Екатерина Лесина - Кольцо златовласой ведьмы

…и Джулию.

…Та росла, чудесный цветок, золотоволосый ангел, не ведая бед, думая, что весь мир столь же прекрасен, как и дом, в котором ей довелось родиться и расти. Она была добра, светла и легка… Теофания с ужасом думала о том, что дочь ее не готова встретиться с миром, и все же не находила в себе сил разрушить ту чудесную сказку, которую сама же и создала.

И все, что она могла, – рассказывать дочери странные страшные истории о ведьмах и ламиях, о коварных мужчинах, которые бросают своих возлюбленных, пусть изначально и клялись отдать им сердце и весь мир в придачу. Она показывала ей кольцо и книгу, учила читать тайный язык, пусть Джулия и не желала учиться. Зачем ей знать, как изготовить яд, прозрачный, словно вода, безвкусный, как она же, не имеющий запаха и не теряющий свойств при хранении? Джулия не собиралась никого лишать жизни!

Да и вообще, как о подобном подумать можно?!

Нет… у нее все будет иначе. Прекрасно. Как в сказке!

В Палермо Паоло, граф Скуэро, стал известен своей набожностью, которая выделяла его среди иных аристократов, слишком гордых, чтобы преклонить колени перед Господом. Он, в отличие от многих, ежедневно являлся к мессе и подолгу стоял на коленях. Никто не знал, о чем он просит Бога.

О покое для грешной души своей любовницы, которую взял-таки в жены?

Или же о благословении для своего сына?

Или о чем-то еще, кроме этого?

Некоторые поговаривали, будто в молодости граф совершил страшное злодеяние и был проклят; другие вспоминали о том, что проклятье висело еще над его отцом, покойным Арриго; кто-то называл имя бедной жены его… кто-то шептал о ведьмах и старом доме… но все они были далеки от правды.

Всякий раз, возвращаясь домой, Паоло подымался в свой кабинет и, усевшись перед камином – после поездки в Рим в его теле поселился странный холод, – доставал кольцо. Он смотрел на розовый камень в его глубину, думая о том, что услышал от человека, встреча с которым произвела на Паоло неизгладимое впечатление. Что ж, много лет тому назад, в Риме, Паоло достиг своей цели и удостоился короткой частной беседы пусть и не с самим наследником Петра, но с лицом, значительно к нему приближенным.

Вот только суть этой беседы смущала его.

Как можно желать воссоединения с той, которая – суть зло?

Мир? Неужели тварь, вышедшая из тьмы, способна мира желать?

Исполнить обещание, данное отцом? Отдать сына, единственного сына, которого Паоло любил всей душой, ведьме?

Выбор был невелик, но… Паоло медлил. Он разглядывал кольцо, надеясь отыскать ответ в глубинах розового, такого нежного камня.

– Папа, ты здесь? – Его мальчик вырос и вытянулся. Он был похож на мать. И на деда. И, пожалуй, на портрет женщины, которую Паоло до сих пор мысленно считал своей матерью.

– Да, дорогой…

Глаза Арриго сияли.

– Папа, сегодня я встретил девушку, прекраснее которой…

…Перстень, выпав из руки, покатился по полу. Он добрался до края старинного зеркала, словно желая нырнуть в мутную его глубину. И граф заметил, как в зеркале качнулась тень навстречу перстню… потянулась… не дотянулась.

Теофания ди Адамо была обвинена в сговоре с дьяволом, изготовлении и продаже яда, получившего известность как «аква Тофана». Она призналась в более чем шестистах отравлениях, включая смерть герцога Анжуйского, и была казнена вместе с четырьмя своими приспешницами.

Спустя пятнадцать лет дочь ее, Джулия, повторила судьбу матери…

– Я все равно на тебе женюсь. – Серега, как всегда, вернулся к своей любимой теме в самое неподходящее время. Вике было хорошо…

Вот просто – хорошо.

Солнце. Кружевные зонтики. Соломенная шляпка. Изящные столики уличного кафе. Аромат кофе и свежей выпечки. Клубника со сливками.

И скрипка звучит где-то вдалеке.

Душа романтики просит, а он опять про свадьбу!

– Нет, ну я тебя не понимаю… все женщины хотят замуж. А ты…

– А я – ведьма, – Вика не удержалась и показала ему язык. – У тебя же папа – инквизитор! Мы обречены.

Поздней весной Прага была прекрасна, впрочем, осенью Вике тоже здесь нравилось. Мощенные камнем улочки, мрачноватая готика соборов и неуловимый флер прошлого, которое словно задержалось в этом городе. Именно в Праге Вика поняла, что она вновь живет.

– Мой папа требует, чтобы я поступил как честный человек…

…Он изменился, Антон Сергеевич, но не настолько, чтобы с ним было приятно общаться. Вика даже не могла определить, когда ей было проще: когда он ее ненавидел или теперь, когда пытался наставить ее на путь истинный, рассказывая о том, какой должна быть жена его сына?

Нет уж, свадьбы не будет…

…Пока что, во всяком случае.