Ирина Градова - Мальтийский пациент

Поэтому Аркон продолжал ехать до тех пор, пока одна из пуль не попала в заднее колесо, из-за чего машина потеряла управление. Вдоль дороги, под скалами, росли эвкалипты и колючий кустарник. Пользуясь тем, что стрелявший находился на большом расстоянии от машины, Аркон и Филипп решили попробовать на полном ходу выпрыгнуть и скрыться в кустах. Это было рискованно. Филипп перебрался на заднее сиденье, чтобы иметь возможность выскочить с той же стороны, что и Аркон. В противоположной стороне находился обрыв.

Выпрыгнув, Филипп, как выяснилось позже, сломал запястье и несколько ребер. В ту минуту, когда опасность угрожала их жизням, он этого даже не заметил. Оба откатились в кусты, испытав множество неприятных моментов. Длинные колючки тут же впились в их тела, а возможности выдернуть их не было: пришлось лежать очень тихо, чтобы нападавшие ничего не заметили. Покинутая машина на полном ходу сорвалась в пропасть, и через несколько мучительно долгих секунд они услышали звук отдаленного взрыва.

Аркон и Филипп надеялись, что нападавшим не придет в голову спускаться вниз и проверять, не остался ли кто-нибудь в живых! Однако даже если бы, по какой-то счастливой случайности, пассажиры автомобиля выжили, то взрыв бензобака и охватившее машину вслед за ним пламя не оставляли надежды.

Отлежавшись некоторое время в колючках, мужчины вылезли на дорогу – требовалось поймать машину и доставить Филиппа в местный госпиталь.

– И что теперь? – спросила Даша. – Вы не сообщите в орден о том, что карта в ваших руках? Может, по телефону…

– По телефону Филипп уже сказал, что мог, но ты же понимаешь, наше дело – не телефонный разговор, – ответил Аркон. – Кто-то очень не хочет, чтобы о карте стало известно. Мы же, напротив, в этом заинтересованы: если о «Санта-Марии» узнают в ордене, то опасность перестанет угрожать нам. Если мы не можем добраться до руководства госпитальеров, боюсь, им самим придется приехать. Орден, несомненно, заинтересуется возможностью вернуть утраченные сокровища!

– Но, полагаю, им потребуются доказательства более серьезные, чем наша карта? – предположила я.

– Согласен, – кивнул Аркон. – Кроме того, необходимо разрешение властей. Несмотря на то что «Санта-Мария» – формально имущество Мальтийского ордена, она находится в водах Сицилии, подлежащих юрисдикции итальянского правительства. Именно их придется убеждать в том, что у нас есть право на корабль. Придется сначала проверить все самим. Нужно найти хороший катер. Понадобится снаряжение – акваланги, вентиляторы для сдува морского песка, металлоискатели… Мы ведь даже не представляем, на какой глубине лежит корабль. Возможно, и координаты несколько изменились из-за подводных течений.

– Мы будем нырять? – спросила я.

– Что значит – «мы»? Я буду нырять, детка, а вы подождете на катере.

– Ну уж нет! – оскорбилась я. – Филипп со сломанными ребрами тебе не помощник. Робер – тоже не в форме, а Дашка плавает как топор. Значит, остаюсь только я, если, конечно, ты не хочешь привлечь профессиональных дайверов, но тогда тайна перестанет быть тайной. Так что, дорогой мой, у тебя нет выбора!

– Ты хоть раз погружалась? – поинтересовался Аркон.

– Представь себе! – фыркнула я.

– У нее, между прочим, есть международный сертификат дайвера, – гордо добавила Даша.

– Полученный в Египте во время одной из экскурсий? – презрительно предположил Аркон.

– А вот и нет! – воскликнула я обиженно. – Я прошла полугодичный курс подготовки, погружалась в Финском заливе и в Эгейском море. Конечно, у меня не очень много опыта, но это лучше, чем ничего.

