Владимир Колычев - Кодекс мстителя

– Я от тебя?..

– Так ты же не зря завел разговор про деньги.

Я действительно не просто так поднял эту тему. Вика сказала про отца, и я тут же заговорил про деньги. Понятно, где отец, там и они. Но мне нужны были серьезные суммы, которых хватило бы не только на карманные расходы и на содержание Дианы. А Вика – любимица отца. Если мы насядем на него вместе, то вряд ли он устоит.

– Давай колись! Хочешь, чтобы я тебе помогла?

– Да ведь ты меня уже расколола, – с улыбкой сказал я.

– Чем я могу тебе помочь?

– Своей красотой.

– Подхалимаж оставь для своей Дианы. Она не такая красивая, как я, ей лесть больше нужна.

– Диана очень хорошо шьет. Она могла бы сделать наряды для тебя, а ты показала бы их на подиуме. Из тебя может выйти отличная манекенщица.

– Чтобы я на публику работала?! – Вика пренебрежительно фыркнула. – Может, ты меня еще и в публичный дом отправишь?

– Понятно.

– Что тебе понятно?

– Страшно тебе.

– Мне?!

– Ну, вдруг над тобой смеяться станут, скажут, что некрасивая, мол, ходить не умеешь. Модельная походка – вещь серьезная. Не каждой женщине это дано.

Вика долго смотрела на меня немигающим взглядом, потом улыбка тронула ее напряженные губы.

– Я смотрю, ты делаешь успехи, братец. Умеешь заводить. Хорошо, я поговорю с отцом.

Мои платья и сарафаны летали, как снаряды над полем боя.

– Это дерьмо! Опять оно же! Теперь так себе! А вот вроде бы ничего!

Меня возмущал не столько возраст этой безобразницы, сколько ее наглость и беспардонность. Как можно судить о моих нарядах, не примеривая их? А у этой фитюльки все просто – подняла платье на вытянутых руках, скользнула по нему оценивающим взглядом и швырнула через плечо.

Это была сестра Вадима, худосочная особа с острыми чертами лица. Завитушки волос могут быть милыми, нежно-кокетливыми, а у нее они не только жесткие, но еще и вздорные. Лицо вроде бы симпатичное, но глазки маленькие, есть в них что-то лисье, пронырливое, прохиндейское. Ей явно не хватало воспитания. Или она только со мной такая наглая? Ведь Вадим содержал меня на те деньги, которые вынимал из кармана ее отца. Значит, и я в какой-то степени от нее зависела.

– Не стану я это носить!

Она ворвалась в квартиру как ураган и все еще продолжала бушевать. Я стояла будто замороженная и смотрела на нее большими глазами. Мне просто интересно было, чем все это закончится.

Ведь я даже не предполагала, что случится нечто подобное. Позвонил Вадим, сказал, что ко мне едет его сестра, я на скорую руку налепила печенья, поставила стряпню в духовку. Думала, познакомимся, попьем чайку. А тут началось поле чудес какое-то. Лиса Алиса без кота Базилио.

– Ты меня слышишь? – Вика подошла ко мне, с колкой усмешкой заглянула в глаза и помахала перед ними ладонью. – Не стану я это носить!

– А тебе кто-то предлагает? – разозлилась я.

– Да, Вадим. Он меня к тебе манекенщицей назначил. Фотомоделью, значит, буду. Только учти, я тебе подчиняться не стану, – скороговоркой выдала Вика.

– Да и не надо. И фотомоделью не нужно становиться.

– Все правильно. Не учите меня жить, лучше помогите материально. – Тут Вика едко хмыкнула. – Вот мы тебя и поддерживаем. Заодно подскажем, как надо жить. – Она подошла к шкафу, на открытой полке которого стояла фотография Ивана, с интересом взглянула на нее и спросила: – Это кто такой? Иванушка твой?

– Ты еще меня Аленушкой назови, – усмехнулась я.

– Почему Аленушкой?

– Потому что он Иванушка.

– За Вадима замуж хочешь? – беспардонно спросила Вика.

– Кто тебе такое сказал?

– Ну, если ты Аленушка, то это братец твой. – Она ткнула пальцем в фотографию Ивана. – Значит, ты его за мужика не принимаешь, не хочешь за него замуж. Вот и выходит, что за Вадима желаешь выскочить.

– Не называлась я Аленушкой, – растерялась я.

Если Вика хотела меня обескуражить, то ей это удалось.

– А замуж за Вадима хочешь? – Она смотрела на меня пристально, пытливо.

Совсем девчонка, но взгляд не детский, в нем читаются житейская мудрость и проницательность. Не просто с ней будет. Тем более что я не намного старше ее.

– Чего ты ко мне пристала?

– Значит, хочешь.

– Я Ивана жду.

– А живешь здесь чего?

– А разве Вадим не говорил?

– Знаешь, у меня отец крутой авторитет. У него есть враги. Они могут отыграться на мне. Но я не боюсь ходить в школу, гулять на улице. А ты какого-то порнографа боишься. Не смешно?

– Чего ты от меня хочешь?

– Да просто чересчур умных не люблю. И квартирой этой пользуешься, и деньги на раскрутку ждешь, а замуж за Вадима не хочешь.

– Вообще-то, он мне не предлагал.

– А если предложит, пойдешь?

– Отстань!

Я почувствовала, как у меня запылали щеки, и Вика это заметила.

– Значит, пойдешь. Оно и правильно. Не надо быть последней овцой, лучше идти впереди стада… Чем это у тебя вкусным пахнет?

– Печенье в духовке.

– За фигурой не следишь? Ну да тебе и не надо. И я не слежу. Пока. Стану моделью, сяду на диету. А теперь давай печенье.

Вика вдруг успокоилась, присмирела, и в квартире стало тихо. Так бывает, когда ураган выдохнется, потеряет силу и перестанет измываться над природой. Он может превратиться в милый ветерок. Что-то подобное произошло и с Викой. Она успокоилась, подобрела, в голосе появились ласковые нотки. Мое печенье ей понравилось, она уминала его за обе щеки.

Мы пили чай, разговаривали. Девчонка больше не спрашивала про Вадима, о моем к нему отношении, но завела разговор об Иване. Мол, кто он такой, давно ли я с ним познакомилась, как мы дружили, почему Иван ушел в армию. Я рассказывала, она внимательно слушала и, как мне казалось, мысленно сравнивала его с Вадимом. Похоже, Вика хотела знать, кто из них двоих лучше.

Засиживаться она не стала. Выпила чаю, съела полтарелки печенья и поднялась из-за стола, поглаживая сытый живот. В этом мне привиделся намек на мою недавнюю беременность.

Вика ушла, и я стала готовиться к встрече с Вадимом. Уж очень мне хотелось, чтобы он прокомментировал наш с Викой разговор и мои наблюдения. Но Вадим в тот день так и не появился. Я позвонила маме и узнала, что он находится у нее. Мне вдруг стало обидно до слез. Я ведь фактически переступила через себя, позволив ему обнять меня, а он продолжал заниматься любовью с моей мамой.

Вадим появился только через два дня. Без цветов, но с бутылкой коньяка.

– Можешь поздравить!

Он обнял меня за талию и подставил щеку для поцелуя, но я отстранилась от него, обиженно надув губы.

– Эй, ты чего? – весело возмутился Вадим.

От него пахло свежим коньяком, глаза озорно блестели. Праздничное настроение всегда такое же заразительное, как и дурной смех. Мне вдруг расхотелось дуться на него.