Ольга Баскова - Вуаль темнее ночи

– Да, трудно с ней придется, – согласился Костя. – Хотя сначала на сцену должны выступить все же мы.

– Попробуй, – бросил Павел. – Катя, а что рассказал тебе Иваныч?

Журналистка пожала плечами:

– Да, в общем, ничего, что заслуживало бы особого внимания. Судя по всему, Иваныч – человек очень разговорчивый. Если не поговорит, то не будет спокойно спать. Я еще удивилась: у него давление больше двухсот, а он лезет ко мне с беседой. Впрочем, когда я услышала, что он хорошо знал Найденова, то эту беседу поддержала, хотя в любой момент была готова к повторному вызову «Скорой».

– Да, словоохотливый дед, – улыбнулся Прохоров. – И что он вам поведал?

– В отличие от него, Найденов как раз был и не очень разговорчив, – с сожалением ответила Зорина. – Видите ли, этот Белых сам его на работу принял, а коллективу все уши прожужжал, что парень долго не продержится. Мол, надо быть полным идиотом, чтобы не пытаться поступать в вуз. Значит, скрытый алкоголик или полный бездельник. Хотя Найденов и сказал ему, что продолжает заниматься спортом, только уже не с такими нагрузками, как раньше. В общем, кое-что Иванычу из него вытрясти удалось. Игоря воспитывала одна мама, кроме него, в семье есть старшая сестра, у которой не удалась личная жизнь. В семнадцать лет девочка забеременела от соседа, категорически отказавшегося на ней жениться. Поскольку аборт делать было нельзя, сестра родила мальчика. Матери пришлось взвались на свои плечи всю заботу о семье. Она работала на трех работах, а денег все равно не хватало. Игорь в то время уже ходил на бокс, и тренер предсказывал ему блестящее будущее. Найденов признался: мечтая о спортивной карьере, он как следует и не учился. Ну зачем, скажем, алгебра будущей звезде бокса? Правда, у них была учительница по информатике, которая постоянно предупреждала: а вдруг травма? Или еще что-нибудь? Никогда нельзя быть уверенным ни в чем на сто процентов. Однако Игорь ее не сильно слушал. Учась в выпускном классе, он получил травму колена, и серьезные нагрузки стали для него противопоказаны. С мечтой о большом спорте пришлось расстаться. Вот почему, собственно, он никуда и не поступал: ведь кроме боксирования он ничего больше не умел. Вернее, паренек ходил в институт физкультуры и узнавал, какие экзамены нужно сдавать. Он лелеял надежду, что его возьмут тренером. Однако, увидев перечень экзаменов, отказался от этой затеи. Если бы Найденов продолжал выступать на ринге, его бы взяли без экзаменов. А бывшая звезда никому не нужна. Поскольку семья нуждалась в деньгах, пришлось искать работу. Долго парень не задерживался ни на одном месте. Потому что неизменно попадал в компанию алкоголиков. Он привык к совсем другому контингенту, и когда Найденову на глаза попалась газета, где среди объявлений о найме на работу значилась вакансия рабочего сцены, он обрадовался: мол, наконец поработает среди интеллигентных людей. Сначала он с неподдельным интересом смотрел на актеров и актрис, о которых иногда писали наши приреченские газеты, пытался с ними сойтись поближе. Но те отшвыривали его. И так постепенно парень замкнулся в себе. Иваныч говорил: он приходил в театр, молча делал свою работу и так же незаметно уходил. Отношения ни с кем не поддерживал. Даже разговоры с реквизитором были ему в тягость.

– А Бучумов… – вставил Петя.

– Я интересовалась их отношениями, – кивнула женщина, – и получила однозначный ответ: с Бучумовым их ничто не связывало. Если Найденову артист был интересен какое-то время, то этого нельзя сказать о Романе. Рабочий сцены для него не существовал. Он даже не замечал его.

– Вряд ли они ходили в один и тот же спортзал, – высказал предположение Леонид.

– Да, Роман мог позволить себе самый дорогой, чего не скажешь о несчастном Найденове, – задумчиво проговорила журналистка.

– Интересно, если в смерти Бучумова виновата эта Нонна Николаева, то зачем ей убивать Найденова? – недоуменно заметил Петя.

– А черт его разберет, – в сердцах проговорил Павел. – Никогда не знаешь, что у этих женщин на уме.

– Возможно, желание отвести внимание следствия от убийства Бучумова, – предположил Сомов. – Если это сделала она. Еще недавно у нас были другие подозреваемые. Но ведь мы говорили, что это мог сделать человек, который хорошо знал театр.

– Допустим, она выпытала у своего любовника нужные сведения, – констатировал Петя, – а потом проникла в театр и в одном случае совершила подмену кинжала, а в другом – убила сама.

– Почему же в другом она опять не подменила оружие? – спросил Леонид.

– Возможно, уже боялась, что за реквизитом будут следить, – заметил Прохоров. – И Иванычу действительно поручили за ним следить. Реквизит находился у него перед глазами.

– Можно принять за версию, – кивнул Павел.

– С учетом, что на данный момент у вас нет никакой другой, – процедила Катя.

– Нет, – признался Киселев, – а посему ты, Катерина, завтра побеседуешь с этой Нонной, если нас постигнет неудача, а вы, ребятки, – обратился он к Пете и Леониду, – отправитесь по кузницам и попытаетесь что-нибудь нарыть там. А насчет всего остального… Как говорится, будет день – будет пища.

Катя и Костя приехали домой, когда Полина уже спала. Катина мама, увидев супругов, улыбнулась:

– А говорили, придете раньше. Опять убийство?

Она чувствовала настроение своей дочери и зятя и всегда делала правильные выводы.

– Да, мама, опять, в том же театре.

Женщина приподняла брови:

– Неужели? А на этот раз кого? Бучумова я знала, хотя не скажу, чтобы он мне сильно нравился. В его образах никогда не было глубины. Что ни говори, а до Лавровского он не дотянул. Недаром того снимали в кино.

– На этот раз убили рабочего сцены, – откликнулась Катя. – Ты его, естественно, не знаешь.

Мать выпучила глаза:

– Вот тебе раз. А его за что?

– Мы еще не выяснили, за что убили Романа, – сказал Костя.

– Я думала, из зависти, – вздохнула теща. – Такой молодой – и уже звезда. Конечно, он бы переплюнул Лавровского, хотя ему до него далеко. Но с его гонором он обязательно бы снялся в каком-нибудь сериале. Это уж точно.

– Возможно. – Зорина подумала о том, что Роман уже нигде не снимется. – Как вела себя наша девочка?

– Отлично, – улыбнулась женщина. – Ну, я побежала, мои дорогие, – она чмокнула их по очереди.

– Спасибо, – поблагодарила дочь. – Если что – я попрошу тебя…

– О чем речь, – отозвалась мама.

Когда за ней захлопнулась дверь, Костя прислонился к стене:

– Я знаю, на кухне много еды, но есть не хочу, – проговорил он. – Приму ванну – и спать. Я чертовски устал.

– Понимаю тебя и присоединяюсь, – кивнула журналистка. – К тому же у Павла мы выпили не один литр чая с печеньем. Я тоже не проглотила бы ни кусочка, – она надела тапочки и прошла на кухню. И мама, и свекровь никогда не уходили, не приготовив им еды. Причем обе были отличными кулинарками. Сегодня на плите в кастрюле дымились голубцы, в глубокой тарелке на столе лежал салат.