Аркону ничего не оставалось, кроме как согласиться. Нырять в одиночку и в самом деле опасно, особенно учитывая тот факт, что охотники за сокровищами «Санта-Марии» вряд ли прекратят попытки ими завладеть.

После завтрака неожиданно приехал сбежавший из больницы Филипп де Кассар. Не успел он войти в двери отеля, как его тут же до смерти напугали, в ярких красках изложив события предыдущей ночи. Убедившись в том, что Робер мирно спит в своей постели, Филипп присоединился к нам в библиотеке.

– Хорошо, что вы здесь, – сказал Аркон, обращаясь к Филиппу. – Мне не нравится, что вы скрыли от нас важный факт. Отец Робера, как мы неожиданно выяснили, жив. Это имеет непосредственное отношение к текущим событиям, поэтому, полагаю, мы вправе узнать о причинах вашей скрытности, Филипп?

Старший де Кассар глубоко вздохнул. Прежде чем ответить на вопрос Аркона, здоровой рукой он плеснул себе коньяка из стоящей на столе полупустой бутылки, после чего сказал:

– Я знал, что рано или поздно этот вопрос снова встанет, но старался оттянуть время – ради Робера. Я думал, так будет лучше.

Он сделал паузу, чтобы собраться с мыслями, и продолжал:

– Вы знаете, я всегда хотел сына. Сын помогал бы мне в делах, служил опорой. Но у меня родилась дочь, Алис. Видит Бог, я любил ее так, как только отец может любить своего ребенка. Я надеялся, что смогу со временем приобщить ее к бизнесу, потому что она всегда отличалась живым умом. К сожалению, Алис моих надежд не оправдала. С самого детства она испытывала тягу к искусству. Моя жена всячески поощряла ее, даже заставила меня нанять частного преподавателя, чтобы девочка научилась хорошо рисовать. И Алис, надо признать, преуспела. Тогда я понял, что моим мечтам в отношении ее не суждено сбыться. Дочь грезила Европой, хотела учиться дальше, но не менеджменту, как надеялся я, а в колледже искусств. Мне ничего не оставалось, как отправить ее сначала в Париж, а потом – в Лондон для завершения обучения. Как-то летом, во время каникул, Алис привезла с собой молодого парня. Его звали Джеймсом, и он учился в университете на экономиста. Не могу сказать, по какой причине, но он мне сразу не понравился. Жена упрекала меня в недостатке расположения к человеку, которого выбрала дочь, но я ничего не мог с этим поделать: Джеймс с первого взгляда показался мне скользким и очень расчетливым. Очевидно, он чувствовал мою неприязнь и старался вести себя вежливо и корректно. Так он постепенно втерся в доверие к моей жене, и она вдруг возомнила, что лучшего жениха для Алис невозможно найти. Алис сходила по Джеймсу с ума. Его бесил тот факт, что он никак не может найти подходов ко мне. Как-то раз он даже прямо высказал свои мысли вслух. Я тогда сказал, что мое отношение его не должно волновать, так как он планирует создавать семью не со мной, а с моей дочерью.

Дочь и жена заставили меня принять парня на работу. У меня был небогатый выбор: либо я беру его на службу, либо Алис уезжает с ним в Лондон. Я не хотел терять дочь, поэтому согласился.

Джеймс приступил к работе, и, правду сказать, придраться мне было не к чему. Он показал себя исполнительным, обязательным, в целом отличным служащим. Я мог доверить ему работу с клиентами, но и близко не подпускал к счетам и документам. А Джеймс-то хотел именно этого! Потом моя жена тяжело заболела. Она перенесла две сложнейшие операции, но они не помогли. Единственное, чего она хотела, – это увидеть свою дочь устроенной. «Устроенной» для нее значило замужней. Церемония бракосочетания была скромной, и Джеймсу это не понравилось. Он бы желал, чтобы его свадьба стала событием года на этом маленьком острове, но я ему такого удовольствия не доставил! До сих пор не могу понять, как мне не пришло в голову проверить его подноготную? Я ведь просто-напросто взял и отдал единственную дочь за первого встречного!