Ольга Баскова - Вуаль темнее ночи

– Приглашай дублеров, – дал он задание своему помощнику. – И пусть готовят декорации. Я понимаю, все еще не отошли от убийства Бучумова, однако, судя по всему, убийца уже пойман.

Помреж Александр Белых поднял глаза к потолку:

– Верка из бутафорского? Как-то не верится. Больно уж тихая.

– А в тихом омуте, как известно, черти водятся, – произнес Ходынский избитую пословицу. – Короче, вперед, гардемарины!

Александр Белых проводил начальника взглядом и первым делом позвонил реквизитору:

– Иваныч, тащи все к спектаклю на сцену. И тщательно проверь кинжал. Нам только еще одного убийства не хватало.

Пожилой реквизитор Иваныч, который отсутствовал в вечер убийства Бучумова, а потому не допрашивался полицейскими, тут же примчался и начал быстро складывать все на сцене. Вскоре собрались и актеры. Многие с неудовольствием приняли предложение все-таки сыграть в сегодняшнем спектакле и с неохотой приступили к репетиции. Ходынский сидел в пустом зале и злился. Во время репетиционного процесса происходит полное создание спектакля, включающее разработку и раскрытие режиссерского замысла через все театральные компоненты – от актерской игры до работы всех постановочных цехов (реквизиторского, костюмерного, гримерного, монтировочного, осветительского, звукового, бутафорского). Важная роль в репетиционном процессе принадлежала помощнику режиссера Белых, фиксирующему в «режиссерском экземпляре» пьесы весь порядок будущего спектакля: выходы актеров, перестановки декораций, включение музыкальных и звуковых фонограмм, изменения света, хронометраж спектакля, переодевания актеров и необходимый реквизит. Поскольку дублеры еще ни разу не пробовали себя на сцене, а просто учили роли, начали с первого этапа репетиции – застольного. Он включал в себя первую читку пьесы по ролям; уточнение реплик. Дублеры работали неплохо, и у Ходынского немного улучшилось настроение. Однако времени на репетицию в репетиционном зале не оставалось, и сразу перешли к репетиции на сцене. В принципе это не должно было испортить спектакль. Кроме дублеров все актеры уже не первый раз играли своих персонажей.

Ходынский поманил пальцем Белых.

– Сносно, – бросил он своему помощнику. – Если что, наши ведущие спасут спектакль. А потом, если все будет неудовлетворительно, подумаем об их замене. У меня появился один план. Но это потом.

– Согласен, – отозвался помреж. – Сейчас еще прогоним со всем реквизитом. Эй, Найденов! – крикнул он. – Опускай декорации.

Однако приказ не был выполнен.

– Найденов – это новенький? – поинтересовался Ходынский. – Такой смазливый паренек. Жаль, что у него нет таланта. Бабы бы валили на него валом.

– Он идиот, – заметил Белых. – Придурок, каких свет не видывал. Я затрудняюсь себе представить бабу, которая на него позарится. Найденов! – громче крикнул он. – Давай просыпайся.

И этот страстный призыв остался без ответа.

– Ну, если напился и заснул… – в сердцах произнес Белых, зная, что при всех своих недостатках Найденов занимался спортом и не употреблял спиртных напитков. Желая посмотреть, в чем дело, Белых поднялся и прошагал на сцену. Когда раздался громкий вопль, Ходынский закрыл глаза. Он все понял. Актеры, отдыхавшие в зале и ждавшие последнего прогона, ринулись на сцену. Найденов, красавец почти двухметрового роста, лежал в углу. На его груди расплывалось кровавое пятно. Орудие убийства – кинжал, точь-в-точь такой же, каким убили Бучумова, валялся рядом.

– Олег, – Александр не узнавал своего голоса. Каждое слово давалось ему с трудом. – Иди сюда, – последнюю фразу он произнес шепотом, однако Ходынский понял его без слов и поднялся на сцену.

Он плохо знал этого рабочего, и первая мелькнувшая в его голове мысль показалась абсурдной: что, если он не мертв, а просто притворился мертвым, чтобы разыграть и каким-то образом попасть в их труппу? Однако Олег замотал головой, прогоняя от себя весь этот бред, и обратился к помощнику:

– Нужно позвонить полицейским. И включите же наконец свет.

Реквизитор Иваныч прислонился к стене и закрыл лицо руками.

– Я проверял кинжал, – проговорил он. – Он был бутафорским. Я проверял… – Старик медленно сполз на пол.

– «Скорую», – закричал главреж. – Черт, да когда же это кончится?

– Смотрите, полицейские, – Татьяна показала на офицеров, заходивших в зал.

Ходынский заморгал:

– Они что, телепаты? Или экстрасенсы?

Павел непонимающе уставился на него:

– Что вы имеете в виду?

– Мы вам даже не успели позвонить, а вы уже примчались, – пояснил главреж. Скворцов вытаращил глаза:

– Вы нам собирались звонить?

– А вы бы как поступили на моем месте? – В лице Олега не было ни кровинки. – У нас новый труп. На этот раз рабочий сцены.

– О господи! – Катя прикрыла глаза.

– Где тело? – спросил Киселев.

– В углу сцены.

Полицейские и Зорина прошли к трупу. Посмотрев на Найденова, Киселев закусил губу и обратился к Пете:

– Вызывай экспертов. А вы прикажите, чтобы никто не покидал зал. На наше счастье, здесь было мало народу. Кто-нибудь должен был что-то видеть.

Полицейские и журналистка спустились со сцены. Артисты и технический персонал окружили их.

– Давайте восстановим всю картину, – Киселев окинул взглядом актеров. Они побледнели. Их губы дрожали. – Только прошу вас не упускать ни одной детали. Итак, где находились вы? – обратился он к Татьяне, дублерам и еще парочке мужчин, исполнявших роли Моцарта и Сальери.

– Мы сидели в конце зала и разговаривали, – начала Татьяна. – Я ничего не видела. Было темно. На сцене шли последние приготовления.

– Спасибо, – майор посмотрел на ее коллег. – А вы?

– Мы сидели рядом с Танюшей и тоже ничего не заметили, – признался высокий черноволосый красавец с ямочками на щеках. – Вы спросите у уборщицы и реквизитора. Они всегда сидят на репетициях в первом ряду.

Павел и Константин прошли к сцене. Персонал ждал их. Петя и Леонид осматривали сцену, а Катя примостилась в уголке.

– Где находились вы? – обратился Костя к пожилой женщине с добрым морщинистым лицом – уборщице.

– Я сидела на первом ряду справа, – пояснила она.

– Вы заметили кого-нибудь?

Уборщица покачала головой:

– Нет, к сожалению. У меня плохое зрение. Без очков вижу слабо.

– Понятно. А вы? – Скворцов повернулся к реквизитору. Иваныч, который пришел в себя после оказания ему медицинской помощи, еле держался на ногах, однако отказался ехать в больницу.

– Я видел, – прошептал он.

Павел и Костя подались вперед:

– Кого же вы видели?

Реквизитор нервно глотнул. Острый кадык так и ходил по тощей жилистой шее.

– Я виноват… Я увидел темную фигуру, но ничего не сказал Александру. А ведь он меня просил проследить… Однако я не придал этому значения. Понимаете, у меня давление, я закрыл глаза, потому что сильно стучало в висках, а потом, когда открыл, фигура словно слилась со стеной. Я решил, что это спазм и у меня просто пятна в глазах от давления, и не обратил на это внимания.