которой и так довелось совсем недавно пережить по вине Вадима, наверное, самые страшные минуты в своей жизни. И все же следователю не удалось обойтись без помощи Елизаветы Федоровны. Когда подруги, да и Елизавета Федоровна окончательно пали духом, сидя перед дверью кабинета следователя, дверь внезапно отворилась и оттуда показалась голова Васькина, который свирепо произнес:

– Попрошу вас зайти.

Елизавета Федоровна поднялась, а следом за ней и подруги. Васькин покосился на них, но ничего не возразил. Девушки также оказались в его кабинете, они теперь могли поприсутствовать при допросе Вадима. Пока что они решили держаться тихо, вперед не лезть. Но почемуто им показалось, что они сумеют в нужное время надавить на этого человека и заставить его выдать всю необходимую информацию.

Вероятно, эта мысль появилась у них в головах в тот момент, когда они увидели исказившееся от злобы лицо Вадима, который не смог скрыть своих чувств при виде Елизаветы Федоровны, шествующей в сопровождении двух подруг прямо к нему.

– Так я и знал, что без вас не обошлось! – злобно буркнул Вадим, глядя на подруг. – Проныры!

Но девушки ничуть не обиделись. Ведь любому ясно, когда ваш враг страшно злится на вас, значит, вы все сделали правильно.

Между тем Васькин задал подозреваемому вопрос:

– Узнаете эту женщину?

– Впервые вижу.

– Зато я прекрасно тебя запомнила, мерзавец! – не выдержала и закричала на него Елизавета Федоровна. – Убийца! А ну! Смотри мне в глаза!

Вадим отвернулся.

– Отвечай, за что ты убил мою Ирочку?

– Вы меня с кем-то путаете.

– Да что ты мне рассказываешь! Гражданин следователь, у него на шее бородавка должна быть!

– Какая бородавка? – насторожился Васькин.

– Бородавка или прыщ какой-то. Я только сейчас вспомнила, что когда я сопротивлялась, то пальцами на коже задней стороны шеи нащупала какую-то выпуклость.

Следователь повернулся к Вадиму.

– Расстегните воротничок вашей рубашки, – приказал он тому.

– По какому праву?

– Протестую, – тут же встрепенулся адвокат, до этого с невозмутимым видом сидящий в углу комнаты.

– В чем дело?

– Личный досмотр моего клиента возможен лишь по специальному разрешению. Оно у вас есть?

Васькин возмутился.

– Вы не учитываете того обстоятельства, что…

Неизвестно, что собирался сказать Васькин. Неизвестно также, как долго могла бы длиться процессуальная дискуссия между следователем и адвокатом, а также, кто из них сдался бы первым. Но для Елизаветы Федоровны подобных рамок не существовало. Она точно знала, что сидящий перед ней человек – это убийца ее дорогой Ирочки. И собиралась доказать это всем собравшимся.