Марина Серова - Наследник царских кровей

– Отец никогда не скрывал от меня своей последней воли. Но пойми, он составил завещание не потому, что собирался умирать в ближайшее время, а для того, чтобы обезопасить семью от потери имущества в случае его внезапной кончины. То есть мы с мамой являлись наследниками отца, я – обоих родителей. Никому не приходило в голову, что родители могут умереть одновременно или мы все друг за другом.

– Значит, на этот случай не было предусмотрено никаких вариантов?

– Нет, никаких.

– Значит, наследование проходило бы согласно существующему закону…

– Опережая твой вопрос, сразу скажу, что тайных или незаконнорожденных детей у отца нет. Я уточнил.

– Да? – удивилась я.

– Ну, конечно, ты постоянно намекала, что я чего-то могу не знать…

– Прости, далеко не у всех детей и родителей такие доверительные отношения.

– Да, наверное.

– Тогда вопрос наследников давай на время закроем. У меня есть на эту тему некоторые предположения, но я не готова их озвучить. Доказательств пока нет.

– Значит, меня ты не подозреваешь? – хихикнул мальчишка.

– Нет, – очень хотелось сказать «уже нет», но я сдержалась. – Наверное, ты еще что-то хочешь рассказать?

– Конечно, зачем же я разговор затеял? Сейчас ты услышишь семейную тайну Алмазовых. Она передается от отца к старшему сыну, и ты единственный человек, не связанный с нами кровным родством, которому она доверяется.

– Это честь для меня, – кивнула я совершенно серьезно. – Обязательно буду ее хранить.

– Начать придется издалека: наш предок, мой прадед, был старинного дворянского рода. И броская фамилия Алмазов, которая нам досталась, не что иное, как псевдоним. Каким образом Егору Алмазову удалось сменить фамилию, осталось загадкой для всех. Он был оборотистым, хорошо образованным и очень умным. Умел всегда, как говорится, держать нос по ветру. И, что немаловажно, успешно просчитывал возможные варианты развития событий на несколько ходов вперед. До революции прадед владел несколькими поместьями в Поволжье, приносящими хороший доход, большим домом в Питере и поместьем в Царском Селе, которое использовалось семьей как дача. Помимо этого, успешно инвестировал деньги в торговлю, то есть был богатым человеком. Увлечения, модные среди дворянства того времени, такие, как карты, женщины и выпивку, игнорировал, любил молодую жену-красавицу и сына. Увлекался ювелирным делом, хорошо разбирался в камнях, сам был очень неплохим мастером.

– Кажется, ты многим на него похож, – не выдержала я.

– Будь это на самом деле так, я бы гордился, – серьезно ответил мальчишка. – Ну, продолжу. В России революционные идеи витали в воздухе задолго до семнадцатого года. Но всем почему-то казалось, что это так и останется на уровне болтовни, митингов и не дойдет ни до чего серьезного. Когда в Питере начались революционные погромы, грабежи и массовые убийства дворян, нашей семьи уже не было там. Прадед заранее сменил фамилию и уехал в глубокую провинцию. Работал всю оставшуюся жизнь ювелиром, хобби стало профессией, тщательно скрывал свое происхождение. Имения и дом были национализированы, разграблены. С собой прадед увез только немного наличности, которую держал в серебряных и золотых монетах, и столовое серебро. Серебро он расплавил, подальше припрятал и использовал по мере надобности для производства украшений. Богато семья больше не жила, но и не бедствовали, благодаря таланту и прибыльному ремеслу ее главы. Когда мой дедушка подрос, прадед и его начал обучать профессии ювелира, а потом ювелиром стал и мой отец, Николай.

– Интересная история, только какое отношение она имеет к событиям, происходящим сейчас?

– Ты спрашивала, где папа взял начальный капитал, чтобы начать свое дело…

– Да, и ты ничего внятного не ответил.

– Потому что не мог, был связан данным словом. Деньги всегда были в нашей семье, только воспользоваться ими никто не имел возможности, даже прозорливый прадед не мог предположить, что новая власть наглухо закроет границы. И перемещения туда-обратно будут сродни фантастике на долгие десятилетия.

– Если прадед все так здорово просчитал, да еще успел перевезти деньги, почему он не вывез семью за границу накануне революции или сразу после нее?

– Не знаю, об этом семейная легенда ничего не говорит. Может, даже он не предполагал, что переворот этот произойдет всерьез и надолго. Может, категорически не захотел покидать родину. Может, сначала не успел, а потом побоялся рисковать семьей. В любом случае прадед прожил долгую трудовую жизнь и никогда ничем не выдал своего происхождения. Жена-дворянка безропотно вела хозяйство, как простая крестьянка.

– И тот банк существует в наше время? Пережил мировую войну и различные кризисы?

– Да. Прадед положил деньги не в какой-нибудь, а в швейцарский банк. Как известно, эта страна умудрилась сохранить нейтралитет во всех войнах. Ее экономика по сей день самая стабильная в мире, так что вклад сохранился до наших дней. Даже увеличился в размерах, так как многие десятилетия насчитывались проценты. Да и ценности значительно подорожали за эти годы. Вот отец и решился воспользоваться ими, чтобы открыть ювелирное производство и магазины. Ведь сейчас никого не интересует происхождение денег. Да и частыми поездками за границу никого не удивишь.

– Ценности? Какие, если не секрет?

– Секрет для всех, кроме тебя, – улыбнулся мальчишка. – Егор Алмазов арендовал банковскую ячейку, в которой хранились практически все драгоценности прабабушки. Она очень любила различные камни, полудрагоценные, что не очень соответствовало моде того времени, а также драгоценные. Прадед всегда баловал любимую жену оригинальными подарками. Собственного исполнения из лучших материалов, заказывал у заграничных мастеров и, конечно же, в знаменитой фирме «Фаберже». Чего там только нет! Год назад мы с отцом выпустили по мотивам одного гарнитура прабабушки целых две коллекции с янтарем и бирюзой. Пользуется бешеной популярностью в Европе.

– Ничего себе!

– Это еще не все. Так же там был золотой портсигар фирмы «Фаберже», великолепная шкатулка из горного хрусталя, инкрустированная золотом и уральскими самоцветами, черепаховый гребень, усыпанный жемчугом золотистого отлива. Такие, знаешь, носили знатные дамы в Средние века в Европе. Новодел – для девятнадцатого века, но в наше время настоящая старинная драгоценность.

– Тоже производства Фаберже? – присвистнула я.

– Конечно! Но и это не главное: настоящим бриллиантом клада прадеда является коллекция неизвестных пасхальных яиц производства фирмы «Фаберже», которая в наши дни стоит баснословных денег.

– Прости, не совсем тебя понимаю. Как это неизвестная?